Евгений Лукин - КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ
Делать нечего, плюнул я на все и укатил в Бельвилль, тряхнуть стариной.
Вернулся к сроку. Сукин сын встречает меня на крыльце.
— Все в порядке, господин Урт, — говорит. — Вчера мы закончили монтаж и проверку.
— Какого черта на окнах решетки? — спрашиваю. — Я не для того бешеные деньги угрохал, чтобы век доживать за решеткой.
— Здесь же ценнейшая аппаратура, — отвечает мне этот фрукт.
Ладно. Вошел я в дом и прямо ахнул. Двери все нараспашку. Дверные ручки поотвинчивали. Телевизор — новехонький, за четыреста монет — уперли, а вместо него поставили какой-то дурацкий, без кнопок. И кухню обчистили ну всю как есть. Ни плиты, ни холодильника, ни бара, стоит только железный ящик, на манер автомата с газировкой.
Хотел я этому хлыщу сразу по уху врезать, однако удержался.
— Это что ж такое? — говорю. — А ну вертайте живо все, что уперли. Я таких шуток не люблю.
Тут сукин сын заулыбался и аж зарделся от удовольствия, что твоя майская роза.
— Все, как вы заказывали, — говорит. — Полная автоматика.
— Ты, сынок, не финти, — говорю, а сам весь киплю от злости. — Ничего такого я не заказывал. И я не позволю, чтоб за мои деньги, в моем же доме всякая шушера надо мной потешалась. Мне надо, чтоб в доме был порядок и чтоб харчи водились, ясно?
— Да вы не волнуйтесь, я вам все объясню, — лебезит этот подонок. — Двери открываются и закрываются по вашему мысленному приказу. И вообще все, о чем бы вы ни подумали, будет исполняться моментально. А об уборке и стирке даже думать не надо, они заложены в программу. Еду и питье Мажордом заказывает по радио. Наш фургон будет подъезжать с черного хода и по транспортеру подавать продукты в хранилище. Плюс охрана здоровья…
Ладно, — говорю, — кончай бодягу разводить. Покажи, как и что надо включать.
— Сейчас включу Мажордома, — отвечает. — И до конца ваших дней он будет исполнять все ваши пожелания.
— Валяй, — говорю. — Включай и проваливай ко всем чертям.
Ведет он меня в холл, а там в углу стоит здоровенный железный шкаф с вензелем фирмы.
— Разговаривать с ним вы можете из любой комнаты, — объясняет мне чертов жулик. Достал какой-то хитрый ключ, вставил сбоку и щелкнул два раза.
— Добрый день, господин Урт, — говорит шкаф. — Рад вам служить.
Голос вроде человеческий, но как-то всегтаки жутко. Я даже оробел малость. Что бы такое приказать, думаю.
— А ну закрой дверь, — говорю.
И дверь сама собой закрылась.
— А теперь открой.
И она распахивается как миленькая.
— Ух ты, — говорю. — Вот это номер.
— Господин Урт, я спешу, — говорит мне мерзавец в галстуке. — У вас есть еще ко мне вопросы?
— Катись, — говорю. — А ты, Жестянка, закрой за ним двери.
— Рад вам служить, — отвечает шкаф. — Меня зовут Кью триста двадцать пять.
И тот пройдоха сразу смылся. Ох, потолковать бы с ним еще разок! Я потом только смекнул, что ключ от Жестянки у него остался.
Сел я в кресло и думаю, что бы такое приказать. А Жестянка мне и говорит:
— Разрешите дать вам совет, господин Урт.
— А ну-ка давай.
— Вас утомила дорога. Не угодно ли принять снотворное и лечь спать? Чистая пижама в спальне, на кровати.
— Ишь ты, — говорю. — А может, я и не устал вовсе, почем ты знаешь?
— Господин Урт, мой долг — охранять ваше здоровье. Я веду постоянное телепатическое наблюдение за вашим организмом и самочувствием. В данный момент у вас кровяное давление сто восемьдесят на сто. Прошу вас, примите лекарство и лягте.
— А как насчет ужина?
— По дороге домой вы поужинали в «Зеленом поросенке», — отвечает Жестянка. — Причем имели неосторожность употребить триста пятьдесят лишних килокалорий.
«Тебя не проведешь», — думаю.
— Совершенно верно, — говорит. — Ведь я читаю ваши мысли.
Ай да Жестянка! Признаться, я даже расчувствовался от такой заботы.
— Ладно, — говорю. — Давай свое лекарство.
Дверь открылась, и появляется этакая этажерка, с меня ростом и на паучьих ножках. В клешнях у нее поднос, на подносе таблетка, стаканчик джуса и салфетка. Все, как в лучших домах.
Выпил я снотворного и пошел спать.
— Спокойной ночи, господин Урт, — шепчет Жестянка.
— Спокойной ночи, — говорю машинально. Ей-богу, даже приятно, когда за тобой такой уход. Ну, думаю, другой такой прислуги не найти. С тем и заснул.
Проснулся оттого, что заиграла музыка.
