Лев Белов - Этот несносный Ноготков
— А куда делся Иван Сергеевич? — проскрипел Эм-дэ-эстэ.
— Просто как испарился, — ответил академик. — Сказал, что его куда-то пригласили, а куда именно — не объяснил.
— А у меня с досточтимым Агом новость. Потрясающая новость!
Глава тридцать седьмая,
привлекающая внимание информацией о плотности населения
в некоторых дворцах
В глубине души обрадованные тем, что ни Аг, ни Эм-дэ-эстэ не придали особого значения отсутствию
Лжемолоткова, земляне, тем не менее, насторожились, не зная, что кроется под сообщением о каком-то известии, которое им предстоит выслушать.
Какую же новость вы хотите нам сообщить? — не выдержав напряжения, спросил астроботаник. — Надеюсь, мы не влипли в очеред...
— Прежде скажите, — проскрипел иоллит, — вы остались довольны звеном забав этих... — Он что-то прожужжал. — Этих микри?
— Мы просто в восторге! — воскликнул академик, и любой психолог мог бы на его лице прочесть исключительную искренность.
— В таком случае вы свободны и можете следовать в свой дворец, — паря над Двамистыче, проскрипел иоллит. — Ну?! Быстрее!
Не мешкая, все двенадцать микри подпрыгнули на несколько метров, сделали головокружительные сальто и исчезли в открывшемся наверху отверстии, которое тут же затянулось пленкой.
— У них имеется свой дворец? — с удивлением спросил цитолог.
— А как же, — проскрипел иоллит. — Сферическое здание, чуть больше ста квадратных метров, не говоря уже о кубатуре!
— Ого, — улыбнулся Блаженный, — такая же санитарная норма, как и у нас, по девяти-десяти квадратных метров на душу.
— Чу-у-уточку меньше, — сказал иоллит. — В этом дворце живут четырнадцать тысяч двести сорок микри. С учетом перенаселенности на блистательной Иолле это недурно, поверьте мне.
— С ума сойти! — пробормотал астроботаник. — Вот уж влипли!
— Но как же... как же эти микри могут там поместиться? — удивился Филипп Иванович. — Это ведь физически невозможно!
— Зато возможно математически, — парировал иоллит и, подлетев почти вплотную к автогиду, что-то прожужжал ему. Раздалось такое же жужжание Ага. — Мы решили, — проскрипел иоллит, — позволить вам взглянуть, как размещаются микри. — Эм-дэ-эс-тэ подлетел к вогнутой стене и щупальцем дотронулся до какого-то черного кружочка.
В тот же миг стена осветилась, и эллипсовцы увидели на ней нечто необычное: огромный зал снизу доверху был набит телами микри — между ними еле виднелась прослойка воздуха не более трех-четырех сантиметров.
Микри находились в горизонтальном положении. Слышался ровный гул, напоминающий жужжание с присвистом.
— Что это за шум? — спросил астроботаник, не в силах оторваться от зрелища, которое могло довести до психоза любого человека.
— Болтают о всяких пустячках вроде, скажем, сальто или песенок. — И Эм-дэ-эс-тэ, подлетев к черному кружочку, выключил экран.
— Простите, — после тягостной паузы спросил академик, — а как они держатся — ведь там нет ни кроватей, ни нар, ни гамаков.
— Долго объяснять, но смысл в использовании энергии Барнарды.
— Так это и есть та потрясающая новость, о которой вы говорили? — полувопросительно произнес Филипп Иванович. — Мы потрясены. Это же... — Он прикусил язык, взглянув на мимику академика.
— Мы вам, — проскрипел иоллит, — приготовили нечто иное.
— Какое-нибудь чудовище? — ахнул Алик и, впившись взором в Эм-дэ-эс-тэ, отдал ему мысленное приказание отказаться от этой затеи.
— Сейчас вы сами увидите, какое это чудовище, — проскрипел Эм-дэ-эс-тэ. С этими словами он подлетел к верхней части сфероида.
Глава тридцать восьмая,
где появляется Роман Кандзюба и рассказывает о новом способе добычи благородных металлов
Роман Кандзюба влетел сквозь отверстие вверху сфероида почти в ту же секунду, когда Эм-дэ-эс-тэ объявил о его предстоящем появлении. На Кандзюбе был такой же, как и у его товарищей, скафандр, только обувь имела сходство с обыкновенными шиповками.
— Здравствуйте, дорогие! — воскликнул он и сразу же полез обниматься со своими друзьями. — Я так соскучился без вас, — добавил он, завершив эту процедуру. — А где же остальные? Где Иван Сергеевич, Сергей Иванович, где Муса Ташматович и Валентин Валентинович? Досточтимый Аг говорил. Я был уверен — они с вами.
— А мы были уверены в противоположном, — ответил академик, с некоторым недоверием оглядывая фигуру геолога.
— Тогда где же они? — с волнением в голосе спросил Кандзюба.
— Они все живы и здоровы, — проскрипел Эм-дээс-тэ, — вы бы лучше, Роман Павлович, поведали своим друзьям о том, как вам понравилось у нас, что вы делали, а потом и вам они о себе расскажут.
— В самом деле, — поддержал иоллита астроботаник, — мы же ничего о вас не слышали с тех пор как расстались.
И вообще я бы не удивился теперь, если бы вместо вас оказался... — Он умолк и взглянул на Алики.
— Нет, нет, — улыбнулся юноша, — это именно он!
