Алексей Лютый - Рабин, он и в Африке Гут
– Сеня, ты пса всю ночь по полосе гонял? – удивленно поинтересовался он у Рабиновича, не спуская с меня глаз. Да успокойся. Не покусаю.
– Оставь Мурзика в покое, ему просто тут все надоело, – буркнул Сеня. Спасибо, хозяин. Ночью заботиться обо мне нужно было! – Жомов где?
– А хрен его знает, – пожал плечами Попов. – Последний раз, когда я его видел, он со своим табором к реке побежал.
– С кем? – Рабинович от удивления даже проснулся окончательно.
– Да набрал он себе десятка два идиотов с Навином во главе, – почесываясь, ответил Андрюша. – Пока ты вчера на рынке стяжательствовал…
Ну, это все я и без вас знаю! Слушать, как Попов описывает солдафонские замашки омоновца, мне было совершенно не интересно. К тому же и физиологические потребности о себе заявили в полный голос. Это фигуральное выражение, а не то, что вы подумали! Поэтому я оставил кинолога с криминалистом наедине и сбежал из нашего убогого гостиничного номера на свежий воздух.
Честно говоря, мне не так сильно хотелось побегать по кустам, сколько посмотреть, как еще и сегодня Ваня поиздевается над своими новобранцами. Быстренько сделав все свои дела, я намылился сбегать к речке, но не успел – Жомов уже гнал стадо аборигенов обратно. Зрелище, конечно, было впечатляющим. Голые по пояс новобранцы в каких-то невообразимо жутких набедренных повязках, едва передвигая ноги, плелись к трактиру от реки. Возглавлял это корявое подобие строя бодренький Навин (вот о таких, блин, подчиненных и мечтает любой сержант!), а Жомов бежал справа, жутким рыком задавая колонне ритм передвижения.
– Стой! Раз, два, – скомандовал омоновец, едва разношерстная колонна, минуя меня, оказалась во дворе.
Строй остановился. Затем покачнулся и после этого дружно посыпался вниз. Весь! За исключением Навина, который застыл в позе оловянного солдатика. Жомов команду «вольно» не давал, поэтому на такую наглость со стороны подчиненных и не рассчитывал. Бравый омоновец даже растерялся в первую секунду, этакий армейский эквивалент сучьего… Гав, простите! …женского обморока заработал. Чтобы с Ваней чего похуже не случилось, пришлось прийти ему на помощь. Грозным рыком я поднял на ноги первых двух новобранцев, которые валялись на земле прямо перед моим носом, ну а остальные вскочили сами. Причем живенько так, словно и не помирали только что от усталости.
– Мурзик, фу! – рявкнул на меня омоновец.
Ну спасибо, Ванечка! Вот она, твоя благодарность за помощь и поддержку? Век тебе этого не забуду!.. И для того, чтобы Жомов не возомнил из себя нового альфа-лидера, я еще пару раз гавкнул. Причем в этот раз в полную силу своего голоса. Конечно, я не Попов и не труба иерихонская, но от моего рыка новобранцев словно ветром сдуло за широкую спину омоновца. Уместились там не все, и в тылу у Вани началась маленькая давка, в результате которой то один, то другой наименее приспособленный к выживанию в тяжелых армейских условиях экземпляр представал пред мои ясные очи. Мне эта суета понравилась, и я стал подумывать, не цапнуть ли кого-нибудь из аборигенов за ногу, чтобы веселей подвигались, но тут из окошка высунулся Рабинович. Гад! Вот никогда спокойно отдохнуть не позволит.
– Мурзик, фу! – продублировал он команду омоновца, и мне пришлось-таки заткнуться, а Рабинович затем еще и на Ваню наорал: – Жомов, блин, пистолет тебе в поддувало! Мы с Андрюшей тебя уже полчаса ждем, а ты развлекаться надумал. Чего ты с этими идиотами нянчишься и вообще какого хрена весь этот сброд сюда притащил? Почему ты им позволяешь до пса моего докапываться?
– Докопаешься до него, – буркнул Жомов, обиженно посмотрев на меня (вот только кота отпущения из меня делать не надо!), а затем повернулся к Сене: – Не ори на меня, дятел длинноклювый, а то я сейчас из тебя кобуру для пистолета сделаю. Я тебе не мешаю местных дебилов на рынке дурить, и ты не мешай мне по-своему отрываться, – а затем повернулся к Навину: – Исик (ого! вот это фамильярность), ты остаешься за старшего. Строй личный состав и веди к реке. Проведешь два часа строевой подготовки, а затем разгон демонстрации отрепетируете. До моего возвращения никому не расходиться. Ясно?
– Так точно, товарищ старшина! – радостно рявкнул в ответ Навин. Жомов довольно кивнул головой и, похлопав замкомвзвода по плечу, пошел внутрь трактира. Я поспешил следом, а то без моего присутствия они на совещании кот знает до чего договориться могут.