— Доброе утро, господин Урт, — говорит Жестянка. — Если вам нравится эта мелодия, я буду вас ею будить каждое утро.
— Какого черта, — отвечаю. — Еще только шесть утра.
— Именно такого режима вам следует придерживаться. Сон с двадцати двух до шести. Потом физзарядка…
— Чего-о? — спрашиваю. — Чтоб я на старости лет дурака из себя строил? Не будет этого.
— Господин Урт, мой долг — охранять ваше здоровье.
— Плевать мне на твой долг. Я никому не позволю командовать в моем доме. Тащи-ка мне завтрак в постель. Кофе, яичницу с беконом, гренки…
— Сию минуту.
И появляется Этажерка с подносом. Гляжу — тысяча чертей! — там овсянка и кефир.
— Это еще что? — говорю. — Я же сказал, яичницу и кофе.
— Ваш процент холестерина и ваше давление исключают подобные блюда.
Тут я обложил Жестянку на чем свет стоит.
— Господин Урт, эти слова мне непонятны, — отвечает она. — Меня зовут Кью триста двадцать пять. Можно просто — Кью.
— Так, распротак и разэтак, — говорю я. И ка-ак наподдал ногой поднос! Этажерка выкатилась, зато вползла большущая никелированная Черепаха и все осколки мигом убрала. Не успела она слизать кашу со стенки, Этажерка опять приперлась со своим подносом. Гляжу — овсянка!
— Господин Урт, ничего другого вам на завтрак нельзя, — говорит Жестянка. — Приятного аппетита.
Вот влип, думаю. Пришлось съесть. Без соли.
— Хоть бы посолила, скотина, — говорю.
— Напоминаю, что меня зовут Кью триста двадцать пять. Ваша суточная потребность в хлористом натрии вчетверо меньше того, что вы привыкли употреблять. Кстати, именно поэтому ваша левая почка серьезно поражена.
— Ладно, — говорю. — Поди к черту.
— Извините, не понимаю.
— Отцепись.
— Не понимаю вас.
— Заткнись, отвяжись, сгинь!
— Кажется, понимаю.
Встал я, пошел в ванную. Двери перед носом распахиваются сами собой. Чудеса, да и только.
Помылся-побрился, сел в кресло и говорю:
— Газету мне и сигару. Живо.
— Вам категорически запрещается курить, — говорит Жестянка.
— Еще чего, — говорю. Встал и сам пошел к камину, где у меня лежит коробка с «Ла Корона». Да только Этажерка выхватила сигары у меня из-под носа и кинула на ковер. А Черепаха мигом подлетела и запихнула коробку в пасть.
Ох, как я взбеленился. В Черепаху запустил каминными щипцами. А ей хоть бы что. Этажерка подобрала щипцы и в угол поставила.
— Не волнуйтесь, господин Урт, — говорит паскудная Жестянка. — У вас и без того давление сто на двести. Вы присядьте, посмотрите телевизор.
Включила она мне телевизор. Сижу, подыхаю от злости и слушаю душеспасительную передачу. Какая-то постная рожа в очках агитирует вступить в Добровольную Ассоциацию По Борьбе С Неумеренным Употреблением Пива. Слушал я, слушал, и до того мне вдруг захотелось холодного пивка, что никакого терпежу нет.
Моментально эта стерва выключила телевизор.
— О пиве не может быть и речи, — говорит. — И вообще вам нельзя ни грамма алкоголя. Ваша печень в таком запущенном состоянии…
Тут я выложил ей все, что думаю о ней и о фирме «Харальд и К°». А Жестянка талдычит свое — мол, я не понимаю вас, господин Урт, и точка. Представьте, ну какой интерес выражаться, если тебя оценить некому.
Ладно. Успокоился я чуток и решил наведаться в Бельвилль. Думаю, не попрется же эта гувернантка за мной в заведение.
— Господин Урт, — говорит Жестянка. — Вы хотите ехать в Бельвилль?
— Да, — говорю. — Почему бы и нет?
— И там вы, как я понимаю, собираетесь развлечься?
— Точно, — говорю. — А что, тоже нельзя?
— Сожалею, но в таком случае я не вправе выпускать вас из дома. Ваше сердце может не выдержать.
Я опять взялся за каминные щипцы. Колошматил Жестянку, пока действительно сердце не запрыгало. Этажерка сердечные капли принесла. Я выпил.
— Ну вот и хорошо, — говорит Жестянка. — Вам полезен физический труд. Только напрасно вы хотите поджечь дом. Я не могу вам этого позволить.
Гляжу — двери все закрыты. На окне фигурная решетка. Схватился за телефон, а он отключен. Этажерка встала в боксерскую стойку и обмотала правую клешню полотенцем.
— Во избежание серьезных травм, — объяснила Жестянка.
Я взвыл. Лег на пол и грызу ковер. Этажерка принесла таблетки. Поглядел я на ее клешни, и мне что-то расхотелось капризничать. Принял я всю эту гадость, выспался, чуток успокоился. А Жестянка смилостивилась и пообещала дать вечером стакан безалкогольного пива. Если буду паинькой, конечно.
