Александр Матюхин - Голова, которую рубили-1
С другой стороны реки был широкий, необъятный лес, такой, что Витька так и не смог до конца рассмотреть, есть что-нибудь за ним или нет. Но он бы и не успел...
Внизу визг Серомаса перешел в громкое «БУЛТЫХ», потом еще один — это грохнулся Ястребок. А за ними нырнул Витька...
Вода была мутной. Одежда мгновенно вспузырилась, и вылезшая из штанов рубашка попыталась накрыть лицо. Витька сделал несколько вертикальных взмахов руками, чтобы остановить падение, и начал всплывать.
Первое, что он услышал, когда вынырнул и жадно вдохнул свежего воздуха, было хихиканье Серомаса. Оглянувшись, Витька заметил, что тот в нескольких метрах левее плывет к лодке. Вторая лодка, к счастью, находилась рядом с Витькой. Он без труда доплыл до нее и забрался внутрь.
На дне лежало весло.
— Третий, как гритца, уровень,— привычно долбануло по ушам.— Второй ты играл еще хуже, чем первый. Но кто, как гритца, мешал тебе проехать еще пару-тройку километров? Ну да ладно. Третий конкурс немного легче. Берешь весло и гребешь, гребешь...
— Я это уже слышал.— Витька закашлялся и стал снимать с себя мокрую рубашку. Кожа покрылась мелкими пупырышками.
— Ястребок рассказал? Умная птица. Только гадит много и, как гритца, клюв закрытым держать не умеет. Значит, все ясно?
— Угу. А почему одно весло?
— Потому, что трех не нашлось.
Лодка, словно оторвавшись от причала, резко дернулась и поплыла по течению, вероятно в сторону водопада. Витька от неожиданности упал на спину, а когда поднялся, оказалось, что на нос лодки лезет сырой до косточек Ястребок.
— Холодно. Голодно. Перышки все намокли!— гаркнул он, отряхиваясь,— Мы так не договаривались! Цеденбал, слышишь, за такие неудобства я требую еще дополнительно как минимум шестнадцать пачек подгузников!
Цеденбал к прошению остался равнодушен. Лодка тем времени приближалась к краю водопада. Нарастал грохот падающей воды, который заглушал даже гнусный хохот Серомаса. Тот, ловко орудуя одним веслом, сумел проплыть против течения приличное расстояние и вот-вот должен был скрыться за поворотом.
Ястребок, усевшись на скамейку, что-то невнятно бормотал, а Витька схватил весло и стал еще резвее орудовать им на манер японского стиля гребли. В третий раз умирать не хотелось.
Лодка замедлила свой бег совсем немного, а потом вдруг и вовсе остановилась, однако плыть вперед по-прежнему не собиралась, как Витек ни старался.
— А у тебя ничего и не выйдет,— уткнувшись клювом в перья под крылом, невнятно промычал Ястребок.— Серомас в этом конкурсе выигрывает всегда, это его профессиональный конек!
Вырвав пук мокрых перьев, Ястребок сплюнул за борт и полез клювом под другое Крыло.
— Тем более Цеденбал обожает смотреть, как с водопадов всякие падают. Нажарит полную корзинку воздушной кукурузы, напитков возьмет с пол-литры, сядет у магического зеркала, ноги в кресло и наслаждается.
— Откуда такие глубокие познания? — поинтересовался Витька, продолжая грести с неослабевающим энтузиазмом.
— А об этом в аду все знают,— пожал плечами Ястребок,— даже самый мелкий Женов родственник. Они-то как раз всю информацию обо всех и собирают. Лезут в любую щель, прогрызают дырки везде. Неистощимый источник полезной информации, поверь мне!
— Знавал я одного родственника,— пробурчал запыхавшийся Витька.
— Мелкого?
— Почти самого.
— Мгм,— подивился Ястребок и вынул клюв из-под крыла.— А что это у тебя на весле?
Витька вытащил весло из воды и, к своему ужасу, обнаружил, что его оккупировали три странных существа. Симпатичными их невозможно было назвать ни при каких обстоятельствах. Угловатые, неправильной формы, покрытые редкими колючками, с оттопыренными ушами и перепонками между длинных пальцев. Они были целиком и полностью заняты тем, что вгрызались в лопасть весла мелкими зубками. К слову сказать, лопасти уже не было, а был лишь небольшой огрызок и куча щеп на воде.
Несколько секунд Витя пребывал в состоянии, близком к шоку, потом попробовал весло тряхнуть. Существа не замедлили осыпаться в воду, страшно при этом ругаясь.
— Кто это был? — Витек повернулся к Ястребку.
Там, где только что была птица, расплывалось мокрое пятно и кружились в воздухе легкие рыжеватые перышки. Где-то в черном небе виднелась беленькая точка, стремительно удаляющаяся прочь.
— Вот и доигрались,— пробормотал Витька, обреченно наблюдая за тем, как лодка медленно, но уверенно начинает вновь набирать обороты.
Одного взгляда на обглоданный остаток весла хватило, чтобы понять простую и непоколебимую истину — сейчас Витька узнает всю красоту полета с водопада.