Впрочем, торопился я напрасно. Мог бы и погулять по окрестностям все те два часа, которые мои соратники на совещание потратили. Ничего ни сенсационного, ни даже мало-мальски интересного там не произошло. Вопрос: помогать Моисею или нет, вообще не обсуждался, как, впрочем, не было разговоров и о том, каким образом мы евреев из Египта выводить будем. Тут уж все средства хороши – от обещаний сладкой жизни до увесистых тумаков. Наверное, именно о такой ситуации и сказал кто-то из великих человечьих правителей: «Нельзя съесть яйцо, не подоив курицу…» Или что-то в этом роде. Наизусть всякую болтовню посторонних лиц я не заучиваю!
Основной повесткой дня на совещании Главных Спасителей Вселенной, а в просторечии российских милиционеров, было сорокалетнее скитание по пустыне в обществе всяких там сомнительных личностей. Вот на это мои менты подписываться никак не хотели, с чем я был абсолютно согласен! Львиную долю всего времени они убили на разговоры о том, как от такой милости отмазаться.
Вы бы послушали, какие мои менты предложения по этому поводу выдвигали. Могу лишь сказать, что самым мягким из них было создание персонального гербария для всеобщего любимца Лориэля. Причем единственным экспонатом этой засушенной красоты должен был стать именно он! Об остальных версиях говорить вообще не буду. Иначе вы решите, что мои менты – кровожадные злодеи. А на самом деле они мягкие и пушистые. При исключительных обстоятельствах, естественно.
– Ладно, мужики, кончаем эту бузу, – махнул рукой мой Рабинович, когда ему, наконец, надоело переливать из пустого в порожнее. – Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока пошли к Моисею. Старик нас уже, наверное, заждался в этом кабаке.
– Только предупреди его, чтобы больше молоко мне не вздумал подсовывать, – смиренно попросил Ваня. – Я, конечно, не ханжа, но нервы у меня слабые. Еще раз вместо нормального вина эту гадость глотну, могу кому-нибудь и в ухо зарядить, – омоновец повернулся к Попову: – Кстати, Андрюша, раз уж нам тут куковать сорок лет придется, может быть, хоть самогоночку начнешь гнать? А то мне, если честно, местный виноградный компот уже надоел.
– Типун тебе на язык! – рявкнул в ответ криминалист. Жомов оторопел. – Какие сорок лет, морда твоя жлобская? Да у меня за это время все рыбки помрут. А там бирюзовая акара, между прочим, беременная. Мне у нее роды еще принимать!..
– Ну, допустим, рыбки твои не сдохнут, – меланхолично заметил мой Сеня. – Насколько я понимаю, вернемся мы назад в тот же самый день, в который отправились на прогулку. Так что за свои кильки в томате можешь не беспокоиться. Вот только боюсь, что твоя мама, увидев скрюченного артритом старика вместо жирного, хотя и вечно голодного блудного сына, грохнется в обморок.
– Типун и тебе на язык! – от нарисованных Рабиновичем перспектив Андрюша вмиг избавился от вечно розового цвета лица и часто захлопал своими длинными девичьими ресницами, словно собирался заплакать.
Предвидя, что последует за таким конфузом, я решил спасать чувствительного Андрюшу. Все-таки он существо безобидное и незлобное, а этим двум меринам – Ване и моему хозяину – только повод для шуточек дай, живого места на объекте своего юмора не оставят. Я, как вы помните, Попова всегда жалел и помогал ему выкручиваться из всяких неприятных ситуаций. Не мог его и теперь в беде оставить, поэтому применил испытанный прием: уставился на дверь и пару раз гавкнул.
– Похоже, к нам гости, – насторожился Рабинович. – Ванечка, иди посмотри.
– Я тебе что, мажордом? – удивился новой должности омоновец, но дверь открывать все же пошел. – Нет там никого! Крыша у твоего пса едет. Сначала бойцов моих облаял, а теперь ему пришельцы мерещатся.
– На меня еще утром наорал, – поддержал его Попов. Ну, спасибо, Андрюша! Скажите, люди, от чего вы все неблагодарные такие?
– Тихо, Мурзик, тихо, – утихомирил меня Сеня.
Такие проявления нормального общения со мной, абсолютно без альфа-лидерства, у моего хозяина случаются только в двух случаях: либо когда он в стельку пьян, либо когда на меня кто-то наезжает. Сейчас был второй случай, и, не будь Жомов с Поповым Сениными друзьями, досталось бы им на орехи по первое число каждого месяца включительно. А так им повезло. Рабинович даже не поорал на них как следует.
– Так, блин, орлы ощипанные, вы на моего пса прекращайте наезжать, – сердито цыкнул он на друзей. – Вам тут не нравится, а вы думаете, он от здешних порядков в восторге? Он, между прочим, поумней некоторых будет, а эмоции воспринимает получше нашего. Нервничает он, ясно? А вы, идиоты, вместо того, чтобы пса успокоить, только сильнее его раздражать начинаете.
