Терри Пратчетт - Вещие сестрички
Герцогиня первая оправилась от ужаса. В воздухе парят кинжалы, по своему желанию разваливаются двери, а теперь эти ведьмы собрались поиздеваться над ней в ее же собственной темнице. В целом герцогиня была не слишком опытна в общении со сверхъестественным, но уж с людьми из плоти и крови она научилась справляться.
Рот ее разверзся, как врата в пламенеющую преисподнюю.
— Стража! — завопила герцогиня и тут же увидала мельтешащего возле рухнувшей двери Шута. — Шут! Зови быстрее стражу!
— Им сейчас не до вас, — отозвалась матушка. — И все равно, мы уже уходим. Который из вас герцог?
Флем, не разгибая спины, поднял тусклые глазки. Из уголка рта выползла струйка пузырящейся слюны. Герцог хихикнул.
Матушка присмотрелась к нему повнимательнее. Сквозь слезящиеся глаза герцога на нее глянуло нечто.
— Я не собираюсь мериться с тобой силами, — сообщила она. — Однако будет лучше, если ты уберешься из этой страны. Если хочешь, можешь предварительно отречься.
— Ив пользу кого, интересно? — проскрежетала герцогиня. — Уж не в пользу ли ведьм?
— Нет, — вдруг произнес герцог.
— Не поняла?
Герцог расправил плечи, приосанился, смахнул осевшую на камзол пыль и дерзко, в упор уставился на матушку Ветровоск.
— Я не стану отрекаться, — объяснил он. — Неужели ты решила, что можешь запугать меня с помощью какой-то шарлатанской выходки? Я занял престол силой, и не тебе меня свергать. Вот так-то, ведьма. — И герцог подошел к ней почти вплотную.
Матушка глядела во все глаза. Никогда прежде не видела она такого лица: перед ней стоял настоящий умалишенный, однако ядро его безумия составляла жуткая, ледяная вменяемость, ядро межзвездного льда внутри раскаленного горна. Она-то полагала, что ее ждет встреча с тщедушным созданием, прячущимся под панцирем силы, но дело обстояло значительно хуже. Где-то на задворках его сознания, за горизонтом здравого смысла, исполинский молот помешательства превратил безумие в нечто более неподатливое и монолитное, чем алмаз.
— Если же ты одолеешь меня с помощью заклинаний, то на этом престоле придется воцариться магии. А ты сама этого не допустишь. Король, которого ты вознесешь на трон, также будет в твоей власти. Он будет одержим ведьмой, так сказать. А магия не умеет править — правя, она уничтожает все и вся. И тебя она тоже может уничтожить. Впрочем, ты сама все знаешь. Ха. Ха. Ха.
Он сделал еще один шаг к матушке. Костяшки его пальцев побелели.
— Допустим, ты сможешь меня низложить, — продолжал он. — Допустим, объявится тот, кто захочет стать моим преемником. Правда, такого дурака еще придется поискать, ведь он будет приговорен твоими чарами послушно исполнять любую твою волю, а случится ему чем-либо тебя прогневать, за его жизнь никто не даст и ломаного гроша! Даже если ты торжественно отречешься от своей опеки, этот человек всегда будет помнить, что правит он исключительно с твоего разрешения. Он никогда не станет настоящим королем! Или, скажешь, я вру?
Матушка отвела глаза. Маграт и нянюшка попятились, готовясь в любое мгновение кинуться на пол и прикрыть голову руками.
— Ну так что, может, я вру?
— Нет, — ответила матушка. — Ты не врешь…
— Вот именно.
— Но есть некто способный низложить тебя и без моей помощи, — медленно проговорила она.
— Ты имеешь в виду того малыша? Что ж, приводи его сюда, когда он вырастет. Подпоясанный мечом отрок, ищущий свою судьбу… — Герцог хмыкнул. — Ужас, как романтично! Правда, у меня будет много времени, чтобы хорошенько подготовиться к встрече. Пусть попробует.
Невесомый кулак короля Веренса мелькнул в воздухе, но цели своей так и не достиг — прошел прямо сквозь челюсть Флема.
Герцог же навис над матушкой. Расстояние между их носами сократилось до одного дюйма.
— Возвращайтесь к любимым котлам, вещие сестрички, — посоветовал он.
Матушка Ветровоск, подобно огромной, разъяренной летучей мыши, мчалась по коридорам Ланкрского замка. Зловещий смех герцога до сих пор отдавался в ее голове.
— Во всяком случае, ты могла бы наградить его парой фурункулов, — заговорила наконец нянюшка Ягг. — Или геморроем, что тоже неплохо. Этого нам никто не запрещает. Страной он бы правил по-прежнему — только стоя. Хоть посмеялись бы. Или свищ — тоже милое дело.
Матушка Ветровоск не обронила ни слова. Если бы гнев и впрямь обладал свойством гореть, то кончик ее остроконечной шляпы рассыпал бы сейчас снопы искр.
