Артем Тихомиров - Бочка пришельцев
И вот нас, орущих по все горло, уже буквально несут куда-то. Мелькает передо мной потолок, стены, лезет в нос вонь каземата. Стражники отвешивают нам смачные удары, чтобы несколько подкорректировать наше сопротивленческое стремление, а потом бросают в тесную сырую комнатушку.
— Ишь! — доносится до нас, после чего дверь с грохотом закрывается. — Ха-ха-ха!..
Дальше — темнота и ошеломленное молчание.
Глава 11
— Вот тебе, колдуньюшка, и пенсионный день, — первая подала голос Эрин.
Я сидел на какой-то жесткой деревяшке, которая даже через "одежду" колола меня занозами. В голове звенело после того, как по ней двинули дубинкой. Я чувствовал себя каким-то зомби, с которым недорасправились истребители нечисти.
— Ну, это уже наглость, — сказал гном, потирая в темноте ушибленные места.
— Эрин, я говорил тебе, что идти к страже — неудачная идея! — проворчал Гийом.
— Отвянь!
Чародейка, хотя я этого и не видел, явно мрачнее тучи.
Все еще не понимая, что, собственно, случилось и за что нас заперли, я спросил:
— Крониэль внесет за нас залог?
— Что? Какой залог? Тут не ломбард! — фыркнул Ги-Ги.
Я объяснил, какая практика применяется у нас в судебной системе, а также, не слишком решительно, напомнил о существовании адвокатов.
Мои друзья помолчали. Им было меня, очевидно, жаль.
На Гиксе-3 со Всеобщими Правами Живых Существ была явная напряженка. Эрин сказала, что ни о чем вышеперечисленном здесь и не слышали. Стража тут занимается не охраной правопорядка, а обеспечением собственного материального благополучия и лишь делает вид, что помогает подданным. При первом же удобном случае "служители закона" начинают защищать собственные интересы.
"Я же говорил — здесь коррупция процветает, — сказал ПЖ. — Ничего больше от такого примитива ждать не приходится… Вот если бы ты был немного расторопнее, то давно уже сидел бы на своем заднем дворе в шезлонге и попивал коктейли!"
Пришлось снова выключить искина. Невыносимо было слушать его брюзжание в безвыходной ситуации. А то, что она именно безвыходная, мне становилось яснее с каждой секундой… Я представил себе только часть ужасов полицейского произвола, о котором повествуют древние источники, и мне сделалось плохо. Аж в животе заурчало.
— Пытки, вымогательства, сфабрикованные дела… — перечислял гном, в голосе которого слышалась все возрастающая покорность судьбе.
— А еще убьют, вывезут за город и закопают в лесу… — жалобно промямлил Гийом. — Я слышал, что в неделю так исчезает до сотни народа в Шинбаре…
— Ага… Потом жалуйся… — подтвердил Стиг.
— Так, выходит, ничего нельзя сделать?
— Только уповать на то, что им не захочется сильно напрягаться, — сказал гном. — Может, и отпустят. Но если решат повесить на нас все глухари, которые скопились, нам крышка.
— И что? — спросил я. — Суд разве не разберется?
— Суд? — Гном зловеще рассмеялся. — Суды всегда на стороне стражи, брат.
— Почему?
— Одна шарашка потому что.
— А король?
— О!
Комментариев насчет короля не последовало, и я сделал вывод, что с этим еще хуже.
— Теперь я понимаю, насколько глубока бездна между нами мирами, — философски заметил я, перемежая свою речь отчаянной дробью стучащих зубов. — Вот где пролегает главный водораздел…
— Где? — спросил Гийом, зубы которого отстукивали громче моих. — Через эту камеру?
— Он хочет сказать, что их социально-политическая сфера устроена по-другому, — сказал Стиг. — Интересно, а как? И тут будешь молчать, Уолдо?
— Да. Иначе преждевременная революция нарушит целостность вашего мира.
— Ого! — сказала Эрин. — Так тебе известен рецепт? Я имею в виду, как все это можно исправить? Изменить?
— М… Можно, но… Не спрашивай, пожалуйста!.. Уста мои должны быть сомкнуты!
— Ты упрям, словно ишак, — разозлился гном. — Знаешь, мое терпение велико, словно Рубиновый океан, но и у него есть границы…
— И что ты сделаешь? — хмыкнула Эрин.
— Я… я…
Тут Гийом разрыдался, не выдержав еще даже не начавшегося толком психологического давления, и нам пришлось утешать беднягу.
Обстановка накалялась. Кто-то предавался отчаянию, кто-то напрягал мозги в поисках выхода, кто-то терзался чувством вины. Последним был я.
— Если бы не я, вы бы сюда не попали. Зачем надо было искать?
Вопрос был обращен к Эрин, но она молчала.
