Владимир Жариков - Сказочный отпуск
— Не надо ничего рисовать, — сказал Мокус. — У меня совершенно случайно оказался с собой компакт-диск «Современное вооружение Российской армии». Я когда еще из дому собирался, забыл его из компа вытащить. Там все есть и фотки отличные.
Фу! Ненавижу слово «фотки». Но Мокус молодец, как знал, паршивец. А Колобкова, в смысле Мельникова, обескуражило другое:
— Да-а, — сказал он. — За такой диск лет двадцать назад могли бы и срок припаять за разглашение военных секретов.
— Лет двадцать назад еще мультимедиа не было, — напомнил Мокус. — А я в то время в детский садик ходил.
Часть 2
Глава 1
Шестое июля, поздний вечер, лесная поляна Люблю посидеть вечерком у костра. Вообще, вечер — мое любимое время суток. Когда закончены дневные хлопоты, когда душу и тело охватывает расслабуха, садишься у огня на бревнышко и начинаешь ждать чудеса. И как в театре: гаснет свет уходящего дня, стихают лесные звуки, сейчас поднимется занавес и начнется представление…
За разрыв-травой мы отправились вместе с Лешеком и Германом. Все остальные представители нашего коллектива остались в роскошном тереме Бабы-яги. С нами в поход напрашивалось много народу, и в первую очередь моя Катька, но некоторыми вескими доводами мне удалось убедить и ее, и остальную компанию, что в экспедицию за травой следует отправляться не всей толпой, а небольшим мобильным отрядом. В состав этого отряда я включил себя, как основного идейного организатора и непременного участника любых авантюр, в которых можно промочить ноги и заработать насморк, Лешека, как местного жителя и проводника и Германа в качестве ходячей энциклопедии, разбирающегося не только в антропологии, но и в ботанике. Катька тоже разбирается в биологии вообще и в растениях в частности, а в определении всяких там цветочков и травок может дать фору любому ботанику, но все же я настоял на своем: мне будет гораздо спокойнее, если она останется у Бабы-яги, это во-первых. Во-вторых, Герман уже достаточно поднаторел в изучении местной флоры, которая имеет кое-какие отличия от привычной нам растительности нашего мира. Ну, а в-третьих, чисто мужской коллектив в таких блиц-командировках все-таки предпочтительнее.
Кроме перечисленных выше участников экспедиции, с нами у костра возлежал и четвертый член нашего маленького отряда. Без него нам вряд ли удалось бы вовремя добраться до места, где произрастает разрыв-трава, ведь путь неблизкий, а времени оставалось совсем мало — всего два дня, точнее — две ночи. Этот участник добровольного общества собирателей гербария был молчалив, а конкретнее — он вообще не разговаривал. Зато все понимал, а главное — сам соображал, что ему нужно делать в той или иной ситуации и, порой, оказывался предусмотрительнее остальных. Он положил свои головы по одной возле каждого из нас, чтобы мы их гладили и прикрывал глаза, словно кот, готовый вот-вот замурлыкать. Остальное его тело вместе с хвостом занимало добрую четверть поляны величиной с футбольное поле, на которую ему с большим трудом удалось приземлиться.
Да, вы правильно догадались, это был дракон Кощея Бессмертного — Змей Горыныч, которого тот пртащил с какой-то дальней планеты. Оказалось, что у Вики был специальный манок, которым можно вызывать трехглавого змея. Все-таки роботы у Кощея получаются еще не совсем совершенными в плане интеллекта. Скажем, Вика, хоть и брюнетка по окрасу, но на поверку оказалась даже тупее блондинки. Сегодня после завтрака, пока Лешек бегал на Кудыкину гору встречать наших товарищей, мы сидели за столом и бились над решением проблемы: как добраться до места, где надо собирать разрыв-траву. По словам Бабы-яги, место это находилось не близко, а если верить карте, которая висела в комнате Лешека, то до него чуть больше двухсот километров по прямой. Я уже подумывал, что придется отправляться в путь одному — дождаться Лешека, взять у него сапоги-скороходы и бежать. Хоть и тяжело пробежать в них за сутки с гаком добрых двести с лишним верст, но теоретически это возможно. На ковре, конечно, было бы лучше. Жалко, что Лешек поторопился, убежал встречать наших друзей, Германа и Константина. Надо было бы и мне с ним вместе идти к той самой Кудыкиной горе, и прямо оттуда мы бы полетели на ковре-самолете. Какие же в этом мире еще бывают транспортные средства, кроме лошадей и печеходов?
— Ягинишна, — спросил я бабку. — А гуси-лебеди у вас есть?
— Зачем тебе?
— Полететь на них за разрыв-травой.