— Хотя, может быть, он бы совсем свихнулся, — проговорила нянюшка, стремясь идти в ногу с подругой. — Кстати, есть для этого хорошее средство — зубная боль.
Она искоса бросила взгляд на кислую гримасу матушки.
— Брось ты переживать! Они меня даже пальцем не успели тронуть. Но вообще-то, спасибо.
— Неужели ты думаешь, это я о тебе так переживаю, Гита Ягг? — фыркнула матушка. — Маграт очень уж нервничала, вот я и пришла. Лично я всегда говорила: если ведьма не может защитить себя, то это уже не ведьма.
— Кстати, Маграт очень неплохо поработала с деревом.
Здесь матушка все-таки сумела обуздать ярость и выдавить из себя кивок.
— Она быстро идет вперед, — согласилась она. Оглянувшись, она нагнулась к уху нянюшки: — Перед ним я бы в этом никогда не призналась, но должна сказать тебе, что он нас сделал.
— Не знаю, не знаю, подружка, — покачала головой нянюшка. — Вот мой Джейсон соберет дружков, тогда посмотрим…
— Ты же видела его стражников. Крепкие парни. Это раньше здесь всякие слабаки служили.
— Мы можем немного пособить мальчикам.
— Даже не думай об этом. Пусть люди сами разбираются.
— Наверное, ты права, Эсме, — кротко отозвалась нянюшка.
— Ясное дело, права. Магия существует затем, чтобы ею управляли, а не затем, чтобы править самой.
Нянюшка кивнула, а потом, вспомнив о своем обещании, нагнулась и подобрала с пола обломок булыжника.
— А я было подумал, что ты забыла, — проговорил рядом с ее ухом призрак.
Отставая от старших ведьм на несколько шагов, Маграт отбивалась от вертящегося вокруг нее Шута.
— И когда мы с тобой снова увидимся?
— Ну, не знаю… — отвечала Маграт, прислушиваясь к ликующей песне собственного сердца.
— Может, сегодня вечером? — предложил Шут.
— Вряд ли, — сказала Маграт. — Сегодня у меня куча всяких дел.
В сущности, куча сводилась к стакану горячего молока и ученым записям тетушки Вемпер, посвященных разработкам в области прикладной астрологии, однако внутренний глас подсказывал Маграт, что путь ухажера должен быть усеян терниями, ибо это только разожжет аппетит влюбленного.
— Тогда, может, завтра? — не унимался Шут.
— Вообще-то, я собиралась завтра вечером голову помыть.
— Значит, я беру отгул в пятницу.
— В пятницу вечером мы всегда по горло загружены работой.
— Тогда давай встретимся днем! Маграт помешкала. Не слишком ли она доверяется незнакомому, хотя и внутреннему гласу?
— Днем? — переспросила она.
— В два часа. На лужайке возле пруда, идет?
— В два часа?
— Да, да, да! Приходи, хорошо? — едва не взмолился Шут.
— Эй, Шут! — эхом разнесся по коридору голос герцогини.
Лицо Шута мигом перекосилось.
— Мне надо срочно идти, — проблеял он. — Но мы ведь договорились? На лугу. Я обязательно что-нибудь этакое на себя надену, чтобы тебе легче было узнать меня. Ну как, договорились?
— Хорошо, — безвольно отозвалась Маграт, не в силах устоять перед его исступленным натиском. И тут же, развернувшись, устремилась вдогонку за старшими подругами.
Площадь возле замка превратилась в кромешный ад. Толпа, сквозь которую матушке и Маграт пришлось прокладывать дорогу, увеличилась за это время стократно, хлынула через покинутые стражей ворота внутрь замка и теперь теснилась возле главной башни. И хотя акции гражданского неповиновения были пока в новинку для жителей Ланкра, горожане успели усвоить несколько основных навыков подобных мероприятий. Основным из навыков было грабле — и серпопотрясение, прием, исполняемый местными манифестантами крайне незамысловато, то есть путем простого поднятия и опускания названных предметов, причем в конце каждого цикла собравшиеся делали страшные лица и дружно рычали: «Гр-р-р! Гр-р-р!» Однако нашлись и такие граждане, которые не уловили изюминку и неповиновение свое выражали в размахивании флагами и свирепом улюлюканье. Некоторые умники из числа учащейся молодежи уже взяли на заметку наиболее склонные к быстрому возгоранию постройки. Словно из-под земли возникли лоточники<Сам момент их появления до сих пор не удалось засечь ни одному наблюдателю. Остается лишь предположить, что круг подручных средств представителей данного ремесла включает в себя не только киоски и бумажные колпаки, но и портативные газовые машинки времени >, продающие мясные пирожки и запеченные в булочках сосиски, и развернули на площади бойкую торговлю. Еще немного, и в чей-то невинный череп наверняка угодил бы первый злополучный камень.
