Терри Пратчетт - Вещие сестрички
— Скажи честно, ты разве ведьма? Ну, эти-то назвали тебя ведьмой, а мне как-то не верится. Понимаешь, ты не похожа на ведьму. У тебя внешность другая. — Он покраснел. — Я думал, что ведьма должна быть уродливой старухой, а ты… совсем другая, честное слово… ты удивительно… красивая. — Голос его потихоньку зачах.
«Я полностью владею ситуацией, — отдавалось в голове Маграт. — Может, раньше я сомневалась в своих силах, но теперь я совершенно в них уверена. Моя голова работает ясно, свежо, четко!»
И тут в высшей степени ясно, свежо и четко она осознала, что два комка колготок соскользнули в район талии, что макушка находится под стойким впечатлением, будто на ней свила гнездышко семейка малоопрятных пернатых, и что тушь с ресниц не просто сошла, но спустилась резвыми скачками. К тому же в паре мест платье было порвано, ободраны обе коленки, на руках взбугрились волдыри; и все-таки Маграт, похоже, не ошибалась, полагая, что настал ее звездный час.
— Мне кажется, тебе лучше держаться в сторонке, Веренс, — заметила она. — Я еще не знаю, что у нас получится.
Послышался сиплый, протяжный вздох.
— Откуда тебе известно мое имя?
Маграт подвела итог своему исследованию двери. Дуб был старый, вероятно нескольких столетий от роду, однако внутри досок, которые за долгие годы превратились по твердости в нечто похожее на камень, она ощутила слабое место. Еще недавно у нее ушел бы весь день на разработку и обдумывание деталей плана, а также на отбор ингредиентов. Во всяком случае, таковы были ее давешние установки. Но теперь она была склонна усомниться в них. Если вы хоть раз увидели, как из стирального корыта вылезает демон, вы уже ничего не испугаетесь.
Она вдруг вспомнила, что Шут обратился к ней с вопросом.
— Не знаю… Наверное, где-то его услышала.
— Сомневаюсь. Оно никому не известно, потому что я им не пользуюсь. Герцог всегда питал против него предубеждение. Это моя мать придумала наградить меня таким имечком. Матери вообще любят называть детей именами правителей. Дед в свое время сказал, что с таким именем мне лучше не показываться на людях…
Маграт кивнула. Ее взор с профессиональной дотошностью блуждал по сырым стенам темницы.
Место, что и говорить, было то еще. Старые дубовые доски долгие столетия стояли под сумрачными сводами, не обращая внимания на смену времен года…
Матушка как-то раз говорила, что все деревья суть одно большое дерево. Кажется, нечто в этом духе. Маграт тогда показалось, что она уловила смысл иносказания, хотя сейчас не взялась бы разъяснить его даже себе самой. Весна уже вступала в свои права. Дух дерева, по-прежнему обитающий в этих досках, тоже помнит весну. А если и позабыл по старости, ему всегда можно напомнить.
Она возложила на дверь ладони, раздвинула пальцы и прикрыла глаза. Мысль ее ринулась сквозь толщу камня вон из замка, проборонила бурые почвы Овцепиков, взмыла в воздух, окунулась в сияние солнца…
С точки зрения Шута, Маграт уже несколько минут пребывала в полном оцепенении. Затем, мягко шурша, пришли в движение ее волосы. Вслед за тем в его ноздри ударил запах прелой листвы.
И наконец, нежданно-негаданно, та сила, что способна заставить дряблую поганку раскроить шестидюймовую плитку мостовой, а несмышленого угря преодолеть тысячи миль океанской стихии и вернуться в тихую запруду в верховьях речушки, — эта сила вырвалась из Маграт и ударила в дверь.
Маграт медленно отстранилась. Разум ее яростно сопротивлялся позыву зарыться в камень пальцами ног, пустить корни и веточки… Шут бросился ей на помощь, и, когда он подхватил ее, могучий толчок, сотрясший ее тело, чуть не сбил с ног его самого.
Повиснув на тщедушном тельце, жалобно побрякивающем колокольчиками, Маграт наслаждалась собственным триумфом. Свершилось! И без всякой искусственной магии! Жаль только, никто не видел!
— Близко к двери не подходи, — предупредила она. — Мне кажется, я ей… всыпала от души.
Шут, который по-прежнему удерживал в руках ее тело, был слишком взволнован, чтобы подать голос. И все же Маграт удостоилась ответа.
— Тут ты права, — произнесла матушка Ветровоск, показываясь из темного угла. — Честно говоря, я бы до этого не додумалась.
Маграт уставилась на нее во все глаза:
— И давно ты здесь стоишь?
