Сергей Платов - Зимнее обострение
Как только все непонятки оказались сняты, разум Зосимы заработал с привычной четкостью и решительностью:
— Во двор пустить только Илью Муромца с десятком богатырей, не более. Остальные ратники пусть держат караул снаружи. Скоморохов и прочих зевак гнать в шею, нечего им тут делать!
— А Изя, его пускать? — На всякий случай уточнил подчиненный.
— Его не пустишь, — буркнул себе в бороду Зосима. — Конечно, пускать, и ежели с ним кто из «Дружины специального назначения», тоже.
Словно живая иллюстрация к его словам, на двор гулко шлепнулся Мотя и приветствовал окружающих небольшим снопом искр из трех голов.
— И тебе не хворать, — правильно понял Змея смотритель темницы.
Гореныш важно засеменил по снегу, подошел к старому ратнику и осторожно, но вместе с тем решительно укусил его за валенок.
— Мотю накормите, вишь, как оголодал маленький.
Трехголовый с явным удовольствием отметил изрядные умственные способности ратника и, не дожидаясь приглашения, зашлепал лапами по направлению к небольшому строению, откуда неслись вполне сносные запахи. Что ж, бывают ситуации, когда и тюремная баланда для негодующего от голода желудка покажется райским наслаждением.
Пока разбирались с вечно голодным Мотей, странная процессия наконец добралась до тюрьмы. Приказ Зосимы был выполнен в точности, и вскоре в приоткрытых воротах пред его глазами нарисовались остальные члены «Дружины специального назначения» в сопровождении погрустневшего Муромца и нескольких богатырей. Лишившаяся своего идейного вдохновителя толпа немного погудела и стала расходиться, во всю распевая вольную фантазию про Мурку, ветер северный и Владимирский централ.
Как только унялась суета и стих общий гомон, тут же прорезался голос главного виновника торжества:
— Зосима, привет! Как ты тут без меня? Нас, вишь, того и гляди, в расход пустят, так мы уж, позволь по старой памяти, до приведения приговора в исполнение у тебя перекантуемся?
— Э-э… — протянул Муромец, вспомнив, что в данный момент находится при исполнении и докладывать должен именно он.
— Ах да, чуть не забыл! — подсуетился черт. — Это наш друг, товарищ по оружию и, по нелепому стечению обстоятельств, конвоир Илья Муромец! Вы, конечно, знакомы, но это я так, для порядка. Говори, Илюш.
Муромец, и без того ощущающий себя не в своей тарелке, окончательно стушевался.
— Ну не хочешь, не надо, — тут же согласился черт. — Ты, Илюш, не волнуйся, пропишемся, как положено. Так, значит, на чем это я остановился? Ах да, мы тут некоторое время поживем. Надеюсь, все готово?
Последняя фраза относилась к начальнику княжеской темницы. В ответ старый вояка степенно кивнул.
— Отлично.
Тут Изя обернулся к коллегам:
— Значит, располагаемся, отдыхаем, заморим червяка, расслабляемся, а потом уже за дела наши тяжкие поговорим. Идите прямо за Зосимой, он проводит. А я быстренько.
С этими словами он подтолкнул коллег к входу в темницу, а сам принялся нашептывать что-то на ухо одному из стражников. Тот бросил умоляющий взгляд на свое непосредственное начальство, но старый вояка только рукой махнул: мол, делай, что он скажет. Когда арестованные уже скрылись за тюремными дверьми, до их слуха донеслось последнее наставление их коллеги. Делалось оно уже совсем не шепотом вслед удаляющемуся ратнику:
— Только не забудь сразу с порога сказать, что от меня пришел, а то он с тобой и разговаривать не станет, сразу чем-нибудь тяжелым по башке шарахнет.
Донесся звук закрывающихся ворот, и совсем скоро неугомонный Изя присоединился к своим друзьям.
В силу специфики предыдущего рода деятельности Солнцевский пару раз (правда, благодаря адвокатам очень недолго) бывал в местах, где окна надежно закрыты решетками, и потому, как выглядят подобные заведения, знал не понаслышке. На этот раз ему представлялась уникальная возможность сравнить казематы его далекой исторической родины и эту темницу гостеприимного времени, в которой он сейчас так вольготно себя чувствовал. Правда, он помнил слова матерого сидельца Изи, что, мол, все тюрьмы во все времена одинаковые. Но одно дело верить другу на слово, а другое — увидеть все собственными глазами.
