Владимир Пучков - Тень великого канцлера
Илья сморщил лицо в жалостливой гримасе, протянул вперед руку и проскулил:
— Месье! Же нэ манж па сие жур!
Эта гримаса, а главное, слова, сказанные с необычайным выражением и экспрессией, донеслись до толпы. Оттуда тотчас выскочила какая-то бабуля и засеменила к богатырям.
— Чего это она? — испугался Илья, сразу переходя на русский. Яромир только пожал плечами. Между тем бабуля шустро подбежала к Илье и залопотала по-франкски.
— Уи, мадам, — скорбно пролепетал Илья. «Мадам» сунула руку в корзинку, вытащила оттуда каравай хлеба и протянула Илье. Муромец прослезился, затем церемонно поклонился, что-то тихо сказал ей и галантно поцеловал ручку.
— Оревуар! — проворковала бабка и засеменила обратно к толпе.
Но этим дело не кончилось. От той же толпы отделился здоровенный мужичина. Он держал в руках кольцо колбасы. Через минуту кто-то принес фрукты. Муромец бесперестанно кланялся, смахивал слезы умиления и говорил вежливые слова. Наконец поток даров иссяк, и богатыри вернулись к.прерванной процедуре.
— Задушевный народ, — вздохнул Илья. — У нас давно бы оглоблей отоварили…
— Так то у нас, — сказал Добрыня. — У нас и земля потверже, и небо покрепче, а главное — жуликов больше. На том стоим! Ладно, Яромирка, не тормози, теперь моя очередь.
Через минуту Добрыня резко поумнел и принялся наперебой шпарить на всех языках. Еле уняли. С Поповичем было легче всего — он и так знал много языков: украинский, калмыцкий и пиджн инглиш. Алеша только крякнул, когда получил дополнительный запас знаний. Он пару минут, как пропеллер, вертелся вокруг собственной оси, очевидно, приводя в порядок словарный запас. Зато с самим Яромиром возникли проблемы. Бить самого себя, вслепую, он не решился. Можно было промахнуться. Тогда он нащупал нужную шишку, помазал ее глиной, чтобы уж наверняка, и поручил ударить Илье. Муромец саданул от души. За пару секунд Яромир вспомнил всю свою жизнь, начиная с раннего детства, потом вспомнил и то, чего никогда с ним не случалось, — наверное, проснулась дремавшая до этого память предков. И только после этого он осознал себя лежащим на травке.
— Пуркуа па? — простонал он, оглядывая друзей мутным взглядом. — Вас ист лос?
— Лос самомучос! — пошутил Илья. — Вставай давай, не фиг разлеживаться, сейчас поезд подойдет.
Услышав такие родные интонации, Яромир легко вскочил на ноги:
— Ну у тебя и рука!
— А ты думал, — усмехнулся Илья. — Рука что надо! Но и ты ловок притворяться. Даже на травку улегся, мол, дайте отдохнуть… хотя, может, я переборщил немного, — добавил он. — Раньше я таким ударом крепостные стены разбивал, а тут все-таки голова. Я бы и полегче двинул, да хотелось, чтобы уж наверняка!
Между тем откуда-то издалека донесся тяжелый гул, на горизонте вспыхнуло белое облачко, и что-то огромное, пыхтя и отдуваясь, поползло по равнине. Толпа возле домишек возбужденно засуетилась. Мимо друзей промчался Васька Никитин. За ним, пыхтя и отдуваясь, спешил бородатый дородный мужик, с виду — зажиточный купчина. От купчины все еще валил тепловатый пар. Яромир вдохнул сложную смесь летучих углеводородов и закашлялся:
— Нам бы тоже поторопиться надо!
Друзья поднажали и вскоре оказались в первых рядах. Яромир в первый раз увидел поезд и был сильно разочарован. В его воображении поезд представлялся чем-то сверкающим, чистеньким, удобным и, главное, быстрым. На поверку оказалось, что это двадцать довольно тесных кибиток, соединенных вместе и еле ползущих по раздолбанной дороге. Тащил кибитки старый, измученный дракон, черный от постоянного загара и худой, как заморенная кляча. Дракон нервно облизывал ребристые бока и втягивал голову в плечи, когда возница щелкал кнутом.
— Братцы, да это же беспредел! — возмутился Илья. — До чего скотину довели!
— И куда только смотрит лига защиты животных? — вздохнул Попович.
— Куда надо, туда и смотрит, — проворчал кто-то у них за спиной.
Яромир оглянулся и увидел усатого мужика в зеленом мундире с красными погонами. На околыше фуражки у мужика было написано: «станционный смотритель».
— Мы абы кого не эксплуатируем. Это дракон-рецидивист. У него уже пятая судимость. Ему вообще светила вышка, да вот заменили каторгой… а я думаю, зря.
— Почему зря? — удивился Яромир. — Уж лучше смертная казнь, чем такая жизнь.
— Это смотря для кого, — прищурился смотритель. — Его ведь неспроста сюда определили. Стало быть, есть могущественный покровитель. Одним словом, сбежит дракон! Повозит для отвода глаз годик-другой и сбежит! И опять примется за старое.
