Олег Борисов - Мистер Данбартоншир
— Откуда? Я сама скромность!
— А кто называет себя величайшим из колдунов древности и современности? От кого Один шарахается, как только имя твое услышит? «Только не ужасный господин Дарба! Только не он! Сил слушать его истории больше нет!»
— Это он признает мои заслуги, — важно надулся старик. — Поэтому твою претензию считаю надуманной и заявляю, что имею право гордиться честным трудом заработанной славой и уважением.
— А зависть? Ты до сих пор Вельзевулу простить не можешь, что он уже не раз мир вверх ногами ставил, а тебе не удалось ни разу!
— Это кто тебе такое рассказывает? Рогатый обормот?! Так это мне завидует, что я, простой человек, до его вершин поднялся. А он лишь старыми свершениями хвастает!.. Так что — нет никакой зависти, а одна констатация фактов!
— Про гнев даже упоминать не стоит? — хитро улыбнулась ученица. — Кто там книжками кидался, когда заклятье рассыпалось?
— Обряд очищения кармы выполнял! — нашелся великий и могучий. — Ты же меня знаешь, мне гневаться нельзя, я в гневе страшен! Это так, шутка была. Да и давно я уже не сержусь. Тем более на тебя. Хотя иногда в зеркало с утра гляну, синяки пересчитаю и...
— Согласна, гнев тебе не свойственен, — поспешила сменить тему девушка. — Но про лень отрицать не станешь? Кто неделями может на завалинке лежать и дремать? Кто переписку с друзьями разобрать не может?
— Главное в этом вопросе — правильно распределить задания! — узкий палец наставительно уперся в низкий потолок. — Я, как грамотный руководитель, распределяю обязанности между подчиненными. И если они что-то вовремя не успели, то это лишь доказывает мою доброту и широту душевную. Не хочу их наказывать. Балую... Вычеркивай лень, наветы это... И жадность вычеркивай. Потому как я еще в прошлом месяце целый золотой Баббу пожертвовал.
— А шкатулку с драгоценными камнями зажал, — съехидничала Сашенька.
— Сама подумай, зачем бабуину гора алмазов и рубинов?! — рассердился старик. — Он все равно золото в кости тем же демонам и проиграл. Расходы одни с твоим приятелем...
— Ладно. Про блуд и похоть я вычеркиваю, это тебе уже лет пятьсот не интересно. Но с обжорством ты попался. Потому что примером этого греха может служить даже твое желание. Каждый вечер по пирогу — это ни в какие ворота...
— Ошибаешься! — радостно потер руки мистер Данбартоншир. — Я же не один буду, с друзьями! Ты только из печи его достанешь, как за столом будет не протолкнуться! Вспомни: каждый раз, как ты кулинарничать закончишь, так от гостей отбою нет!
Сашенька застыла с отрытым ртом, пытаясь найти хоть слово в ответ, а шотландский маг и чародей уже гордо поднялся с чурбака и отчеканил:
— Вот так. Потому документ и выдали, что праведник. Чист я перед небесами, имею полное право хоть в Рай, хоть в Ад... Только найти нигде шкатулочку не могу... Может, подарил кому?
— Знаешь, что! — рассердилась молодая хозяйка и пошла к выходу из сарая. — Я с тобой спорить не буду, потому как ты любую простую вещь запутать норовишь. Надо будет Петру сказать, чтобы он восьмой грех вписал — жульничество! Тебе лично посвященный!.. Так скажу, раз ты один раз получил официальное письмо, то и второй раз это для тебя проблемы не составит. Принесешь сверху письмо с печатью — получишь свои пироги. А не будет бумаги, не будет даже крошек... Вот так!
Дверь гулко громыхнула, и чернокнижник вздрогнул. Постояв среди писем, взметнувшихся от порыва ветра, старик вздохнул и проворчал:
— Вот ведь вредная девчонка! Ну, вся в меня... Нет, чтобы что полезное перенять... Одно хорошо от такой встряски, про шкатулочку я вспомнил. Я ее Вечному Жиду подарил, когда тот гостил после Октябрьской. Сильно жаловался, что его через день расстреливать повадились. То белые, то красные, то махновцы... Пожалел я его тогда, вручил бумажку и на небеса отправил. Чтобы не моталась душа несчастная по земле-матушке... Даже лицо Петра вспомнил, когда он документ читал...
Стряхнув пыль с черного балахона, чародей грустно полюбовался на учиненный разгром и соорудил магический символ, слабо зачадивший над шершавой ладонью:
— Ладно, помогу оберсту, а то его кондратий хватит, как казарму увидит... Но за индульгенцией придется идти, Сашенька слово держать умеет. А как же без пирогов? Без пирогов никак нельзя...
