Сенкия Сияда - В Школе Магии Зарежья
— Да уж, я бы сказала, что за такой дверью можно удержать само Зло, оно попросту побоится к ней подойти. Чувствую, сегодня или завтра появится еще одна страшилка на ночь, — сказала я, притворяя за собой дверь. Изнутри она выглядела особенно удручающе.
— Надо будет хоть покрасить ее что ли, — вздохнула Тамарка, снова усаживаясь рисовать плакат.
Весь оставшийся вечер из-за двери слышались приглушенные голоса. Создавалась ощущение, будто к ней водили экскурсии. Ее то и дело дергали, и она мелко тряслась как в лихорадке и побрякивала своим железом. Пару раз дверь пытались проверить на прочность. Один раз в нее запустили чем-то тяжелым, а во второй попытались выбить плечом. Мы с Томкой, заинтересованные криками боли, вышли в коридор. Бедолагу со сломанной рукой уже уводили в знахцентр, а мы сорвали повешенное кем-то на дверь объявление: «Шоу живых упырей. Вход — одна серебрушка. Выход — десять». Рядом был схематично изображен довольно грустный упырь, только почему-то один.
— А неплохая идея кстати, — поцокала языком Тамарка.
Наконец мы домалевали рисунки. Вышло штук десять плакатов с персонифицированной Зимушкой-зимой, снеговиками, кострами, снопами хлеба, караваями и прочей атрибутикой надвигающегося праздника. Во вторник с утра их предстояло увеличивать и растягивать на стенах зала, один — на занавес, а еще часть вывесить в коридорах.
Воскресенье тем и хорошо, что нет никаких занятий и спать можно хоть до обеда. А у некоторых счастливчиков и в субботу занятий не бывает. Но, приученные к режиму в будни, ученики просто физически не успевают войти в нормальную сондообеденную колею. И поэтому, кряхтя, встают к завтраку, понимая, что звонком на подъем к приему пищи хрупкий хребет сладкого сна уже все равно перебит. Хотя в понедельник в разговорах меж собой все всё равно с мечтательными улыбками вспоминают:
— М-м-м! Скорее бы воскресенье! Можно спать сколько влезет!...
Я привычно села, открыла глаза и вздрогнула, хватаясь рукой за сердце:
— Тьфу, ты, жуть какая! Совсем забыла про новую дверь. Никак не привыкну, — пробормотала я и попила водички.
— Эй, Тамарка! Э-ау-а! — я зевнула и потянулась, — Вставай, а то завтрак пропустишь!
Подруга промычала что-то нечленораздельное и залезла головой под подушку. Я метнула в нее свою и полезла за одеждой.
Когда мы спустились вниз, холл просто бурлил.
— Чего это они? Завтрак что ли отменили? Бастуют?
— Непонятно, — нахмурилась я. — Пойдем ближе.
Но ближе идти не пришлось. То, что так заинтересовало и взволновало всех, было просто огромных, от пола и почти до потолка, размеров. На том месте, где в холле раньше была просто синяя стена, сейчас висела одна очень занимательная картина, я бы даже сказала картинка. Люди, которые замечали нас, замолкали и пихали в бок своих соседей, кивая на нас. Цепная реакция пиханий и кивков постепенно охватила всех и через минуту все затихли и перед нами расступились, позволяя лицезреть творение во всей красе. Тамарка рядом со мной покраснела до пальцев на ногах, а я просто стояла, сжимая зубы, кулаки и суровея ликом.
— Та-а-ак, — нехорошо протянула я, наконец, таким голосом, что кто-то из сильно рядом стоящих девушек упал в обморок.
— Только вот Лорга с командой они зря сюда пририсовали. Боюсь, им это не очень понравится, — неуверенно высказала свое мнение Тамарка.
— И долго вы позировали? — брякнул вдруг кто-то в тишине. И толпа, конечно, не выдержала. Заржала так, что стены дрогнули.
Я быстро подошла вплотную к стене, надеясь сорвать творчество, но куда там! Пальцы безрезультатно пошкрябали по краешку. Мерзкая похабщина как будто вросла в стену!
Я погрозила ей кулаком, мол, это мы еще посмотрим, кто кого, схватила Томку за руку и потащила обратно в комнату. Есть уже все равно не хотелось, жажда мести перебила аппетит. Но мы даже не успели сбросить первый пыл (Тамарка пламенела вся, будто ее на сковороде пожарили, а я же обошлась горящими сухим жаром щеками и злобным огнем глазами) и перестать ходить взад вперед по комнате (ну, это уже я одна), как в дверь затарабанили.
— Кто? — рявкнула я, хотя мне было все равно, кто бы ни был — убью, чтобы расслабиться.
— Любовнички! — тоненькими голосками раздалось из-за двери. Я порывисто провернула ключ и отошла вглубь комнаты.
