Владимир Лещенко - Звездная пыль
По окончании экскурсии Эвелина провела гостью в кают-компанию. Там их ждали человек пять, включая уже знакомого Милисенте капитана. Она вновь представилась, в ответ получив вежливое приглашение разделить с ними трапезу – кофе с сэндвичами.
Допив кофе, гостья вдруг с недоумением уставилась на эмблему на стене.
– Извините, а что это у вас за герб? – робко спросила она.
– А разве ты еще не поняла? Это корабль Космопола.
Про Космопол Милисенте приходилось кое-что слышать.
– А, собственно, кому этот ваш Космопол подчиняется? – вдруг вспомнив кое-что, спросила она.
Вопрос этот был отнюдь не праздным.
Не один раз уже затевались попытки хоть как-то объединить человечество, собирались конференции, принимались воззвания, да на этом всё и кончалось.
Последняя более-менее представительная конференция, на которой собрались посланцы трех с чем-то тысяч государств, прошла четверть века назад, в столице Новой Новой Гвинеи. Почти год потребовался ее участникам, чтобы выступили все прибывшие. Затем начали выбирать президиум и совет, но окончательно запутались и еще через семь месяцев разъехались ни с чем.
За это время три государства объединились, два развалились, в двадцати произошли перевороты и революции, а из еще двух пришли космограммы, что никого они не посылали ни на какие конференции и это какие-то аферисты. (Но увы – было поздно: самозванцы уже исчезли, успев взять немалые кредиты.)
– Как тебе объяснить, девочка, – вступил в разговор Георг. – Ты, видимо, удивишься, но можно сказать, что Космопол не подчиняется никому. Это неправительственная организация, добровольно борющаяся с межпланетной преступностью там, где власти не справляются. Она существует на пожертвования фирм и государств, на взносы сочувствующих нашему делу простых граждан, на то, что нам платят, иногда платят, – уточнил он, – те, кому мы помогаем…
– На конфискованные средства… – кивнув, продолжила Милисента.
– Ничего подобного, – посуровел Александр. – Всё конфискованное Космополом идет на благотворительные цели. Так что особо не роскошествуем.
– Ясно, – с долей легкого скепсиса вздохнула Милисента. – Что-то вроде странствующих рыцарей? – И тут же спохватилась, не обидятся ли?
Но Михайлов только кивнул – видимо, эта часть местной истории ему была неизвестна.
А дело было вот в чем.
Примерно сто лет назад из соседнего рукава Галактики, где к тому времени уже третий век бушевала смута, сюда начали залетать в большом числе представители возникшего там сословия космических феодалов – хозяев небольших боевых судов или переделанных из гражданских посудин каперов. Называли их по-разному – от вольных воинов, наемников и донов до бандитов, разбойников, мошенников и даже совсем непечатных и неприличных словечек. Но чаще всего – странствующими рыцарями.
Они имели обыкновение устраивать засады на перекрестках второразрядных торговых путей и, прихватив какого-нибудь пузатого тихоходного купца, настоятельно попросить у него сделать добровольный взнос на дело борьбы за вселенскую справедливость. Если же им попадался караван, то они пристраивались к нему и предлагали за умеренную плату свои услуги по защите мирных торговцев от космических разбойников.
– А разве тут есть разбойники? – спрашивали некоторые, особенно наивные.
– А как же, не сомневайтесь! – ухмылялись рыцари, выразительно хлопая себя в грудь. – Или, может, скажете, что мы наглые лжецы?!
Иногда они таким же образом взимали дань с целых планет – с тех, которые не имели флота и не могли указать нахалам на дверь. Бывало, являлись к правителям, выбирая тех, что потупей, и просили у них помощи (деньгами, горючим, боеприпасами) в борьбе с будто бы объявившимся неподалеку от их планетной системы ужасным космическим чудовищем (каким-нибудь «Пожирателем Звезд» или «Дьявольским Огнетушителем»), получив просимую помощь, они с помпой отправлялись на охоту за оным чудовищем, а спонсоры, бывало, годами ждали возвращения героев, иногда даже справляя по ним заупокойные службы.
Иногда, впрочем, эти рыцари подряжались участвовать в мелких войнах, что шли тогда в их области Вселенной, и показывали себя неплохо.
Но публика эта была склочная, скандальная, неуживчивая и крайне неохотно подчиняющаяся кому бы то ни было.
Однажды сотни полторы команд собрались в стаю, чтобы захватить какую-нибудь подходящую планетку и осесть на ней, но тут же стали делить шкуру неубитого медведя, спорить, кому какими землями владеть, начались свары, постепенно переходящие в стрельбу…
Одним словом, когда в систему их базирования явилась карательная флотилия Халифата, вызванная его местными вассалами, до смерти напуганными, ей, собственно, уже нечего было делать.