— Минуты две-три. — Матушка мельком глянула на дверь. — Техника у тебя хорошая, но дерево очень уж старое. Кроме того, по-моему, оно в свое время пережило пожар. И потом погляди, сколько в нем всяких железяк. В общем, с деревом вряд ли что-то получится. Можно, конечно, протаранить камень, но если уж…
Резкий «чпок!» перебил ее.
За первым «чпоком» последовал второй, потом третий, и наконец разразился целый чпокающий ураган, словно лопались и плющились меренги.
Надсадно кряхтя, двери давали почки, из которых лезла листва.
Несколько мгновений матушка в упор разглядывала дубовую дверь. Затем перевела взор на задохнувшуюся от ужаса Маграт.
— А ну живо! — гаркнула она.
Подхватив Шута, обе ведьмы, пригнувшись, устремились за спасительный выступ контрфорса.
Дверь тем временем предупреждающе крякнула. Несколько досок, корчась в вегетативной судороге, выдавили из себя гвозди, как занозу из раны. По коридору рикошетом полетели брызги каменной крошки. От замка отделилась какая-то увесистая деталь и, свистнув над головой пригнувшегося Шута, врезалась в противоположную стену.
Меж тем из нижних досок полезли буйные белые корни — не уцепившись за сырую каменную кладку, они скользнули к ближайшему разлому в стене и принялись за бурение. Отверстия из-под сучков вдруг заново отрастили ветви, а те, врезавшись в кладку дверного проема, разнесли ее напрочь. Над всем этим стоял низкий, рокочущий вой — это древесная клетчатка пыталась обуздать неуемный порыв заклокотавшей в ней жизни.
— Можно было бы пробить камень… — повторила матушка Ветровоск, когда коридор сделался еще чуть-чуть светлее, после того как обвалился очередной его участок. — С деревом я бы точно не стала возиться. Нет, ты не подумай, ничего против я не имею, — вставила она, заметив, что Маграт собирается что-то возразить. — Работа вполне приличная. Мне, конечно, кажется, что ты слегка перестаралась, но в остальном — полный порядок.
— Понимаешь, я просто не умею работать с камнем.
— Я прошу прощения… — попытался вмешаться Шут.
— Глупости! Камень — это дело привычки…
— Простите, пожалуйста…
Обе ведьмы разом уставились на него, и Шут невольно попятился.
— По-моему, вы пришли кого-то спасать… — робко напомнил он.
— Ну да, верно, — кивнула матушка. — Идем-ка, Маграт. Надо посмотреть, как она там.
— Из темницы неслись стоны и вопли, — поведал Шут, которого не покидало ощущение, что ведьмы настроены неподобающе беспечно.
— И что с того? — буркнула матушка, отпихнув его в сторону и перешагивая через скачущий по полу корень. — Меня в темнице запри, тоже вопли понесутся.
Изнутри валила пыль. В свете единственного факела Маграт различила теснящиеся в уголке две испуганные человеческие фигурки. Большая часть обстановки была перевернута вверх тормашками, и обстановка эта едва ли соответствовала последним достижениям по обеспечению комфорта. Нянюшка Ягг встретила подруг невозмутимым выражением лица. Из-под ее юбок торчали ноги в диковинного вида чулках.
— А вы не спешили, — заметила она. — Ну что, вызволите меня отсюда наконец? А то мне здесь порядком надоело.
Отдельной достопримечательностью темницы мог считаться кинжал.
Расположившись в воздухе посреди комнаты, он неторопливо вращался, вспыхивая бликами факельного света.
— Моим же личным кинжалом! — сетовал призрак, голос которого могли слышать только ведьмы. — Моим, собственным! И я все это время ни о чем не догадывался! Ловко же они все устроили! Пустить мне кровь моим же кинжалом… Подумать только, моим же чертовым кинжалом!
Продолжая помахивать личным оружием, король приблизился к чете своих убийц. С губ герцога, спеша побыстрее покинуть своего хозяина, сорвался невнятный булькающий звук.
— Смотрите, а как призрак он очень даже неплох! — проговорила нянюшка, пока Маграт возвращала свободу ее онемевшим конечностям.
— Так это и есть старый король? А они его видят?
— Не похоже.
Старый король пошатывался под весом тяжеленного кинжала. Строго говоря, полтергейст подобного уровня был вообще противопоказан ему по возрасту.
— Только бы захват удержать… — бормотал он. — Больше мне ничего не нужно. Проклятие…
Клинок вырвался из разряженной хватки бывшего хозяина и, звякая, покатился по полу. Матушка Ветровоск проворно наступила на кинжал.
— Мертвецам не положено убивать живых, — объяснила она свой поступок. — А не то возникнет опасный… ну, как это… прецедент. Вас, мертвых, куда больше, чем нас, живых…
