Андрей Рябиков - Кровь Вампира
Одним бросок он настиг бомжа и впился ему в горло. Мощные челюсти замкнулись на гортани жертвы, не дав вырваться ее последнему крику…
В тот же день, примерно тогда, когда отец Василий еще отворял двери в церковь, в город въехал старенький РАФ с занавешенными окнами. Его изредка видели на улицах города, но немногие знали, что принадлежит автобус военной части, укрытой в лесном массиве, к северу от города.
Сейчас в машине находилось пять человек: шофер, офицер, недавно возглавлявший поиски в лесу, ученый, бывший с ним, еще один ученый, рангом поменьше, и еще один военный.
— Как же нам его здесь искать? — спросил офицер.
— Он устроит себе логово где-нибудь в безлюдном месте. Будет выходить только по ночам.
— Ради пропитания? — спросил военный.
— Не только. Скорее всего, он будет формировать стаю. И это самое неприятное.
— Профессор, — обратился к ученому офицер. — нам нужно больше информации. Все, что вы уполномочены нам сообщить. Какие его повадки, чего он боится, чего бояться нам.
— Хорошо, я согласен, что это необходимо. Хотя вы можете и не поверить услышанному…
Отец Василий скорбно прохаживался по двору церкви, а молодой служка тихо стоял в стороне, стараясь не попадаться ему на глаза. В минуты гнева священник вел себя не совсем подобающе своему сану — мог и в ухо заехать. Внезапно он остановился, прислушиваясь.
— Ты слышал? — спросил он у своего помощника. — Кажется гроза…
Тот с удивлением посмотрел на него, но возражать не стал.
Поп поднял глаза к небу. Недавно оно было совсем ясным, но теперь его заволокло мрачными черными тучами, которые неслись с невероятной быстротой, почти цепляясь за верхушку колокольни. Между ними вспыхивали синие разряды.
На горизонте вспыхнула огромная молния, которая неестественно медленно потянулась через все небо.
Она давала все новые и новые ветви, которые как сеть трещин покрыли все небо. Облака развалились и рухнули, как куски штукатурки, открывая черную пустоту.
Сильные порывы ветра почти сбивали попа с ног, но он стоял как вкопанный, поглощенный невиданным зрелищем. На горизонте появился новый свет, катившийся, как волна. Он приближался. Вскоре стали видны четыре фигуры всадников. Они неслись галопом, и земля вздрагивала под ударами копыт их коней, а вместо пыли под ними клубились дым и огонь. Лиц не было видно, лишь глаза мерцали красным огнем. Всадники скакали прямо через лес к городу, и могучие сосны не доставали даже до коленей их коням.
Деревья под ними вспыхивали и сгорали, как спички, позади оставалась выжженная пустыня, по которой разносило тучи пепла.
Отец Василий рухнул на землю, ожидая смерти, но всадники промчались мимо. Лишь через несколько минут, когда топот копыт стих вдали, он осмелился поднять голову.
На месте города виднелись груды битого кирпича, среди которых белели кости и черепа. Одна только церковь продолжала стоять, как ни в чем не бывало.
Небо вновь стало чистым, хотя солнца не было видно.
Священник почувствовал, что ему предстоит увидеть что-то еще более невероятное и оказался прав.
Небо становилось все светлее, одна его часть уже сияла нестерпимым блеском, как солнце с ясный день. Сияние это имело какую-то странную форму. Наконец поп разглядел, что это гигантский трон, возвышающийся над пустыней, как горный массив.
Как только очертания престола оформились, земля как будто ожила. Поп с ужасом видел руки и головы людей, выбирающихся на поверхность прямо у него из-под ног. Многие из них уже были полусгнившими, от других вообще остались только кости. Но сейчас эти остатки заново оживали, обрастая плотью и одеждой.
Те, кто уже выбрался из могил, спешили в сторону трона, образуя огромную и разношерстную толпу, в которой немецкий солдат с автоматом на груди шагал рядом со скифом, одетым в волчьи шкуры, а крестьянка в расшитой украинской сорочке отталкивала графиню, усыпанную бриллиантами. Люди покрыли всю пустыню, поднимая тучи пыли, но вокруг священника образовался небольшой островок свободного места, который толпа почему-то огибала, как река огибает скалу. Отец Василий хотел устремиться за всеми, но тут кто-то тронул его за плечо:
— Не спеши, твой час еще не пришел.
Священник оглянулся. Перед ним стояло невиданное существо. Хотя у него были человеческие черты лица, это был не человек. Оно выглядело намного человечнее самого человека, так же, как человек выглядит человечнее обезьяны. Его светлая кожа казалась прозрачной, а большие голубые глаза смотрели успокаивающе.