В конце концов рыцари сошли мало-помалу на нет, частью разогнанные космическими флотами, частью осев на окраинных мирах.
Но словосочетание «странствующий рыцарь» стало сродни допустимому в обществе ругательству.
И тут внезапно острая, как молния, мысль – мысль, изумившая бы ее еще пять, нет, минуту назад, всецело захватила принцессу.
…Разговор в кают-компании длился уже довольно долго. Люди приходили и уходили, о чем-то спрашивали, переговаривались по интеркомам, беседовали о вещах серьезных и о пустяках, расспрашивали ее и рассказывали о себе.
А Милисента, не теряя нить происходящего, тем не менее обдумывала так и сяк одну и ту же идею, всё сильнее овладевавшую ею.
Она так долго и тщетно гадала: что ей делать дальше?
А тут сама судьба неожиданно подарила ей шанс.
Шанс найти себя в новой жизни.
Поступи она в телохранители – и ее участь ничем бы не отличалась от участи слуги. Пусть уважаемого и высокооплачиваемого, но слуги.
Она могла бы пойти на службу в армию, но это означало бы потерю свободы, ради обретения которой она и бежала. А кроме того, ей, возможно, пришлось бы воевать, рисковать жизнью за чужую страну, пусть и ставшую ей второй родиной…
А тут ей предстоит делать настоящее дело, дело, одинаково нужное всем людям, всей Ойкумене. Причем среди людей, которые, как принцесса уже успела почувствовать, стали друг другу истинными товарищами.
И вот наконец она решилась задать свой вопрос.
– А скажите… – с предательской неуверенностью, проскользнувшей в голосе, спросила Милисента, – как можно поступить на службу в Космопол?
За сутки с небольшим до вышеописанного. Нейтральный космос.Район 1289731-9371 – РВФлот Темной Лиги отличался (как и почти всё в ней) от общепринятых космических стандартов.
Низшей тактической единицей было звено, состоявшее из шести кораблей, шесть звеньев составляли фалангу, шесть фаланг – дивизию. Три дивизии плюс еще несколько фаланг и отдельных звеньев (что в сумме дает священное число сатанистов), составляли флот.
Впрочем, отдельных флотов дестроеров в Лиге, да и нигде пока не было, а в данный момент боевое задание выполняла Двенадцатая фаланга, и все три с половиной десятка да еще одно суденышко шли в боевом ордере «Клин».
Рейд этот был особый: мало того, что срочный и важный, – так в нем соизволил принять участие сам архижрец Ирод Сомилье, заместитель главного архижреца легких сил флота Лиги.
Одно это заставляло офицеров нервно дергаться и обдумывать каждое действие с точки зрения – а как на это посмотрит его высокожречество?
Архижрец как раз занимался тем, что проводил воспитательную работу со своей паствой на идущем вторым дестроере. Из двадцати человек его команды в крохотную кают-компанию набились ровно шестнадцать – все свободные от вахты.
– Как вас зовут? – обратился он к торопливо вскочившему длинному прыщавому парню с нашивками курсанта.
– Варрава Умокс, – с придыханием отрапортовал тот.
– Где учитесь, юнкер?
– Высшая военно-техническая школа имени Азазеля, ваша темность! – отчеканил дылда.
– А почему ваша школа носит имя этого великого посланца тьмы?
– Потому, что именно архибес Азазель научил людей всяким наукам и ремеслам. Делать оружие, строить дома, плавить металл, заниматься медициной… – Говоривший запнулся.
– Продолжай, сын мой. – В голосе жреца прозвучало легкое нетерпение. – Мы слушаем тебя. Чему еще научил людей архибес Азазель?
– А также строить железные дороги, – закончил покрасневший юнкер.
– Ну хорошо, – с некоторым сомнением похвалил его Ирод. – Хотя в знаниях имеются небольшие пробелы, но твердость в вере несомненная. Садись.
– А вот скажи нам ты, юноша. – Палец Ирода ткнул в забившегося в угол парнишку лет девятнадцати, на шее которого одиноко висела маленькая медная тамга рядового.
Как он смутно помнил, это был гальюнар дестроера, Эл Мекк, парень из диковатого мира Фобос, где никого, кроме пастухов да рудокопов, никогда не было. (Для плохо знакомых с системой должностей на военных флотах описываемого времени уточню, что гальюнаром именовался матрос, в чьи обязанности входило поддержание чистоты на корабле и прежде всего уборка сортиров, именовавшихся по древней традиции гальюнами.)
