Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)
— Потом будем играть, — улыбнулся он, — в мяч.
Сказать, что я мало что поняла, значит, ничего не сказать. И все же переспрашивать не стала. Хватит с меня прошлого обучающего сеанса! Посмотрю на других, понаблюдаю за их действиями, глядишь, и разберусь, что это за игра такая с наполненными стихиями шариками. Создать небольшой вихрь труда не составило, втиснуть его в прозрачный носитель оказалось куда сложнее, но я и с этим успешно справилась. Причем стоило моему скромному смерчу очутиться внутри расколотой надвое полусферы, как та благополучно сомкнулась, пленив его в себе.
— Лови, новенькая! — услышала я, с любопытством разглядывая свое творение. И, резко подняв голову, поняла, что в меня летит наполненный рыжим пламенем «мяч». Увидела его и замерла, не в силах пошевелиться. И получила бы огненным шариком в лоб, если б Каин мягко не перехватил его и осторожно не бросил обратно Рику. Не будь его, счет стал бы «два — один» в пользу драконов, и написали бы его на моем надгробии. Ну, или на спинке кровати в печально знакомом лазарете.
— Рина, ты по жизни такая медлительная или сегодня особый день? — хмуро поинтересовался оборотень. — Где твоя реакция, ведьма? Помнится, меня в окно ты очень даже шустро выкинула, — прошипел он, отклонившись ко мне, но острое ухо его соседа, подозрительно выгнувшись в нашу сторону, наверняка все подслушало.
— Я не знаю, что делать с этими «мячами», — перешла на шепот и я.
— Стараться удержать свой, подкидывать, вертеть, играть им, — пояснил княжич. — Это стандартная разминка для контроля над магией стихий. Вас этому не учили?
— У нас была другая программа, — ответила я. И правду ведь сказала. Другая! К стихиям никакого отношения не имевшая. А всякие детские игры — это что‑то новенькое. Причем довольно глупое и… бесполезное! Оболочки ведь крепкие, вероятно, не лопаются.
Лопаются! Эту печальную истину я узнала спустя всего десять минут. Шары не только взрывались, точно мыльные пузыри, на которые походили, они еще и утраивали содержавшуюся в них стихию. Правда, увеличение ее силы не предусматривало выход оной из прозрачных ловушек… до сегодняшнего дня. Нет, раньше такое, вероятно, тоже случалось, но точно без моего участия.
Начало пары действительно напоминало детскую игру в мяч. Силарин пригласил нас всех спуститься вниз вместе с наполненными стихиями шарами. И, что странно, булыжники гномов плавали где‑то посередине прозрачных сфер, словно на них не действовало земное притяжение. Или все дело было в магическом воздействии низкорослых повелителей земли? Мой же неугомонный вихрь закручивался серебристой воронкой, словно его для наглядности посыпали пылью. Стрекозы Каина кружили в причудливом танце, даже не пытаясь биться о стенки своей ловушки. А вода мавки странно булькала, навевая сомнения в своем происхождении.
Куратор объяснял нам… хотя скорее уж мне, что и как делать дальше. Я внимательно слушала, а Каин, отчего‑то решивший сегодня добросовестно исполнять роль опекуна, которую взял на себя в Кирасполе, стоял позади и страховал от возможных шалостей неугомонных драконов. Закончив говорить, сильф вернулся к столу, а мы принялись «играть» со своими учебными пособиями, стараясь с помощью магии удерживать набирающие силу стихии в рамках шаров. Простое, казалось бы, задание, но мне оно с непривычки давалось не очень‑то и легко.
А потом идиот кошак, по — прежнему находившийся за моей спиной, зачем‑то поцеловал меня в шею. И произошло ужасное: что‑то липкое, жуткое, неприятное заскользило по моему телу, щипая и щекоча. Словно чьи‑то невидимые лапы заползали под одежду, трогали кожу, вызывая омерзительные ощущения и заставляя нервно дергаться, издавая истерические полусмешки — полувсхлипы. Княжич отшатнулся, а я повалилась на пол.
Руки потеряли наполненный воздушной стихией носитель, пальцы сжались в кулаки, лицо исказилось… А шар взорвался, выпустив на свободу такой же ошалевший, как и я, поток воздуха. И ладно бы он свернулся воронкой, разметав по углам легкие предметы. Так нет же! Это слетевшее с катушек безобразие ринулось освобождать другие стихии. Ну а ко мне, скрючившейся, словно сломанная кукла, рванули сразу двое: сильф и оборотень. Второй был, к сожалению, ближе. И когда мой разбушевавшийся смерч, словно собака, охраняющая хозяйку, налетел на Каина, я зажмурилась.
