KnigaRead.com/

Сергей Панарин - Сила басурманская

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Панарин, "Сила басурманская" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Самопровозглашенный князь Иван Задольский просидел до утра, подкладывая в костер ветки. Когда небо начало светлеть, Старшой подхватил ненавистное радио и отправился в Дверь.

* * *

Несколько дней из головы Абдур-ибн-Калыма не шел рассказ хозяина о сновидении.

Учетчик и советник купца не меньше Торгаши-Керима хотел освободиться из коварного Крупного Оптовища. Хотя, казалось бы, зачем?

К неполным шестидесяти у него не было семьи. В юности, когда он поступил на службу к отцу Торгаши, учетчик женился, но вскоре прогнал жену, ибо ее женский разум пребывал в садах беспечности, а ненасытные щупальца праздных желаний выуживали динарии из кошелька Абдура с непростительной скоростью.

Он призвал супругу обуть скромные туфли рачительности, на что получил ответ: «Я выходила за помощника купца не для того, чтобы вести быт дервиша». Учетчик вспыхнул: «Отправляйся в дом отца!»

С тех пор Абдур-ибн-Калым не искал спутниц жизни, предпочитая изредка наведываться к порочным женщинам. К тем, что подешевле.

В родном Хусейнобаде помощника купца ждал большой богатый дом и немаленькое богатство, за которым следовало присматривать. Абдур испытывал подлинные страдания, когда оставлял столицу Персиянии на несколько месяцев, ведь с накопленным состоянием могло произойти недоброе.

Интересно, что учетчик не стремился отделиться от Торгаши и начать свое дело. Во-первых, лучше синица в руках, тем более весьма жирная синица. Во-вторых, ему не нравились риск и необходимость совершать затраты. Когда ты работаешь на хозяина, все расходы несет он.

Трудно объяснить, каким образом такая мелочная скупость ослепляет вовсе не глупых людей. Остается лишь смириться с этим фактом.

Абдур-ибн-Калым, изнывающий от невозможности вернуться в Хусейнобад к своим динариям, каждый вечер прикидывал, что он ответил бы черному духу из сна Торгаши-Керима, и неизменно приходил к выводу: «Я бы поторговался».

И судьба дала учетчику шанс. В душную ночь, когда не спасали открытые настежь окна, помощник купца долго ворочался без сна и, стоило ему провалиться в дрему, очутился в месте, где царила кромешная тьма.

Здесь все было так, как описывал Торгаши-Керим. Жар Пекла, казалось, прожаривал потроха худого Абдура, седые волосы того и гляди могли вспыхнуть. Из-за двери раздался зов, и ликующий учетчик распахнул ее, не колеблясь ни секунды.

В проеме высился черный дэв со змеиным хвостом.

– Покорись моей воле, и я осыплю тебя златом, – пророкотало в голове персиянца.

Абдур-ибн-Калым потер потные руки:

– Хотелось бы уговориться точнее…

Дэв засмеялся, обдавая учетчика волнами адского жара:

– То речь не сосунка, а делового человека! Я сильно удивлюсь, если ты останешься разочарованным.

Глава третья,

в коей Егор ведет себя как отчаянный рыцарь, а Иван отдает последнее

Если вы дурак и ничего не помните, то заведите себе записную книжку, вот такую, как у меня.

Безвестный офицер

Переночевав в лесу, Емельянов-младший и Колобок взяли курс на юг.

Егор, качаясь в седле каурки, вспоминал свой сегодняшний сон.

А снилась ему армия. Капитан Барсуков, человек мифической тупости (какое подразделение обходится без этих ангелов мщения здравому смыслу?), проводил инструктаж на случай ядерной войны.

– Солдаты! Слушайте внимательно, потом буду спрашивать, – громыхал он, вышагивая утиной походкой в узком помещении, где находилась пресловутая «красная кнопка».

Егор никогда не был наяву в таком диспетчерском пункте, но воображение заполнило его сон мигающими огонечками, здоровенными пультами, обсыпанными тумблерами и кнопками, а также огромной, в целую стену, картой мира, наподобие той, что установлена в ЦУПе.

Что делал его взвод в совершенно засекреченном месте, ефрейтор не понимал. Да-с, простые охранники у «красной кнопки». Сон есть сон.

– Итак, мы находимся, ешта, практически на главном ядерном объекте страны. На острие, так сказать, Армагеддона. Здесь вы отдадите свой неоплатный долг Родине! – Капитан Барсуков остановился, вытащил из кармана замызганную бумажку. – Именно отсюда рядовые пишут письма домой вроде этого: «Дорогие папа и мама. Я живу хорошо, просто замечательно. А здоровье у меня неважное: то лапы ломит, то хвост отваливается», ну, и так далее.