— Со мной произошли невероятная история! — не обратив внимания на реплику Алика, продолжал Кандзюба. — Я получил высочайшее наслаждение, ознакомившись с совершенно оригинальным способом добычи благородных металлов, которых на этой планете нет вообще. И способ...
— Надеюсь, — перебил академик, — имеется в виду химия?
— Отнюдь! Более того, он и к геологии не причастен!
— Послушайте, Роман Павлович, — нахмурился астроботаник, переглянувшись с Ноготковым. — Мы же знаем вас как крупного ученого-геолога, и вдруг вы говорите вздор: добыча благородных металлов не имеет никакого отношения к геологии.
— Типичный нонсенс! — поддержал Хворостова Филипп Иванович.
— И это ясно даже неспециалистам, — добавил Блаженный. — Вы бы стали хохотать, узнав, что аппендикс удалили без применения скальпеля?
— Безусловно, — подтвердил Кандзюба. — Но то, что я собираюсь вам рассказать, действительно имеет парадоксальный смысл.
Кандзюба присел на сразу же выросшее под ним кресло и хотел было начать свой рассказ, но в этот момент Аг прозвенел:
— Пока расскажет вам Кандзюба о прнключениях своих (а вам, конечно, будет любо узнать, что он отнюдь не псих), я покидаю вас, но вскоре вернусь обратно, и тогда вы убедитесь: только в споре рождалась истина всегда. Хоть дважды два — всегда четыре, хоть трижды девять — двадцать семь, на мир глядеть вам надо шире, мир парадоксов и проблем!
Эм-дэ-эс-тэ что-то прожужжал Агу, тот ответил коротким жужжащим звуком и мгновенно скрылся в отверстии наверху сфероида.
— Можете начинать, — проскрипел иоллит, — мне это тоже интересно.
— Начну с того, — произнес Кандзюба, — что прежде всего мне было предложено пройти так называемую фильтрацию. Должен сказать...
— О фильтрации можете не рассказывать, Роман Павлович, — прервал геолога академик Аш. — Мы тоже прошли через эту процедурочку.
— Ах, вы тоже, — понимающе поднял брови Кандзюба. — Тогда... В общем, меня привезли на так называемой прогулочной ракете к какой-то огромной площадке, напоминавшей наш космодром. Кроме меня в ракете были так называемые микри. Микри, друзья, это очень похожие на че...
— Извините, Роман Павлович, — снова перебил Кандзюбу Гелий Михайлович, — но скажите только, сколько их там было.
— Всего-навсего двенадцать микри, так называемое звено добытчиков — у них тут сплошные звенья. В общем, мне задали вопрос, не желаю ли я принять участие в экспедиции по розыску благородных металлов.
Естественно, я согласился. Меня подвезли к сооружению метров пятнадцати в длину. Честно говоря, я лишь потом понял, что это космический корабль, а сначала подумал, что передо мною обыкновенный сверхзвуковой лайнер.
Вскоре раздался оглушительный грохот, и ракета взмыла в ночную мглу. Я спросил, далеко ли лететь, и мне ответили, что еще неизвестно, так как все зависит от малой планеты. У меня мелькнула мысль, что здешние геологи верят в астрологию.
— Вряд ли, — усмехнулся Блаженный.
— Конечно же нет, — согласился Кандзюба. — Если бы вы послушали одного ученого микри, вы поразились бы его эрудиции! Он непринужденно стал рассказывать, как у нас на Чукотке был найден самородок, напоминавший плоскую брошь, у которой одна сторона была, так сказать, обрамлена тонким выделением золота в форме листьев папоротника, а другая оказалась чуть сглаженной друзой изометричных кристаллов с неравномерным развитием граней октаэдра и куба. Я был изумлен, когда он дал точное описание этого самородка на чистом русском языке. На вопрос, откуда ему известны такие подробности, он улыбнулся и сказал, что видел самородок по московскому и магаданскому телевидению! Но я отвлекся.
Итак, ракета взмыла в ночную мглу, и мне сообщили, что длительность полета зависит от малой планеты. Немного позже я понял, что со мною не шутили. Во всяком случае, один из микри обрадовался как ребенок, когда объявил, что мы наконец-то у цели, и мне лишь тогда объяснили, что наша экспедиция снаряжена для... Нет, нет, друзья, я не сошел с ума, но вы можете, не дай бог, слегка свихнуться от неожиданности. Так вот, оказалось, что мы займемся добычей драгоценных металлов на одном из... астероидов! Когда я спросил, много ли можно оттуда прихватить золотишка, мне так ответили, что я не стал больше задавать вопросов. Прошло не более двух с половиной часов, как один из микри (а остальные вообще молчали как рыбы) сообщил, что мы у цели. «Значит, сейчас произойдет посадка, — подумал я, — и мне первому из землян посчастливится увидеть, как инопланетяне добывают драгоценные металлы». Однако, несмотря на то, что я ощутил все признаки торможения корабля и даже, как мы сказали бы, приземления, никакой команды о выходе из ракеты не было. Мы продолжали полет, но мне почему-то казалось, что корабль еще не оторвался от стартовой площадки. Так вот, значит, вернулись мы на Иоллу, сели, как полагается, на космодроме. Я подхожу к главному микри и так, знаете, сочувственно ему говорю, — дескать, экспедиция неудачная, ничего не поделаешь, но зато прокатился, мол, на ракете. А микри мне объясняет: мы же, говорит, в настоящее время находимся как раз на том самом астероиде, за которым охотились. И что же вы думаете?
