Наталья Лукьянова - ВИА «Орден Единорога»
Битька тут же встрепенулась, она и забыла, что не на прогулке. Однако история несчастного влюбленного принца ее задела, и она поинтересовалась, что стало с девушкой.
— Когда с балкона, на который вывел ее «полюбоваться»на казнь тиран, она увидела смерть возлюбленного, она бросилась вниз в свою очередь с его именем на устах.
Битька едва сдержала возмущенное фырканье: и как только можно говорить о таких печальных и романтичных вещах таким тоном, будто физику в школе объясняешь!
Несмотря на валерианку, долго находиться в подземных залах было тяжело: казалось, сырой и тяжелый воздух давит на уши и ватой набивается в нос и горло. На поверхность все поднялись мокрые, как мыши. В похожих на квасники сосудах утробно булькало. Санди со своим справлялся, играючись, а вот Битька в очередной раз пожалела о своей конспирации. К тому же, в процессе извлечения из гипсового плена, что-то там такое сделалось с ее плечом. Короче, Битька страдала.
Рэна они застали слегка потрепанным: двое из усыпленных Эу Рохо оказались обладателями более крепких организмов и, если первый дал себе труд постонать и помотать головой, пытаясь прийти в себя, то второй не изволил предупредить Рэна заблаговременно о том, что очухался, а наоборот — подло затаился и, улучив минутку, набросился на парня сзади. Спасло того вмешательство дядюшки Луи. Замельтешивший перед глазами стража дух на мгновение сбил того с толку, и Рэн успел повернуться и сгруппироваться. Сейчас прыткие стражи, оба связанные, один — раненый, отдыхали в тени развалин.
— Наш герой как всегда в своем амплуа! — воскликнул Шез. — Только он остался один, как тут же в жизни возникло то самое место для подвига! Братишка, ты случайно, не будил их специально?
Рэн, будто невзначай оказавшийся за спиной Битьки и, преодолев легкое сопротивление, завладевший одним из сосудов с лилиями, покраснел от обиды.
— Что ты все время на него заедаешься, Шез?! — возмутилась освобожденная от притягивающей к земле ноши Битька.
«А что это ты все время за него заступаешься? Нравится он тебе, что ли?»— хотел язвительно произнести Гаррет, но вспомнил, что говорить такое вслух сейчас нельзя, и промолчал.
«Действительно, что это ты на меня все время заедаешься? Ревнуешь, что ли?»— хотел воскликнуть в запальчивости Рэн, но тоже вспомнил, что говорить такое вслух сейчас нельзя и тоже промолчал.
— А может, у меня комплексы? — кокетливо пожал плечами дух Кунгур-табуретки, однако, буквально через минуту опять привязался к оруженосцу: — Интересно, а наш юный друг не составляет какого-нибудь расписания на день по подобию небезызвестного барона Мюнгхаузена? Например: «Пятнадцать ноль-ноль — запланирован подвиг»?
Тут уже покраснел Санди, который в юности в дневнике действительно так и писал: «Три часа пополудни — подвиг». И неизвестно, чем бы закончилась перепалка, если бы Единорожка вдруг тревожно не заржал, и друзья не обратили бы внимания на несущегося на достаточно большой для такой гробины скорости Великого Хомоуда. Уверенными скачками, от которых пыль поднималась до неба, гриб-переросток двигался с юго-запада прямо в сторону развалин.
Первым побуждением друзей было подхватиться и бежать, но тут раненый страж сдавленно выругался, тем самым напомнив о себе, и Битька застыла на месте:
— Мы не можем оставить так этих!
— А что ты предлагаешь?! — завопили мужчины. — Срочно привести их в себя, чтобы они тут же покончили с нами?!
— Не надо в себя! — испуганно затрясла головой Битька, — Может, просто куда-нибудь их перетащить?
— Легче тебя самого с собой утащить! — воскликнул Шез.
Но оказалось, тащить в таком случае придется и Лейту и единорожка. Те не принимали участия в споре, просто смирно сели в песочек.
— Гринпис!!! — непонятно, что вызвало у Шеза желание сассоциировать маленькую группу протеста с зелеными, возможно, сидячая забастовка как метод борьбы.
Единственным более или менее подходящим для укрытия местом показался друзьям небольшой тамбур перед входом в буцефалью пещеру. Туда и потащили они пребывающий духовно в мире грез, а телесно — в зоне повышенной опасности, местный спецназ. Как и полагается спецназу, воины Шановасса были изрядно громоздки и тяжелы. К тому же воздух все больше и больше наполнялся пылью. Несмотря на то, что рты и носы у всех были замотаны платками, что напоминало Битьке детсадовское время, морозы, колючий шарф вечно в соплях и слюнях. Было так тяжело и страшно, что Битька просто прокляла собственный альтруизм. А все остальные, должно быть, прокляли Битьку. Однако, вцепившись по двое, по трое (если считать тролля и Единорожку), таскали в залитую валерианкой комнату потенциальных врагов.