Стекла звенели, что‑то грохотало, свистело, раздавались чьи‑то крики, звучали отрывистые команды сильфа… А меня по — прежнему щекотала чужеродная дрянь, и хотелось сорвать с себя одежду, чтобы изловить эту пакость, но куда больше тянуло провалиться сквозь землю или улететь в разбитое моим воздушным монстром окно, чтобы не знать, чем все закончится! Я так и лежала на полу, пока вокруг не стало более — менее тихо. А потом, дрожа всем телом, медленно открыла глаза и издала тихий всхлип, обозрев последствия своей оплошности.
Силарин, судя по полупрозрачному куполу, прикрыл меня магическим щитом, поэтому творившийся вокруг хаос мне не навредил. Как не навредил он и мавке, пританцовывающей с блаженной улыбкой на бледных губах среди четырех довольно больших смерчей, впитавших в себя чужие стихии: в одном кружили в хороводе камни, в другом плясало пламя, третий кишел стрекозами, среди которых нет — нет да и мелькали потрепанные цветы. А последний серебрился, как тот малыш, которого я заключила в сферу.
У стены возвышалось толстое корявое дерево, уходящее кроной под потолок. В корнях этого уродца с трудом, но все же угадывалась парта предводителя гномов. А на ветвях, словно груши, висели все семеро бородачей и сосредоточенно косили мечами листву. Видать, не всю магию дриад, олицетворением которой были цветы, удалось поймать в воздушные ловушки смерчей… не моих. Я бы такие дисциплинированные вихри точно не создала, тем более сидя под куполом и пытаясь зажать ползающее под одеждой нечто.
В обрамленных пылающими шторами окнах спешно заращивали трещины разбитые стекла. Аудитория, как и говорил куратор, действительно оказалась защищена магией от всяких непредвиденных ситуаций. Вот только как же обидно было стать инициатором одной из них! Да еще и в первый день обучения.
На большом каменном карнизе сидел эльф и круглыми глазами смотрел на обнимаемую им стрекозу, почему‑то выросшую до размеров откормленной кошки. Справа от дерева приплясывали три фонтана, возле них уже колдовала полоумная мавка, безуспешно пытаясь направить струи на тушение занавесок. А с массивной люстры, словно повешенная для просушки простыня, свисал изумрудный двуглавый дракон и не то рыдал, не то трясся от истерического хохота.
И все бы было ничего, но на усыпанном щепками, осколками и обрывками ткани пятачке посередине аудитории лежало изломанное тело огромного серого кота, над которым склонился преподаватель с сотканным из синего тумана шариком в руке. Я снова зажмурилась, понимая масштаб происшествия.
Все! На этот раз моя непутевая стихия Каина добила.
Вспышку почувствовала даже сквозь смеженные веки. Неуверенно открыла глаза и с досадой, смешанной с надеждой, уставилась на высокую светловолосую фигуру с черным саквояжем в руках. Однажды Сигурд Сальдозар уже спас жизнь княжичу. Может, получится и сейчас? Я тогда все — все для него сделаю, все чеки отдам, честно — честно… и даже платье разорвать позволю (тем более притихшую под ним пакость все равно надо изловить), лишь бы оборотень выжил!
Блондин обвел взглядом аудиторию, чуть дольше посмотрел на меня, после чего молча подошел к туманному коту и… снял очки. А я с недоумением уставилась на него. Это что же получается, он решил влюбить в себя раненого Каина? Или, если, ни приведи боги, тот мертв — воскресить его навеянной любовью?!
— Что‑то я не совсем понимаю, — наблюдая за тем, как лекарь водит рукой над телом сменившего ипостась парня, проговорил сильф. — С каких это пор на синий код глава целительского корпуса является? Не на красный, и даже не на оранжевый, а всего лишь… на синий! — он сжал свой туманный шарик, и тот, лопнув, исчез. — Сальдозар, ты караулил вызовы в СтихБед, что ли? — насмешливо поинтересовался наш куратор у василиска, на что тот даже ухом не повел, продолжая заниматься оборотнем.
Совладавшие с буйной растительностью гномы нестройными рядами протопали мимо, бросая на меня укоризненные взгляды. Я уже не лежала, а сидела, съежившись и обняв себя за плечи руками, надеясь, что в такой позе то липкое ползучее создание не примется меня снова щекотать и щипать. Да и встать к тому же мешал купол, похожий на «мыльные» пузыри, в которые мы помещали свои стихии. И как эта магическая преграда отреагирует на попытку проломить ее головой, я не знала.
— Девчонка устроила погром, — отрапортовал старший из коротышек. Тот самый, который седой. — Надо сообщить ректору, — добавил он, а я сжалась еще больше, чувствуя себя жутко виноватой.
