Владимир Жариков - Сказочный отпуск
— Еще полчаса, и зелье будет готово.
Полчаса — это, конечно, хорошо. Это даже просто замечательно. Да вот только путешествие наше обещает занять не полчаса, не полдня и, может быть, даже не полмесяца. А если отправляться в путь пешком, то нам вообще и за полгода не управиться. Расстояние уж больно велико, тут без реактивного самолета не обойтись, а в этом мире их еще не придумали. Если бы Кощей был здесь, можно было бы воспользоваться его летающей тарелкой, но Кощея нет и тарелки — тоже. Самое быстроходное транспортное средство в этих краях — ковер-самолет. Но дело осложнялось тем, что ковры-самолеты не летают ни над пустыней, ни над степью, ни, тем более, над бескрайним океаном. Магия магией, а гравитация гравитацией — и ковры, и метлы, и летающие сундуки, и ступы поддерживаются в воздухе наземными антигравитационными энергозарядными устройствами — АГЗУ. В пустыне их нет. Да что там в пустыне, даже на значительной территории Алмазной долины, в том числе и возле самой столицы их нет. Много лет назад, еще до прихода к власти Бэдбэара, специалисты по аэронавтике из Шема Ханства подрядились установить АГЗУ по всему царству. Но позже, ввиду агрессивной политики правительства «Великого волшебника», отношения между двумя государствами сильно обострились, и работы были прекращены. Не возобновились они даже сейчас, при новом руководстве.
Полет на Горыныче на Край Света тоже отпадает. Во-первых, ему запрещено конвенцией летать в радиусе двухсот верст от столицы. Этот вопрос можно было бы и решить, договорившись с царем Коляном Вторым ради такого серьезного мероприятия, как спасение отечества. В конце концов, можно и не договариваться, а просто обогнуть эту запрещенную зону, для столь могучего зверя это вовсе не крюк. Но, во-вторых, несчастное животное не сможет долго лететь над пустыней, горами и солеными водами океана. Это же не верблюд, ему необходимо питаться и утолять жажду, а для такой массы тела как воды, так и еды требуется довольно много. У нас же нет неиссякаемого бурдюка с водой и неиссякаемого мешка с травой. Есть только неиссякаемая баклажка с крепким спиртным напитком.
Кстати, помнится, при помощи этой баклажки мы приводили в движение геликоптер Е2 конструкции здешнего механика-самоучки Емели. Махолет Е1 того же конструктора потерпел аварию и был демонтирован. Если это сооружение цело, то им можно воспользоваться. Правда, аппарат двухместный, к тому же, учитывая необходимость подпитывания организма самого пилота, вместо пассажира придется вообще загрузить провиант и лететь кому-то одному. А уж как тарахтит эта штука — это что-то! Что твой отбойный молоток! Как вспомню, так вздрогну. Да и надежность аппарата, все еще, вызывала у меня сомнение…
— Безобразие! Какой ветер на улице сильный! — прервала мои размышления вернувшаяся с прогулки майор Дюкова.
— Ветер, ветер, ты — могуч, — процитировал классика Колобков-Мельников.
Внезапно меня посетила одна очень умная мысль. Я спросил Бабу-ягу:
— Яга-ягинишна, если небесными водами управляет Водяной Царь, существует ли кто-то ответственный за ветра? Какой-нибудь там Стрибог, например? — Стрибог, он и есть, правильно ты сказал. Он за них и отвечает.
— А нельзя ли с ним договориться, чтобы он недельку поддерживал устойчивый восточный ветер силой примерно десять — двенадцать метров в секунду? А потом недельку — наоборот, западный.
— Зачем тебе?
Я изложил свою умную мысль.
— Подумать надо, — сказала Яга. — Старик сумасбродный и несговорчивый. А живет он на восточном Краю Света, за Неприступными горами на Свистун-горе.
— Час от часу не легче! — воскликнул я. — Это ж на другом конце земли! Нам что, сначала еще туда надо переться на переговоры?
— Ага, — согласилась Яга. Но, посмотрев на мою растерянную физиономию, сжалилась: — Ну да ладно, Ванюша, не переживай, попробую сама с ним договориться. По своим каналам.
— А по этим каналам, — вмешался Колобков-Мельников, — нельзя ли вот это зелье сразу Водяному Царю переправить?
— Ишь, умный какой! — возмутилась Баба-яга. — Кабы все так просто было, стала б я ужо ребяток в путь-дорогу отправлять, опасную и дальнюю? Словами-то договориться одно, а горшок с зельем переслать — совсем другое!
Старушка достала из печки чугунок и поставила на стол остывать. — Может быть, его на двор вынести? — предложила Катька. — На ветру быстрее остынет.
— Не надо, — ответила Яга. — Вдруг еще опрокинет кто ненароком. Покудова не простынет, сама следить буду.
— Это и есть жидкость, способная уничтожить все оружие? — спросил недоверчивый Игорь Геннадиевич.
Баба-яга промолчала, чтобы не попасться на какой-нибудь каверзе.