— А что он делал? — остро заинтересовался Илья.
— Известно, что драконы делают. Мужиков жрет, баб насилует. Иногда наоборот.
— Н-да, — пробормотал Яромир. Он хотел добавить что-то еще, но не стал. Вид у дракона был такой несчастный, что ненависти он все равно не вызывал.
— А скоро ли он доедет до Парижа? — поинтересовался Алеша. Этот вопрос заставил станционного смотрителя рассмеяться до слез.
— Вы, видать, здесь впервые, — сказал он, отсмеявшись, — потому и спрашиваете. Я так скажу. Первую неделю он набирает ход. Последнюю — тормозит. Ну а в середке тянет прилично. За месяц точно доберетесь. По пути отдохнете, выспитесь. У нас тут вдоль дороги много деревень — молочко свежее, молоденькие пейзанки… Некоторые пассажиры успевают пожениться!
— А детей завести не успевают? — съязвил Добрыня.
— Насчет этого не знаю, не слышал.
— А что, побыстрее-то нельзя? — застонал Яромир.
— Нельзя! — строго сказал смотритель.
— А ежели на конях?
— Так ведь дракон-то их учует, и тогда такое начнется… а в поезде, между прочим, люди. Он и так через каждый метр останавливается и траву жрет, а коней зачует, перепугается насмерть, с места не сдвинешь! Был уже прецедент, и не один, — добавил он строго, подняв кверху палец.
— Постойте, а есть же еще одна дорога! — вспомнил Яромир. — Мы на ней стояли. Там на столбе написано: «Урюпинск — Париж»!
— Во-первых не Урюпинск, а Женева, — нахмурился смотритель, — а во-вторых, на этой дороге хозяйничает Черный рыцарь. А у него разговор короткий — секир башка всякому встречному. Совсем замучил гад, управы на него нет!
— А где же ваш король?! — рявкнул Муромец. — Куда он смотрит? Я бы за такие дела… У нас вот был Жужа, так он до сих пор небось по кустам прячется!
— Жужа? — Смотритель изменился в лице. — Вы знали Жужу?
— Я его не знал, я его бил! — гордо сказал Муромец, выпятив грудь. — Лично заразе все зубы вышиб, кроме одного, чтобы смешнее было. А что такое?
— Ничего! — быстро ответил смотритель и отвернул ся к толпе. — А ну занимайте места! Не толкаться, детей и женщин не бить! Через пять минут отправление.
— Слышь, братан! — Яромир потянул мужика за рукав. — А вообще-то коней здесь купить можно?
— Что? Коней? Конечно, можно. Только я бы не советовал. Все-таки Черный рыцарь… ну он-то еще интеллигент. А вот Жужа… Внимание! Поезд отправляется!
Возница на козлах подпрыгнул, щелкнул пастуший кнут. Дракон вздрогнул, выдохнул длинную струю пара.
— Эх, жизнь бекова! — еле слышно пробормотал дракон, натягивая вожжи. — Сбегу, ей-богу, сбегу!
— Ну вот! Что я вам говорил! — Смотритель повернулся к богатырям, но их уже не было рядом. Только спина последнего из них мелькнула за крашеным забором.
Яромир тащил друзей в центр села. В трактире под иностранным названием «кабак» было прохладно и тихо. Друзья перекусили, выпили кислого местного вина и сразу вспомнили Ваську Никитина, точнее, его отца.
— Не отравиться бы!
— Святорусского богатыря отравить нельзя! — убежденно сказал Муромец. — После всего, что выпито, организм уже ничем не напугаешь. Эй, хозяин!
— Слушаю-с! — хозяин, тощий и длинный, как жердь, тут же оказался рядом и склонился, приложив к груди правую руку. — Что еще закажете? Может, свежую лягушечку? Так мы ее, ква, ква, мгновенно выловим! Специально для дорогих гостей томим в болотной тине.
— А мышей нет? — сурово осведомился Илья.
— О! — расцвел хозяин. — Вы, как я вижу, гурман! Илья побагровел, надулся, не зная, что ответить, но тут вмешался Яромир:
— Подскажи-ка, любезный, где тут можно купить коней? Да чтобы поприличней, а не абы каких!
— О! Вы обратились как раз по адресу! — воскликнул хозяин, воровато посверкивая глазами. — Есть один адресок… тут недалеко. Там вам предложат широкий выбор декоративных, рабочих и даже богатырский коней! Тут недалеко, через два дома. Спросите господина Роста ньяка. Он мой зять! — гордо добавил кабатчик.
Ростиньяк оказался копией кабатчика,-только еще худее.
— В детстве меня кобыла пнула, — с гордостью доложил он. — Поэтому я коней люблю. Вот каких красавцев выращиваю!
Кони были такая же страхота, как и хозяин. Тощие, унылые клячи какой-то странной желтовато-зеленой масти едва стояли на ногах.
— Если я на нее сяду, она сдохнет! — убежденно заявил Илья. — Я что, палач? Слушай, друг, а чего покрепче у тебя нет?
