Сергей Синякин - Реинкарнатор
Борис Романович прошел в комнату и обессиленно опустился в кресло, вытягивая ноги.
— Этот Гусек… Он буддизмом когда-нибудь увлекался?
— Никогда, — сказала Наталья, торопливо освобождая Даосова от пиджака и ботинок. — Каким буддизмом! Он и креститься-то никогда не умел!
— Тогда это не он, — сказал Даосов, языком проверяя зубы и оттого немного шепелявя. — Непосвященный свадхистану так ловко не найдет! — И он судорожно всосал воздух.
«Какой Гусек! Бородулинской братвы это работа, — подумал он. — Пусть они и не увлекаются восточными учениями, так у них опыт какой! Ну, Бородуля, ну, козел! Ты у меня за свой беспредел ответишь! Не ментам ответишь, гаденыш, я тебя по понятиям разведу!»
— Снимай все, — сказала Наталья. — Я тебя сейчас, котик, в порядок приведу. А ты пока умойся, у меня такое ощущение, что тебя носиком по полу возили!
У Бориса Романовича было ощущение, что по полу его возили не только носиком, но вслух он ничего не сказал, а, шипя от боли, принялся умываться. Умывшись, он обнаружил, что злоумышленники оставили на его лице не такие уж большие повреждения. Бросалась в глаза ссадина на правой щеке, и левое ухо было в подсохшей кровяной корочке. Можно было даже сказать, что повезло ему, легким испугом отделался. Кровь смылась, открывая небольшую ранку, а ссадину можно тональным кремом замазать. Он посмотрел на часы и успокоился — к Брюсову он успевал, а остальное могло и подождать.
Даосов вернулся в комнату.
Наталья ловко орудовала утюгом.
— У тебя сегодня деловые встречи? — спросила она. Даосов утвердительно промычал, с опаской щупая ноющий подбородок.
— Я бы на твоем месте все отложила, — деловито сказала любовница, укладывая на гладильной доске брюки Даосова. — Сам видишь, у тебя сегодня несчастливый день.
Даосов раскинулся в кресле. Закрыв глаза, он деловито прислушивался к своему организму.
— Рад бы, да не могу, — признался он. — Мне мэр еще вчера стрелку забил. Ну, сама прикинь, как я на эту встречу не пойду? Завтра же своих контролеров пришлет, и прощай спокойная жизнь!
— Брюсов тебе встречу назначил? — удивилась Наталья. — А чего это ему от тебя понадобилось? Опять спонсоров ищут?
— Домой пригласил, — сказал Даосов. — Какие-то семейные проблемы решать хочет.
— Я слышала, что его жена с губернатором нашим путается, — задумчиво проглаживая брюки, сказала Наталья. Может, из-за нее он тебя зовет?
— Жена Брюсова? — удивился Борис Романович. Сколько же ей лет?
— Молодая еще, — согласилась Наталья. — Только ведь, сам знаешь, не в годах счастье. И я вот с дури на седого старикашку прельстилась. А ведь такие мальчики за мной ухлестывали! — Она улыбчиво покачала головой и повторила: — Какие мальчики!
Глава 14
Никогда не путайте реинкарнатора с реаниматором.
Это абсолютно разные профессии. Реаниматор носит белый халат, всегда измучен выездами к сердечно-сосудистым больным, которым приходится делать уколы, искусственное дыхание и различные массажи сердца, потом реаниматор вынужден, чертыхаясь и молясь, везти больного через весь город в больницу и там — чаще надеясь только на чудо — прилагать нечеловеческие усилия, чтобы вернуть его к жизни. Реинкарнатор приходит в гости к своему клиенту в праздничном костюме и накрахмаленной рубашке, пьет с ним коньяк, курит хорошие сигареты и ведет светские разговоры. Сходство у них в одном — и реаниматор, и реинкарнатор имеют дело с человеческой душой. А разница заключается в том, что реаниматор имеет с ней дело до душеприказчика, а реинкарнатор — после него. Реаниматор пытается сохранить душу в теле человека, а реинкарнатор ее забирает, чтобы, по возможности, пристроить в новое тело.
И те, и другие идут к своим клиентам в любое время года и в любом состоянии.
После утреннего происшествия Даосов чувствовал себя не слишком хорошо, да и настроения ему это загадочное избиение не прибавило. Представьте себе, что идете вы по серьезным делам и вдруг получаете от незнакомых вам лиц по физиономии. Пойти на встречу вы обязательно пойдете, но вместе с тем очень легко представить, как вы будете себя на этой встрече чувствовать.
