Терри Пратчетт - Ночная стража
Два разных настоящих. Одно прошлое, одно будущее…
Я не знаю, что будет дальше.
Но у меня есть чертовски хорошая мысль.
— Отлично, парни, — произнес он вслух, вставая на ноги. — Вы кончайте баррикадироваться изнутри, а я пойду, расскажу старику, что произошло.
И, поднимаясь по ступенькам, за спиной он слышал озадаченное бормотание.
Капитан Тильден сидел за столом, уставившись на стену. Ваймс громко кашлянул и отдал честь.
— Произошла небольшая… — начал он, и Тильден повернул лицо к нему. Он выглядел так, словно увидел привидение. В зеркале.
— Вы тоже слышали новости?
— Сэр?
— Беспорядки у Сестричек Долли, — пояснил Тильден. — Всего пару часов назад.
Я слишком близко, подумал Ваймс, и мир вдруг рухнул в бездну. Все то было лишь названием, это, казалось, случилось сразу. Сестрички Долли, точно. Там точно были горячие головы…
— Лейтенант дневной стражи обратился за помощью к одному из полков, — продолжал Тильден. — Что он и должен был сделать. Разумеется.
— Которому? — спросил Ваймс, просто так. В конце концов, название было во всех книжках по истории.
— Среднему Драгунскому полку лорда Вентури, сержант. Мой старый полк.
Это точно, подумал Ваймс. А кавалеристы хорошо обучены контролю над мирными жителями. Это всем известно.
— И, э, было несколько, э, случайных смертей…
Ваймс жалел старика. Вообще-то, так и осталось неизвестным, приказал ли кто кавалеристам выступать, но имеет ли это значение? Лошади наступают, люди не могут выбраться из-за того, что другие давят на них сзади… малышу так просто не удержать руку…
— Но, кроме того, офицеров забросали различными предметами, и один из солдат был тяжело ранен, — добавил Тильден, словно читая по бумажке.
Значит, все нормально? подумал Ваймс.
— Какими предметами, сэр?
— Овощами, кажется. Хотя, возможно, были и камни. — Ваймс заметил, что рука Тильдена трясется. — Насколько я понимаю, бунт произошел из-за цены на хлеб.
Нет. Это протест был по поводу цены на хлеб, проговорил внутренний голос Ваймса. А бунт это то, что получается, когда паникующие люди зажаты между идиотами на лошадях и другими идиотами, что кричат «да, точно!» и стараются продвинуться вперед, и все дело в атаке, присоветованной маньяком со стальной линейкой.
— Во дворце полагают, — медленно произнес Тильден, — что революционеры могут напасть на здания стражи.
— Правда, сэр? Почему?
— Они всегда делают так, — ответил Тильден.
— Вообще-то, сэр, люди закрывают ставни и…
— Делайте все, что считаете нужным, сержант, — прервал его Тильден, размахивая рукой с письмом. — Нам сказано иметь в виду регулирование комендантского часа. Это было особо подчеркнуто.
Ваймс ответил не сразу. Он подавил в себе первую фразу и, удовольствовавшись «Так точно, сэр», вышел вон.
Капитан не был плохим человеком, Ваймс знал это; просто на него слишком плохо повлияли новости, и он отдал такой глупый, опасный приказ. «Делайте, что считаете нужным». Дайте такой приказ человеку, который запаникует, увидев группу людей, потрясающих кулаками, и у вас получится Резня у Сестричек Долли.
Он спустился по лестнице. Нервничающие люди толпились вокруг.
— Арестант в камере? — спросил Ваймс.
Капрал Колон кивнул.
— Да, сэр. Сержант, Мордач говорит, что у Сестричек Долли…
— Я знаю. Теперь вот, что нужно сделать. Уберите ставни, отоприте дверь, оставьте ее открытой и зажгите все лампы. Почему не горит синяя лампа над входом?
— Не знаю, сержант. Но что если…
— Зажгите ее, капрал. А потом вы с Вадди выйдете наружу и будете стоять на страже. Вы местные дружелюбно выглядящие парни. Возьмите колокольчики, но, и я хочу, чтобы вы меня поняли, никаких мечей, ясно?
— Никаких мечей? — не выдержал Колон. — Но что если появится чертовски огромная толпа, а я не буду вооружен?
Ваймс в два шага оказался рядом с ним и чуть не столкнулся нос к носу.
— А если у тебя будет меч, что ты станешь делать, а? Против чертовски огромной толпы? Что ты хочешь, чтобы они увидели? Я хочу, чтоб они увидели вот что: это Толстяк Колон, порядочный парень, не слишком умен, я знавал его папашу, а вон старина Вадди, он пьет в моем пабе. Потому что если они увидят двух людей в униформе с мечами, то у вас будут неприятности, а если вы обнажите их, то будете в настоящей передряге, а если вдруг, по какой-то причине, капрал, вы обнажите их сегодня без моего приказа и выживете, то вы будете жалеть об этом, потому что вам придется иметь дело со мной, это ясно? И тогда вы узнаете, что такое настоящая беда, потому что все, что было до того, покажется чертовым деньком на проклятом побережье. Все ясно?