Конечно, они не успели.
По счастью, великий Хомоуд проскочил левее. Однако всех с головой засыпало песком, и пришлось откапываться самим и откапывать пятерку мирно сопящих стражей. Не успели откопаться, заметили, что зловредный Хомоуд повернул обратно. И все началось сначала. Наконец, забив тамбур почти до отказа бесчувственными телами, забились туда и сами, расположившись прямо на шанавассцах, кашляя и задыхаясь от дурного запаха валерианки и стоящей даже здесь столбом пыли.
Толчки сотрясли землю совсем рядом. Когда пыль слегка улеглась, путники осторожно выглянули наружу. Половину грифона снесло напрочь, плюс с этой стороны ландшафт непередаваемо изменился: от развалин ничего не осталось, зато огромных ям добавилось.
— …Вот… ж..а… — выразил общее мнение Шез.
— Если эта тварь не прекратит утюжить направо и налево, нам, пожалуй — все, — задумчиво высказался Санди. — Что по этому поводу говорит наука?
Наука в лице Лейты ничего по этому поводу сказать не смогла. Зато по этому поводу внес свое рациональное предложение Шез:
— А как там у нашего героя, никакого подвига на это время не запланировано?
— У меня запланировано, — мрачно откликнулся Санди, — Если мы сейчас отсюда не выберемся — эти очухаются и перережут нас из чувства благодарности, — он легонько толкнул в плечо рванувшегося было к двери Рэна и отправился «на встречу бессмертию». Шез почувствовал себя неуютно и прикусил язычок. Рэн выскочил за Санди. За ним потянулся и Бэт: да будь он сейчас и Битькой, ей-богу, не усидел бы. Лейта, как принцесса, осталась. Она внимательно оглядела ненароком оставленное на нее недвижимое хозяйство и, заметив шевеление одного из стражей, аккуратно тюкнула его по лбу рукояткой висевшего на ее поясе кинжала. Не удовлетворилась результатом, тюкнула еще раз. А тут заглянул в двери Рэн: непредсказуемый Хомоуд скрылся, подвиги отложились на неопределенное время, зато очень пора было делать ноги.
Когда друзья, бегом, насколько это было возможно, миновали остатки грифона, Шез, верный сегодняшнему своему вредному настроению, заметил:
— А вот и та извилина, в которой застрял Бэт. Может, задержимся, оставим автограф типа «Киса и Ося были здесь», или мемориальную доску повесим с текстом наподобие… — тут он заметил, что спутники его далеко уже удалились от грифона и совсем его не слушают.
ГЛАВА 26
К тому времени, когда друзья пересекли границы Шановасса, Битька совсем расклеилась. Мало того, что все эти долгие пешие путешествия были ей совсем непривычны, да еще и борьба с песчаными бурями, да еще и перетаскивание тяжеленных воинов, а тут еще Санди здорово оттоптал ей плечо, когда пытался вытолкнуть из гипсового лабиринта. А эти медные посудины с лилиями? И ведь, если она парень, отказываться нельзя. Вон как хорошо и легко Лейте: идет себе, себя несет. Не раз Битька украдкой показывала Шезу то кулак, то язык.
Спасибо заботливому Рэну: Битька не без смущения уже не первый раз замечала, что парень старается, как может, облегчить ее ношу. И на ее стыдливое бормотание корректно ссылается на разницу в физическом воспитании молодежи в их и Битькином мирах: мол, что поделаешь — два мира, два образа жизни, ты не виноват. А, вообще, этот Рэн… Вчера во дворце Анджори, когда его попросили спеть первое, что придет ему в голову, он слегка покраснел, а потом решительно и нежно взяв аккорд, запел: Я знаю, что ты живешь в соседнем дворе…
И строки: «У-у-у-у…Это не любо-о-овь…
У-у-у-… Это не любо-о-вь»… пропел с какой-то неуверенностью. Битька всегда раньше считала, что песня о том, как парень просто на девчонку запал, в смысле физически, ну там «научи меня всему, что умеешь ты, я хочу это знать и уметь. Сделай так, чтоб сбылись все мои мечты. Мне нельзя больше ждать. Я могу умереть». Короче: у-у-у-у, это не любовь. А Рэн пел так, будто этот парень, от чьего лица песня (у Битьки сладко заячьим хвостом затрепетало сердчишко от мысли, что он пел будто бы и от себя тоже), действительно влюблен, но просто не решается себе самому признаться, что с ним это действительно произошло. И те самые строчки, про «научи»вовсе не про секс, а про музыку, про рок, про Битькин мир…
![Олег Геманов - Первый инженер [СИ]](/uploads/posts/books/63823/63823.jpg)