— Щекотливая тема, пришелец, — заметил гном. — Так просто не скажешь.
— У меня никогда не было друзей, — сказал я, хотя нелегко было решиться на это признание. — Ну так, куча-другая космических приятелей и всяких разных оболтусов, а друзей — не было.
— Ты вроде упомянул, что у тебя есть девушка, — сказала Эрин.
— Ага. Но наши отношения вроде как зашли в тупик. Не знаю. Думаю, она уже в курсе, что я потерялся, и… может, даже рада…
Гном крякнул.
Гийом всхлипнул.
— Нет, мне тут, похоже, хуже других, а они говорят о пришельце! А я?
— А ты, если не прекратишь сеять панику в наших рядах, получишь от меня лично, — пообещала Эрин. — Не тебе одному приходится торчать в этой троллевой заднице…
Мои глаза стали привыкать к темноте. Теперь я видел, что Эрин сидит на нарах справа от меня, подтянув колени к подбородку, а Ги-Ги и Стиг устроились напротив.
К вони тоже, оказывается, можно привыкнуть. Даже удивительно. Меня уже не тошнило.
— Все равно — во всем я виноват. Не пойди Эрин сюда…
— Слушай, хватит! — сказала студентка. — Я тут думать пытаюсь, а он нудит! Пошла и пошла — чего теперь-то охать! Чего еще было делать? Мы все обшарили… У Крониэля даже была версия, что тебя утащили некры… Может, как-то пронюхали, что дело в тебе и что ты не из нашего мира… Эльф пошел предъявлять им претензии, но, оказалось, они ничего не знают. Уж, во всяком случае, некры не проявляли к тебе интереса…
— А теперь где Крониэль? — спросил я.
— Отправился подергать еще несколько ниточек. У него же криминальные связи в Шинбаре имеются.
— И он ничегошеньки не знает, — подытожил Стиг. — Потому будет долго удивляться, куда это мы бесследно пропали!
— Да уж… — буркнула девушка. — Кстати, гном, а ты чего не шевелишь мозгами? Кто у нас тут гений? Где твои нетривиальные решения?
Стиг охватил обеими руками свою бороду и попытался засунуть ее в рот.
— Чтобы производить гениальные идеи, мне нужна спокойная обстановка, — сказал он.
— В спокойной-то каждый дурак чего-нибудь придумает!
— Не ругайтесь, — попросил я. — А что насчет магии? Вы — волшебники и, насколько я понимаю, весьма ненизкого полета. Так что вам стоит намагичить что-нибудь спасительное…
Эрин встрепенулась и хлопнула себя по лбу.
— Ты — гений, Хипп!
— Э… это я гений! — послышалось со стороны гнома.
Девушка добралась до меня и начала шарить по моей одежде.
— Твой аннигилятор! Где он?
— Не знаю…
— Ты что не додумался? Да элементарно — проделал дыру в стене и вышел!
— Э…
— Нету! Где он?
— Честно слово — не знаю! И вообще, я говорил про вашу магию!
— Магию? — воскликнула Эрин. — Да ты с ума сошел — использовать чары против стражи! Это ж… статья есть!.. Мы не имеем права на самооборону, что бы они там не делали… Сразу десять лет рудников… Хы, видали!
Гийом и Стиг скорбно помалкивали. Они тоже были в курсе.
— А аннигилятор, значит, лучше? — Я подбавил в свой вопрос дозу ехидства. — Разнести участок, проделать в стене дыру!
— Но это — не магия! — сказала Эрин, продолжая меня обыскивать.
— Она права, — отозвался гном. — Мы можем распылить на эти штуки… на атомы всех стражников…
— Они же не зомби! — сказал я.
— Они хуже, — шмыгнул носом Гийом.
— Куда ты дел свое оружие? — Эрин стиснула мою руку.
— Никуда. Наверное, в потасовке выпало… Теперь оно у них, у стражей.
Мои приятели издали дружный стон.
Всем нам стало абсолютно ясно, что вырваться из этого каменного мешка быстро не получится.
Эрин обругала власти Квартеи, сказав, что жить в таком обществе просто уже нет никакой возможности. И вообще, кстати, с чего это ей помирать во цвете лет? По мнению чародейки, она не для этого перенесла столько страданий, чтобы отправиться на тот свет от руки мясника-законника, который и свое имя-то с ошибкой напишет.
— Можно попытаться наладить связь с Крониэлем, — сказал Стиг.
— Можно, — а что он сделает? — надтреснутым голосом спросил Гийом. — Он всего лишь понтовоз…
— Кто он? — возмутилась Эрин. — Как ты его назва…
— Тихо! Сюда кто-то идет! — прошипел Стиг, спрыгивая с нар и подбегая к двери.
— Все! Все! Я мертвец! Меня возьмут первым! — Гийом заметался по камере, словно мышь, угодившая в ведро.