Стоит ли говорить, что так оно и случилось...
— Как гритца, Витек, я поражен! Я ошеломлен, подавлен и растерян! Ну не приходилось мне еще встречать человека, который, грубо выражаясь, прокакал три самых простых моих конкурса! И это при том, что я не заказывал тебе, скажем, конкурс под названием «Кто за три часа съест больше глаз лакеев, нанизанных на деревянные щепочки для ковыряния в зубах». Вот это по-настоящему трудный конкурс!
Витька осмотрелся. Собственно, осматриваться в ТАКОМ месте не имело смысла — все та же темнота окутывала пространство, холодила затылок, и болтался Витек в воздухе непонятно каким, совершенно непостижимым образом, не чувствуя ни невесомости, ни веса своего собственного тела. Глас демона Цеденбала уже привычно звучал отовсюду сразу и отдавался гулким эхом в Витькиных ушах.
— Как ты в армии с Такими своими способностями служить-то собрался?
— Меня в армию не взяли, по здоровью,— вяло огрызнулся Витька.
— Все равно.— Демон помолчал и подвел итоги: — В общем, к моим конкурсам ты, Витек, не годен. Я тебя теперь запомнил. На пушечный выстрел к своим палатам не пущу. Даже и не думай. Иди куда шел, добрый путник, как гритца, своей дорогой, вот.
— А как же дом? — воскликнул Витька. Темнота вокруг него вдруг зашевелилась и дрогнула.
— Что? Какой дом? Ах дом. Ну тэк, как гритца, плюнем и разотрем. Я, если хочешь знать, демон не злопамятный. А из-за того, что ты искупал ни в чем не повинную птицу, повеселил Мумию Кроля и забыл парашют на заднем сиденье автомобиля...
— Там был парашют?! — задохнулся от праведного гнева Витька.
— Даже два,— с вызовом отозвался демон.— Забыл предупредить, с кем не бывает, ну? Короче, столько ты пакостей тут наделал, что возвращайся-ка обратно, а замок я заберу, так и быть... А ежели ваша отрубленная голова ругаться будет, скажи, мол, Цеденбал ни капли не раскаивается и ждет в гости на шашлыки, как гритца, с помидорами. Так и передай, Витек, не запамятуй!
Темнота зашевелилась, стала плотной, почти осязаемой. Кто-то тихо запел с подвывом: «О Заис! Ты такой сиреневый, как лед...» — а темнота уже вставала стеной, перекатывалась волнами, потягивалась, хрустела застоявшимися суставами...
И перед тем как темнота накрыла Витька непроницаемой глухой пеленой, он расслышал затухающий голос демона:
— И привет не забудь крючконосому графу...
Глава восьмая
1
— В-витек? Жив, В-витек? Скажи, что жив, а? Я тебе всего Кунца подарю, в суперобложке, хочешь?
Я слабо заскрипел. Я хотел, чтобы кто-нибудь отодвинул от меня Севу с его неистребимым запахом лука изо рта. Я не хотел Кунца. Я хотел пить и погреть закоченевшие ноги.
Меня приподняли, потрясли за плечи, потолкали в грудь и потрепали по щекам, прежде чем я разлепил веки. В который уже раз за последние дни это получалось с огромнейшим трудом. Склеившиеся, словно в любовной лихорадке, веки ну никак не желали разлепляться. Тем не менее цель оправдала усилия, и я уставился левым глазом в потолок. Это был мой потолок — знакомая трещина и осыпавшаяся штукатурка, жирное пятно вокруг люстры, следы убитых еще летом комаров... Я лежал в своей квартире, в зале на своем собственном диване!
Правый глаз, едва только успел открыться, разглядел взволнованную физиономию моего друга Севы и захотел было закрыться вновь, но я огромнейшим усилием воли не позволил ему сделать это.
— Жив? — в который раз поинтересовался Сева.
Я слабо кивнул. Хотя ничего не болело, но шевелиться я отчего-то не мог. Ослаб, наверное, по мирам разным носиться...
— Тогда, это, К-кунца я тебе не от-дам. Это я для дела с-сказал, чтобы ты воспрял духом!
Я не стал расстраивать Севу, напоминая ему, что собрание сочинений Дина Кунца у меня есть, и тоже в суперобложке, а вот свои Сева дал кому-то почитать и вот уже полгода не может вспомнить, кому именно. Тут я вспомнил, что у Севы дома успешно затерялось с десяток моих видео- и аудиокассет, а также добрая половина вырезок о таинственных знаках на полях Англии и Франции, которые я собирал со студенческих лет, но о них мне, похоже, придется забыть. Сева, как и наш общий друг Мусорщик, имел уникальнейшее свойство присваивать чужие вещи. И не только вещи, кстати. Сева, к примеру, отбил свою Марью у какого-то друга- студента, а Мусор на пятом курсе нагло спер из университетской биологической лаборатории ящик с белыми мышами (для опытов, известных только ему одному и впоследствии неудавшихся).