Парни, заметив нашу обновку, видимо, вначале остолбенели, потому что, войдя, даже сперва забыли о цели визита:
— Ну у вас и дверь! Меня чуть кондратий не хватил! — сказал Никас, настороженно косясь на монстра.
— Ее надо в классификацию нечисти заносить, как отдельный вид! — пробормотал Кафык.
— Вы для этого сюда пришли? Поговорить о двери? — рявкнула я, раздувая ноздри.
— Ого, какая ты горячая! — хохотнул Сапень. Мне и этого хватило, я подбежала и, толкнув его в грудь, заорала:
— Да вы после того, что там нарисовано, вообще обязаны на мне жениться!! Ты и Лорг! Оба!!! — визжала я.
— А я что, на Томке и на Никасе? — перевел на себя мою логику Маркус.
— Давайте не будем вспоминать, кто там с кем и что делал, — выдавила красная, как помидор Томка.
— Успокойся, — сказал Сапень, удерживая меня за запястья и придавив носки туфель, когда я попыталась его пнуть. — Ты думаешь, что нам это нравится?
Я даже замерла, забыв извиваться и вытаскивать прижатые стопы. Сапень посмотрел в мои сузившиеся глаза, и до него дошло, что он, кажется, что-то не то сказал.
— Ну, не прилюдно же, — пробормотал вконец запутавшийся Сапень и уже сам покраснел. Но у меня уже первая агрессия прошла, и я махнула зажатой им рукой:
— Забей! — и села на кровать. Меня отпустили. Парни тоже расселись кто где.
— И ведь как ловко устроили, занятий нет, у преподавателей выходной, официально наказывать некому, — сказала я, проворачивая между пальцев чистое перо.
— Одноклассники? — спросил Лорг.
— Кроме этих проныр больше некому, — сказала я и хмуро вскинула взгляд: — Вы что ли не поняли, что пакость-то с подтекстом? Один в один как картинки со шпаргалок. Вот, мол, раз так нравится, получите.
— А мы-то здесь причем? — спросил Маркус.
— И главное, как реалистично нарисовали, — вякнул Кафык и смутился, — я не в том смысле, а... что лица похожи один в один.
— И что будем делать? Они ее каким-то заклинанием намертво присобачили, — сказал Никас.
— Картиной лучше и не заморачиваться. Наверняка до завтрашнего дня не отдерется. Они еще те мастера хитрые заклинания выискивать, — я усмехнулась, глядя на все еще чуть цветные лица Кафыка и Лорга.
— Зря все-таки они нас приплели, — вздохнул Лорг. И мы на два голоса объявили: — Будем мстить!!
Первая моя мысль была на правах художников предстоящего концерта растянуть аналогичную картину с мстителями на занавесе сцены. Но, во-первых, врагов было много. Во-вторых, я сомневалась в наших с Томой художественных талантах, так что мальчики у нас вполне могли выйти на одно лицо (и не только лицо) с девочками. И, в-третьих, но не по важности, то, что это было бы чистой воды самоубийство, потому как директор лично назначил нас малевальщицами, и ему бы даже гадать не пришлось, чтобы ткнуть пальцем в виновных за срыв концерта. И после такого нас бы и новая дверь не защитила.
Я встала и хлопнула свое перо на стол. Тома, перехватившая мой взгляд, заулыбалась абсолютно безумной улыбкой, при которой зубы верхней челюсти по-кроличьи перекрывают нижнюю губу, ноготочком подщелкнула ко мне черновую бумагу, и я оглядела друзей:
— Итак. Значит, говорите, вся школа знает, где я гуляла...
— А вы знаете, знаете, — делая страшные глаза и огораживаясь ладонями, шептали друг другу ученики, — та девчонка с бытового-то, что в подвале потерялась...
— Дак нашлась же она, живая вроде!
— Нашлась-то нашлась, но и она еще в подвале кое-что нашла, — с видом экспертов поднимали брови сплетники.
— Да-а? — проникались интересом слушатели.
— Говорят, — тут следовало метание глазами по сторонам, — что она нашла какие-то записи о сокровищах Труля Шлисовича, и теперь знает, как до них добраться!
Слушатели неверяще хмурились:
— Какие у Труля Шлисовича сокровища? Он же сам в лохмотьях ходит!
— А-а-а, — мотали пальцем рассказчики и понижали голос, — все же знают, что в подвале школы сокровища князя Ширмея несметные спрятаны.
Собеседники согласно кивали, хотя и узнавали об этом только что. А объяснения меж тем продолжались:
— Завхоз часть их нашел и хитро спрятал. А сейчас остальные ищет. И именно поэтому пропала в подвале часть учеников: они случайно находили сокровища, а завхоз их убивал и себе все присваивал.
Слушатели пораженно ахали и проникались доверием к такому достоверному объяснению. То, что в подвале пропадали люди, известно всем, а значит и остальное — правда наверняка.