За плечами его клубилось, нечто похожее на облачка, и Василий понял, что это крылья.
— Твой путь еще не закончен! — произнес ангел, почти не шевеля губами. — Ты должен победить зло, грозящее твоему городу. — продолжил он.
— Какое зло? — хотел спросить священник, но слова застыли у него в горле.
Ангел указал на колокольню церкви, и отец Василий, увидел, что там прячется что-то темное, с недобро горящими глазами.
Все в его глазах стало расплываться. Исчез ангел, затем толпа живых мертвецов. Он еще успел оглянуться и увидел фигуру на троне, но разглядеть лица уже не смог.
— Отец Василий! — тряс его служка.
Он лежал навзничь на церковном дворике. Небо было чистым, город стоял цел и невредим. Василий бросился к колокольне, но и там никого не было.
Ночной бар «Арлекино» был самым солидным заведением своего рода в Лесогорске, хотя у людей из городов покрупнее и внешний его вид и обстановка внутри могли бы вызвать разве что ностальгию по временам воинствующего общепита. Не такой уж большой доход был у хозяев, чтобы произвести обновление интерьера. Посетителей было не густо, народ в этом провинциальном городке любил гулять строго по субботам или по праздникам, а в остальные дни бар всегда был наполовину пуст.
Сегодня же была не суббота и тем более не праздник. Молодой, но опытный бармен Эдик скучал за своей стойкой, изредка бросая взгляд на экран телевизора. Он надеялся, что еще не вечер, и клиенты еще будут.
Но когда стрелки часов приблизились к десяти, его оптимизм стал угасать. Он поглядывал в зал. В углу сидели две местные потаскухи — Наташка и Катька. Но, кажется, ловить им сегодня было нечего. За вечер в баре побывали лишь пара алкашей, зашедших остограммиться после рабочего дня. Только около одиннадцати в дверях показалась новая фигура. Эдик внимательно взглянул на новоприбывшего и отметил, что эта личность ему не знакома. Он сразу же про себя окрестил его Заезжим. Это был высокий мужчина, кажется молодой. Его фигуру скрывал длинный дорогой плащ, а лицо — спутанные черные волосы. Поигрывая ключами от машины, он направился к барной стойке.
— Добрый день. — непривычно поздоровался он, и Эдик непроизвольно взглянул на часы (что же, у всех разные понятия про день). -Чем у вас можно согреться?
Наполняя рюмку, бармен бросал на посетителя беглые, но цепкие взгляды. Впрочем, ему мало что удалось разглядеть. Длинные волосы спадали на лоб клиента, закрывая глаза. В тусклом свете хорошо было видно лишь нижнюю часть лица — костлявый подбородок, тонкие губы, очень бледная кожа.
Осушив второй бокал, незнакомец развернулся, прислонился к стойке и оглядел зал:
— Что-то сегодня у вас не густо народу. И девочки скучают.
Он быстро наклонился к бармену:
— Как они?
Не желая отпугивать клиента, Эдик процедил:
— Первый класс, вторая свежесть.
— Понял… — выпрямился гость. — Пойду познакомлюсь.
Через пятнадцать минут Заезжий уже заказывал шампанское и шоколад, что-то оживленно рассказывал девочкам, а те, как всегда хохотали.
Тут на сцене появились новые действующие лица. Этих троих Эдик знал — местные ребята, быки, каких много. У одного была кличка Боксер, имена других бармен не помнил, так как без своего вожака они не появлялись. Как только у них появлялись какие-то деньги, они их тут же прогуливали в этом кабаке с таким форсом, будто это самый шикарный парижский ресторан. Сейчас Боксер своими тупыми поросячьими глазками уставился на столик, за которым кутил этот волосатый с девками. Эдик знал, что это означает — в баре, конечно, они драться не будут, иначе это будет их последнее появление здесь, но вот на выходе они его точно встретят.
Этим они довольно часто промышляли — настоящие шакалы, которым только и хватает ума, чтобы обчистить втроем одного пьяного. Сейчас они направились вглубь бара, и заняли места совсем рядом с этим парнем.
Разговаривали они нарочно громко, чтобы соседям все было слышно — дешевый прием.
— Я пацаны, так пидоров не люблю. — без предисловий начал Боксер. — Убивал бы…
Намек был более чем прозрачный, но их сосед только тряхнул своими локонами, словно ничего не услышав.
— Что-то у нас неместные появляться стали. — рокотал Боксер. — Раньше они совесть имели, а теперь…