Егору и его сослуживцам стало жутко. Лишь Иван беспечно глазел по сторонам. Емельянов-младший знал, что везучий хитрец обманет и радиацию.

Убрав трагическое письмо, капитан постучал холеным пальцем по большой красной кнопке, торчащей в центре пульта:

– Вот она, кнопусечка. Нажмешь ее – и пиндык Америке. Поэтому никогда ее что? Не нажимайте!

Стоило Барсукову коснуться запретной кнопки, и карта ожила. За Уральскими горами вспыхнул красный огонек, замигал и с медленной неотвратимостью стал двигаться над Россией, вторгся на территорию Европы, вальяжно пересек Атлантику и ярким салютом разлетелся над Соединенными Штатами Америки.

Желтая территория США побледнела и уступила место синей глади мирового океана.

Все это время командир нес наставительную околесицу, испытывая явное вдохновение.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться! – помимо воли вырвалось у Егора.

На одутловатом щетинистом лице Барсукова проступило адское недовольство:

– Ну, ешта!

– А что у вас с картой?

Командир обернулся и аж присел:

– Е-мое! Хрен с ней, с картой. Вот что теперь с Америкой?

На этом трагическом для миллионов штатовцев моменте сон Егора оборвался. Теперь, рассекая утренний туман мужественным лицом, ефрейтор думал о доме. Армейские грезы неумолимо напомнили о том, что в Воронеже ждет мать…

– Не кручинься, богатырь! – подбодрил его Хлеборобот. – Мы от Ерепня ушли, а от остальных врагов и подавно укатимся.

Болтовня Колобка утешала слабо, дембель несколько часов предавался упадническим настроениям, благо погодка способствовала. Пасмурное небо с низко висящим маревом, густой, пахнущий застоялой водой туман… Дорога, на которую выбрался тяжеловоз, терялась в молочном паре уже через десяток метров. Тишина стояла непередаваемая – ни тебе птиц, ни людей.

Лишь к полудню подул слабый ветер и туман чуть-чуть поредел. Еще через час вдалеке замаячила столица княжества.

Во время оно, в дни Шайтан-орды, всяк кочевник, лезший на Мозгву, своим долгом почитал сжечь Отрезань. Она потому и Отрезань, что задумывалась как форпост, отрезающий басурмана от великого княжества Мозговского. Но разумность затеи, по древнему рассейскому обычаю, проиграла глупости воплощения. Собираемые на постройку каменной крепости средства успешно разворовывались, и вместо неприступных стен отрезанцы возводили деревянный городище. Зато мостили центральные улицы булыжником и устраивали фонтаны не хуже бахчисарайских, да вот на второстепенных улицах безраздельно царила грязь с большими лужами. В дождливые сезоны Отрезань становилась подлинной рассейской Венецией.

Стыдно признавать, только первая стройка длилась около века, многократно прерывалась массовыми запоями зодчих да рабочих, недостачами из за хищений дерева, смертями ответственных лиц. Общее разгильдяйство достигало небывалого уровня, и криво сложенные башни рассыпались на бревна, поставленные на болотистом грунте строения давали осадку по самую крышу, в стенах обнаруживались щели ширины «проходи, гостем будешь».

Первая волна ордынцев почти не задержалась, спалив Отрезань до последней ложки, которая, естественно, тоже была деревянной. Стены и дома восстановили. Новую утварь выстругали. И так после каждого набега. Благо княжество всегда славилось отличными лесами.

Каждый здешний мужик носил за поясом топор, отчего остальные рассеяне звали отрезанцев косопузыми. Местные любили предаваться безделию пьянственному и ничегонеделанью праздному. Отношение к собственному городу сделало отрезанцев вечными временщиками. Зачем каждодневно трудиться, если завтра придет мангало-тартарин и спалит созданное? Мы уж лучше потом один раз поработаем, чем постоянно вкалывать.

Но сражались примерно, хотя и обречены были на неравный бой. Над вратами Отрезани по сей день висел щит с девизом: «Я-де Русь, потому что дерусь!»

Подъехавший к городу Егор оценил надпись по достоинству.

– Куды едешь? – спросил чахлый охранничек, поставленный к воротам, видимо, для проформы.

– Туда. – Ефрейтор Емеля махнул на юг, который был за Отрезанью.

– Проезжай. – Щуплый дядечка с копьем удовлетворился, даже не взглянув на Колобка.

Дембель попал за стену и обалдел от обилия того, что в наше время называется социальной рекламой, а чуть раньше именовалось пропагандой да наглядной агитацией. Большие щиты, висящие на домах и торчащие возле дорог, призывали, остерегали, сообщали, возмущались и совершали прочие сильные поступки:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*