Фред Колон таращился на него. Другое слово подобрать было трудно.
— И не думай, что мой сладкий голос не означает, что я, черт возьми, не отдал тебе приказ, — добавил Ваймс, отворачиваясь. — Ваймс?
— Да, сержант? — отозвался юный Сэм.
— Здесь есть пила?
Мордач сделал шаг вперед.
— У меня есть ящик с инструментами, сержант.
— И гвозди?
— Да, сэр!
— Отлично. Оторви дверцу от моего шкафчика и вколоти в нее как можно больше гвоздей, прямо насквозь, хорошо? А потом положи ее наверху шляпками вниз. А я пойду в уборную и прихвачу пилу.
За этим последовала тишина, и капрал Колон захотел внести свою лепту. Он прочистил горло и произнес:
— Если у вас проблемы с этим, сержант, у миссис Колон есть отличное лекарство…
— Я не задержусь, — ответил Ваймс. Вообще-то, на это ушло четыре минуты.
— Ну, вот и все, — сказал он, вернувшись. — Пойдем-ка со мной, младший констебль. Пришло время для урока по ведению допроса. А… и прихвати ящик с инструментами.
— Фреду и Вадди не слишком-то нравится стоять снаружи, — заметил Сэм, когда они спускались по каменным ступеням. — Они говорят, а что если те Неназываемые появятся?
— Им нечего беспокоиться. Наши друзья с Цепной улицы не ходят через парадную дверь.
Он толкнул дверь, ведущую в камеры. Арестант поднялся на ноги и схватился за прутья решетки.
— Вот и отлично, они пришли, теперь выпустите меня, — проговорил он. — Давайте же, и я замолвлю за вас словечко.
— Никто не пришел за тобой, сэр, — ответил Ваймс. Он запер главную дверь за своей спиной и только потом открыл камеру.
— Должно быть, они немного заняты, — добавил он. — Были беспорядки у Сестричек Долли. Несколько смертей. Наверно, пройдет еще какое-то время, прежде чем они зайдут за тобой.
И тут человек увидел ящик с инструментами. Он только слабо мерцал, но Ваймс заметил минутное сомнение.
— Понятно, — сказал, наконец, пленник. — Хороший Полицейский, Плохой Полицейский, да?
— Как угодно, — отозвался Ваймс. — Но у нас мало людей, так что, если я дам тебе сигарету, ты сможешь сам ударить себя в челюсть?
— Слушайте, это ведь всего лишь шутка, да? — забеспокоился он. — Вы знаете, что я один из Особых. А вы в городе новенький и хотите нас впечатлить. Что ж, вам это удалось. Хорошо посмеемся, хаха. В конце концов, я ведь просто на стреме стоял.
— Да, но это уже не поможет. Теперь, когда ты у нас, мы можем решить, в чем ты виновен. Ты и сам знаешь, как это делается. Нравится имбирное пиво?
Лицо человека застыло.
— Знаешь, — продолжал Ваймс, — так уж вышло, что после тех беспорядков нас предупредили ожидать нападения революционеров на здания стражи. Лично я так не думаю. Я полагаю, что появится простая группа обычных людей, которые, понимаешь ли, услышали о том, что произошло. Но — и ты можешь звать меня мистер Подозрительность — что-то мне подсказывает, что будет еще хуже. Видишь ли, мы должны следить за соблюдением комендантского часа. А это значит, полагаю, что если вдруг появится кто-то с жалобами на то, что на невооруженных людей напали солдаты, что лично я бы назвал Нападением Со Смертельным Оружием, мы должны будем их арестовать. И мне кажется…
Сверху донеслись какие-то звуки. Ваймс кивнул юному Сэму, и тот поднялся по ступенькам.
— А теперь, когда мой впечатлительный помощник ушел, — тихо произнес Ваймс, — я добавлю, что, если хоть кого-нибудь из моих людей сегодня ранят, то я прослежу, чтобы до конца своих дней ты кричал при одном только виде бутылки.
— Я же вам ничего не сделал! Вы даже не знаете меня!
— Верно. Как я и сказал, мы будем играть по вашим правилам.
Сэм вернулся.
— Кто-то упал в уборную! — доложил он. — Они попытались залезть на крышу, но она была подпилена и провалилась!
— Должно быть, это те самые революционеры, — сказал Ваймс, наблюдая за лицом арестанта. — Нас предупреждали о них.
— Он говорит, что он с Цепной улицы, сержант!
— Именно так и я бы говорил, будь я революционером, — кивнул Ваймс. — Что ж, давай посмотрим на них.