— А почему она чугунок в труху не превращает. Он ведь тоже в основном из железа?
— По кочану! Почему твой желудок сам себя не переваривает? Заговоренный чугунок. Защита на ём.
Эфэсбэшник все еще скептически ухмылялся.
— Не веришь? — Баба-яга, похоже, начинала злиться. — Ну-ка принеси ружье, что вы у разбойников отняли.
Мельников сходил в свою комнату за автоматом и со спокойной душой протянул его бабке, находясь в полной уверенности, что с ним ничего худого не произойдет. Яга капнула на оружие маленькую капельку с поварешки, которой помешивала отвар. В доли секунды автомат превратился в горстку ржавчины. У Игоря Геннадиевича только легкий свист вырвался из губ.
— Не свисти, деньги высвистишь! — ворчливо сказала Баба-яга.
Для путешествия у нас почти все уже было готово. Осталось только процедить и перелить зелье во флягу и связаться с Емелей, чтобы он подготовил кое-что к нашему прибытию. Для этого нужен Лешек, точнее его дальнослов. В качестве тары для зелья мы использовали десятилитровую флягу из-под питьевой воды, прихваченную нами еще с «Лукоморья».
— А пластмассу это зелье не разъест? — все не унимался Колобков-Мельников, правда уже без ехидства, а скорее даже с волнением.
Я уже начал беспокоиться, что старая ведьма сейчас взорвется и превратит нашего Колобка в шарик теста, в сухарь или в бритого ежика.
— Не боись, ничего ей не будет, — на удивление спокойно заверила его Баба-яга.
Тем, кто оставался, тоже было нелегко — им предстояло провести несколько довольно волнительных дней, а, может, и недель. И дело не только в переживаниях за нашу экспедицию, отправляющуюся в длинный и опасный путь, но и в беспокойстве за собственную судьбу. Враг, как говорится, хитер и коварен. Толмач Фрол наверняка уже выбрался на свободу. Он будет разыскивать нашу группу целиком или каждого поодиночке, чтобы расправиться с нами из жажды мести вообще или просто с целью устранить свидетелей, чтобы мы не помешали его планам. Фрол не глуп, он догадается, что искать нас надо либо у Кощея, либо у Бабы-яги. До Кощея ему не дотянуться, кишка тонка, а вот проверить наше присутствие здесь он наверняка попробует. Хотя терем и находится в заповедном дремучем лесу, который защищен магией, все равно, как известно, в любой обороне можно найти брешь. На всякий случай Колобков-Мельников подготовил к бою конфискованное у разбойников оружие. Нам тоже предлагали взять с собой один автомат, как говорится на всякий пожарный, но я категорически отказался. Мы — мобильный отряд, и, в случае чего, удерем от врагов, а тут оружие будет нужнее, тем более, что один из автоматов и так был уничтожен экспериментом по проверке работоспособности зелья. К тому же, шестое чувство мне подсказывало, что нашими противниками будут такие силы, против которых вряд ли поможет автомат.
Прощание — событие всегда безрадостное, а наше к тому же было усугублено неизвестностью. Тем не менее, пора в путь! Баба-яга заговорила флягу с драгоценным зельем на предмет проливания, от всякой порчи, от сгорания, сглаза и утопления, а мне повесила на шею какой-то прозрачный голубовато-зеленоватый камень на веревочке, пояснив, что это — оберег. Мы погрузили свой скарб на Горыныча, уселись сами на его широкую спину, трехглавый ящер взмахнул кожистыми крыльями, сделал круг и взял курс на заходящее солнце.
Глава 3
Восьмое июля, кабинет министра тайного сыска
Эль-Гоир потянулся в уютном кожаном кресле за огромным дубовым столом, взял с письменного прибора гусиное перо, оглядел его со всех сторон на просвет, открыл складной перочинный нож и медленно принялся затачивать. Фрол наблюдал за всеми этими манипуляциями, сидя на жестком табурете в двух саженях от стола. Позади него стояли и дышали ему в затылок вчерашним перегаром два стражника.
— Так я вас слушаю, милостивый государь. Вы добивались аудиенции, знаете ли, ну так рассказывайте, в чем дело, зачем пожаловали.
— Я бы хотел переговорить с вами лично. Наедине, так сказать.
Фрол, понизив голос на последней фразе, подался вперед, но расстояние до дубового стола было слишком велико, стражники все равно слышали каждое его слово, хотя ни один из них не сделал никакого телодвижения. Эль-Гоир тоже не шевелился, только пялил на Фрола глаза, держа в одной руке перо, в другой — перочинный нож. Вот, блин, попал, а! Чванливый субъект какой оказался. А еще говорят, что не место, мол, делает человека. Как бы не так. У Бэдбэара этот тип служил личным курьером, уж тогда бы Фрол его живо в три шеренги построил бы, а у Коляна Второго, вишь ли, министром тайного сыска сделался. Это что ж, получается вроде той ФСБ, про которую Петрович рассказывал. Попробуй, выспроси у него теперь про Черноуса.