И оставив после себя расставленные по местам вещи и инструменты, старик шагнул в открывшийся портал...
* * *
Поздним вечером мистер Данбартоншир вернулся домой. Важно проходя мимо заваленного книгами стола, колдун положил перед ученицей сияющий золотом листок бумаги и назидательно произнес:
— Как и просила. Официальный документ... Поэтому попрошу без обид и злопыхательства. И первый пирог с черникой... Ягоды утром принесу...
Девушка с удивлением переводила взгляд со старика, гремящего умывальником, на листок и обратно. Потом подвинула бумажку поближе и пробежала глазами рубленные золотые буквы:
«Выдано: мистеру Данбартонширу. Признаю, что он является праведником и не содержит в себе ни одного из семи смертных грехов».
Чуть ниже сияла краткая приписка:
«PS. Сашеньке... Признаю, придется добавить восьмой грех, персональный. Потому как ослиное упрямство твоего учителя стоило мне сегодня отличного настроения. И проще дать ему, что он хочет, чем спровадить обратно домой с пустыми руками...»
«PPS. На пироги буду. Иешуа»
28. Политкорректность мистера Данбартоншира
Личный помощник Одина по современным вопросам изменчивого мира, чистопородный бабуин Баббу сидел за столом напротив мистера Данбартоншира и смаковал горячий чай с сушками. Прагматичный советник постаревшего бога активно собирал слухи и сплетни по всему миру, благодаря чему был в курсе последних новостей. А где новости, там и возможность поучаствовать в семинарах, тренингах и прочих мудрых словах, маскирующих хорошие посиделки для умных людей за чужой счет. Сегодня мохнатый гость рассказывал о своей последней поездке на другой конец мира, в малопонятную страну, объединившую в себе груду контрастов.
— Ты посмотри! — вздохнул потомственный колдун, когда Баббу взял паузу и запихал в рот очередную сушку. — Чего только в мире творится, а я в своей избе уж мхом покрылся, и не путешествую давным-давно... Вон, бабуин — и тот столько нового повидал, а я...
— Не бабуин, — поправил хозяина личный помощник Одина, — это неправильное название. Надо говорить «альтернативно-разумный вид жизни», или «альтернативный предок». Хотя последнее название пока дискутируется.
— Это как это — неправильно? С каких пор? — не понял повелитель черной магии.
— Уже лет пятьдесят как, — покровительственно улыбнулся Баббу. — Новые законы образованного мира. Политкорректность называется. Когда неправильно обижать другого, выпячивая его существующие или выдуманные недостатки.
— Не понял, — заинтересовался мистер Данбартоншир. — Что-то новенькое, рассказывай!
— Ну, если человек горбат, например. Ты ему скажешь: «горбун, иди сюда!». Он придет и тебе в лоб даст. Потому что ему не нравится, когда таким в глаза тыкают. И будет прав. Так?
— Возможно, — осторожно согласился старик.
— А если ты скажешь: «Уважаемый чуть-чуть согнутый господин, не могли бы вы подойти для содержательной и умной беседы?»... Мне кажется, знакомство пройдет совсем в другой обстановке.
— О как! — восхитился потомок шотландских дремучих специалистов по магии и насыпал из мешка гору сушек. — Продолжай! Крайне необычную историю в этот раз привез, хочу послушать!.. Значит, ты у нас теперь «сбоку сделанный родственник», понятно... А меня как назовут? Чтобы старостью в глаза не тыкать?
— Скорее всего: «господин, набравший достаточно опыта». Или «умудренный знаниями»...
— А ящерицу нашу зубастую?
— Тошу? Кто же тираннозавру так скажет, сожрет в миг! Никаких ящериц! Только «Мезозойский гость», и никак не иначе.
— Мардикор-сан?
— «Чайна-абориген».
— Старуха Михайловна?
— «Почтенная дама в расцвете лет».
— Лоботрясы, что в без штанов по телеящику скачут?
— «Сексуально-одаренные меньшинства».
— А Потап-механик, негр из соседней деревни? Его тоже по-другому обзывают?
— Ну, с этим давно известно. Афро-американец, и никаких негров. Закончились они.
— Какой американец! — поразился мистер Данбартоншир, — он же наш, местный!
— Значит, афро-сибиряк. Но никаких черных, зеленых или других цветов! Только уважение и благородные манеры...
— Сашенька?!
— Освобожденная от мужских предрассудков личность!.. И, кстати, имеет полное право жить с кем ее душа желает, хоть с твоим оберстом... Потому как — никаких замшелых порочных обычаев!
— Вот накрутили...
Великий чернокнижник долго сидел, переваривая полученную информацию и лишь завистливо вздыхал, завидуя кругозору Баббу. Но потом посмотрел на его растрепанную шерсть и мысли перескочили на другую животрепещущую проблему.