— Не, милый. Какие гуси? Сказки все это. Разве ж они человека подымут? Ребеночка если только…
Последняя фраза была сказана с мечтательной интонацией. Похоже, старушка предалась сладким воспоминаниям.
— Эх, — посетовал я, припомнив прошлогодние приключения, — был бы здесь сейчас Змей Горыныч…
— А у меня вот такая штучка есть, — сообщила тут робот-Вика, снимая с шеи цепочку с серебряной свистулькой. — Кощей дал. С ее помощью можно Горыныча позвать.
И чего, дура, раньше молчала? Она посвистела в манок, и буквально через пару часов крылатый ящер приземлился на двор Бабы-яги. Лешек об этом, естественно, ничего не знал, поэтому не предупредил Костю с Германом. Те просто выпали в осадок, когда, добравшись до терема Бабы-яги, увидели это чудо. Конечно, летать на Горыныче не особенно комфортно, даже менее комфортно, чем на ковре-самолете, но зато существенно быстрее, чем идти пешком. По крайней мере, еще до наступления темноты мы были на месте, поставили палатку, кстати, ту самую, что ребята прихватили с Русалочьего озера, приготовили еду. Спичек для костра не потребовалось, Горыныч с легкостью подпалил хворост для нашей готовки, при этом вода в котелке практически закипела. А сам захрустел пыреем, клевером и молодыми побегами — каждая голова наполняла желудок своим фуражом.
И вот теперь все мы, сытые и довольные, сидели у костра и болтали о всяких пустяках. Дневное светило давно покинуло небосвод и спряталось за горизонтом, его косые лучи едва создавали бледное зарево, лениво борясь с надвигающейся темнотой. По другую сторону мизансцены разгорался ноздреватый блин полной луны.
— Точно, — Лешек посмотрел на поднимающийся в небо желтый диск. — В полнолуние она расцветает.
— Да, — как-то рассеянно подтвердил Герман. — Только сегодня, еще не полнолуние — вон на Луне щербинка малая, значит, все-таки, завтра она зацветет.
— А по нашему календарю завтра у меня именины, — напомнил я.
— Поздравляю, — сказал Лешек. — Жди подарка.
Что-то подсказывало мне, что на сцене вот-вот должно появиться еще одно действующее лицо. Змей тоже это почувствовал, средняя голова его, которую я гладил, приподнялась и издала тихое рычание, как собака, почуявшая чужака. Но кому тут появиться, в этой лесной глуши! Кто может испортить столь удивительный вечер? Погода стояла тихая, лист не шелохнется. Полянка была чудесная, поросшая густой высокой травой в обрамлении смешанного леса, а посередине — дикая яблоня с еще незрелыми мелкими плодами. Дым от костра поднимался столбом, предвещая вёдро, уютно потрескивали сучья, даже комары обленились и почти не вылетали на охоту.
— Хорошо как, черт меня возьми! — вырвалось у меня.
— Тихо ты! — цыкнул Лешек. — Беду накличешь!
— А что здесь такого?
— Место зачарованное, — пояснил Герман. — Помянешь рогатого, а он — вот он!
— Гер, ну ты даешь! Я и не думал, что ты, доктор наук, и такой суевер… — но договорить я не успел.
Чужак вырос словно из-под земли. Шкиперская бородка, прокопченное морщинистое лицо, длинные волосатые руки, мохнатое, заросшее густой шерстью тело, ноги с раздвоенными копытами вместо ступней, жесткая кучерявая шевелюра, из которой выглядывают остренькие беленькие рожки. Этакая помесь козла с шимпанзе, такими в древнегреческой мифологии описывали сатиров. Сатиры? При чем тут сатиры, это же на самом деле настоящий черт! Явился, не запылился, будто бы ждал приглашения.
— Приятного вечера, господа! — пришелец щелкнул пальцами, сотворил себе кресло, уселся в него напротив нас и закинул ногу на ногу. — По делу или так, путешествуете?
— По делу! — буркнул Лешек.
Я двинул ему в бок локтем.
— Он шутит. Конечно же путешествуем. Какие могут быть дела у трех благородных донов!
— Я так и подумал.
Незнакомец сплюнул в костер, и из него тут же вырвался длинный язык ярко-желтого пламени. Я, конечно, понимаю, что плюнул он смолой, но все равно плеваться в костер считаю святотатством. Впрочем, что с него взять, с черта-то! Он посидел немного молча, покачивая ногой и выковыривая серу из-под ногтей, потом обвел нас взглядом. Средняя голова Горыныча опять тихонько зарычала.
— Могу помочь с тем, что вы ищите.
— Да не ищем мы ничего… — начал опять я.
— Не надо ля-ля своим ребятам.