Поначалу все было очень даже похоже, с той только разницей, что стены были не бетонные, а бревенчатые. Однако когда стражник открыл последнюю дверь, взору бывшего солнцевского братка предстал большой светлый зал, никоим образом не напоминающий тюремную камеру. Вдоль стен расположились два мягких дивана, углы заняли не менее уютные кресла, внушительного размера буфет умело вписался в интерьер недалеко от входной двери, а в центре красовался столик. Так уменьшительно его именовать можно было лишь за высоту, что же касается длины и ширины, то за столом могли бы расположиться не менее десятка человек. Довершало нетипичную для темницы обстановку окно чуть ли не в полстены, причем никакой решетки на нем не было.
— Ну как? — нетерпеливо поинтересовался Изя. — Дороговато, конечно, но я уже не в том возрасте, чтобы сидеть в плохих условиях. У меня в прошлом веке даже что-то вроде радикулита наметилось. Да и нервишки в последнее время расшатались, а тут можно и передохнуть, и подлечиться. Я, между прочим, с княжеским лекарем договоренность имею, стоит только весточку отправить, так он мигом примчится. Все суетимся, бегаем, о здоровье забываем, а тут самое время о себе любимом позаботиться. Да чего в дверях-то толпитесь, проходите давайте!
И действительно, увиденное настолько поразило вошедших, что они застыли у порога. Изя, совершенно удовлетворенный произведенным впечатлением, взял на себя роль заботливого и внимательного хозяина, подтолкнул коллег вперед и продолжил презентацию «пятизвездочной» темницы.
— Как вы изволили заметить, это всего лишь гостиная, так сказать, место для коллективного общения. Но в нашем суетном мире каждому индивидууму просто необходимо иногда побыть один на один с самим собой. Для этого предусмотрены три одиночных камеры.
И спецдружинникам были продемонстрированы три вполне комфортные комнаты, с прекрасной мебелью, причем каждая из них была обустроена с учетом характера и привычек каждого из членов «Дружины специального назначения». Первая, самая большая, отличалась роскошью, столь любимой средним богатырем. Вторая, чуть поменьше, была обставлена попроще, но зато более функционально, а третья явно готовилась принять особу женского пола.
— Извини, но для Моти отдельной камеры устроить не удалось, — обратился светящийся от счастья Изя к своему другу. — Так что он будет спать либо у тебя, либо в гостиной.
Трехголовый Змей, подотставший от всей честной компании по независящим от него обстоятельствам (повар поначалу отказывался отдать бак с кашей), очень не любил, когда его судьба решалась без его участия. Именно поэтому в следующее мгновение раздалось победное стрекотание Моти, и массивная тушка с большим трудом протиснулась в узкие двери. Далее последовал скоростной осмотр помещения, и вскоре в нем не осталось ни одного уголка, куда бы любопытный Змей не сунул хоть один из своих носов. По окончании данной процедуры Гореныш решительно направился в роскошную камеру Изи, плюхнулся гам на персидский ковер и тут же захрапел.
— Похоже, у Моти другое мнение на предмет места для ночевки, — улыбнулся Солнцевский, умильно наблюдая, как умаявшийся любимец сладко причмокивает во сне.
От трехголового соседа Изя был явно не в восторге, однако ни возражать, ни возмущаться не стал. Знал о полной бесперспективности и того и другого.
— Ладно, ерунда. Только имей в виду, если левая голова опять будет храпеть, словно старый медведь-маразматик в свой берлоге, я кину в него чем-нибудь тяжелым.
— Если будет так, как ты рисуешь, левую голову еще быстрей разбудят правая и центральная. Они больше всех от храпа страдают.
Заботливый Илюха поплотнее закрыл дверь, дабы не беспокоить заснувшего Гореныша, и плюхнулся на диван в гостиной. Его примеру последовали остальные.
— А что, по-моему, неплохая идея, заранее подготовить себе тепленькое местечко в темнице, — обратился к друзьям черт. — Или таки есть возражения?
Все обратили свои взоры на среднего богатыря, и, как и следовало ожидать, никаких возражений не последовало.
— Ты расскажи, как тебе такая идея на ум пришла? — озвучила общий вопрос Соловейка.
— Так очень просто, — краснея от удовольствия, начал свой рассказ черт. — Помнишь, в прошлый раз, когда нас в темницу посадили, сам Берендей велел доставить в камеры приличную мебель и кормить нас по высшему разряду?
— Согласна, — кивнула головой Любава, — кормили, конечно, неплохо, только вот пирожки с семгой у княжеского повара были не ахти, да и кулебяка ему явно не удалась. Вот я…