Видно было, что к приходу Даосова в семье Брюсовых долго и тщательно готовились. Анна Леонидовна уже на входе поразила Бориса Романовича своей холодной лощеностью и холодностью. Так могли бы выглядеть фотомодели, будь в них по девяносто шесть килограммов при росте в сто пятьдесят шесть сантиметров. На Анне Леонидовне было роскошное платье из фирменного бутика с улицы Гагарина, модельные туфли на высокой платформе, а прическа на голове напоминала корабль, который под всеми парусами устремляется навстречу морским приключениям.
Заметив оторопь реинкарнатора, Анна Леонидовна милостиво улыбнулась и протянула Даосову руку. Жест ее не оставлял места для возможных толкований, поэтому Борис Романович поспешил прикоснуться губами к пухлой царственной длани хозяйки дома и светски выгнул спину.
Валерий Яковлевич встретил реинкарнатора по-домашнему. На нем был адидасовский костюм, который, впрочем, не делал фигуру хозяина спортивнее, а на ногах — теплые домашние тапочки с забавными помпонами.
В гостиной был накрыт скромный по меркам супругов Брюсовых стол, на котором армянский коньяк соседствовал с розовой нежной лососиной, бутербродами с датской ветчиной и фруктами. Украшением стола служила ваза с крупным туркменским виноградом, и казалось, внутри ягод дремало солнце.
— А где малыш? — поинтересовался Даосов. Родители юного гения переглянулись, Анна Леонидовна слегка заалела и еле слышно сказала:
— Михаил Валерьевич у себя.
Так, так, так… Такое подчеркнуто гипертрофированное уважение к отпрыску ничего хорошего не сулило. Борис Романович видел не одну мамашу, безумно обожавшую своего ребенка, но с подобным отношением к семилетнему сопляку он еще не сталкивался. Валерий Яковлевич Брюсов слегка побагровел, видно было, что ему очень хотелось сказать жене нечто нелестное, но присутствие постороннего человека заставляло хозяина дома быть воспитанным человеком. Судя по всему, в вопросах воспитания ребенка у супругов общего мнения не было.
Мишенька Брюсов, одетый в матросский костюмчик, лежал на постели и смотрел в потолок ясными карими глазками.
— Слушай, мать, — не поворачиваясь к двери, сказал он. — Я же просил меня не беспокоить! Я занят. Понимаете вы это — за-нят!
М-да, как и следовало ожидать, штопка посторонней эктоплазмой была видна невооруженным глазом. Надо сказать, что штопка была грубая, поэтому из-за внутренних рубцов душа с чакрой не соприкасались. Видимо, этим обстоятельством и объяснялся существующий с рождения дисбаланс. Судя по преобладающим тонам, душа была поэтической, но кому она в действительности принадлежала в прошлом рождении, без психоанализа определить было трудно. Страшно было представить, кто и что делал с этой душой в предшествующие рождения. Можно было смело сказать лишь то, что хозяева душу не берегли, гробили ее в свое время извращениями и излишествами, да и временные владельцы хранили отнюдь не в душехранилище.
— Это к вам, Мишенька, — сказала Анна Леонидовна и промокнула увлажнившиеся глаза кружевным платочком.
Видно было, что вежливость Анне Леонидовне дается с трудом, куда охотнее она дала бы волю подлинно материнским чувствам, если бы только считала, что лежащий на постели семилетний крепыш и в самом деле приходится ей сыном. Но в этом случае яркая представительница племени торговых работников и супруга известного в городе политика была в смятении — а вдруг все-таки Светлов? Нельзя ведь, знаменитого поэта ремнем по голой… э-э-э… Вот именно, никак нельзя.
Мишенька сел, внимательно оглядел Даосова, и лицо его скривилось от отвращения и тоски.
Я так и знал, — морщась, сказал он. — Ну чего вам спокойно не живется, дорогие родители? На фига вы доктора притащили?
— Разрешите, мы с ним поговорим наедине? — тихо попросил Даосов хозяина дома. — В целом мне уже все ясно, но кое-что все-таки хотелось бы уточнить.
Брюсов покорно потянул супругу из комнаты. Видно было, что Анне Леонидовне не хотелось уходить — то ли за сына боялась, то ли мучило ее известное женское любопытство, но настойчивость мужа сделала свое дело — реинкарнатор и дефектная душа остались наедине.
Собственно, дефектной душу назвать было трудно, среди специалистов речь велась бы о так называемой реставрированной душе, причем реставрированной неудачно и неумело. Медиум Второвертов в своих объяснениях мэру и его супруге был не совсем точен фальсифицированная душа представляет собой полностью сфабрикованный продукт, когда берутся несколько душ, произвольно смешиваются и грубо разбавляются нейтральной эктоплазмой флоры или фауны. В данном же случае можно было говорить лишь о небрежно отреставрированной поэтической душе. Что это была за душа, Даосову только предстояло выяснить.
