Терри Пратчетт - Движущиеся картинки
Они машинально повернулись друг к другу лицом.
Последовала долгая пауза. Пес, воспользовавшись перерывом, шумно облегчился на колышек палатки.
— Вот это да, — произнес наконец Виктор.
— У меня что, такие же? — спросила Джинджер.
— Да. Тебе не больно?
— А тебе?
— Вот так, — сказал Гаспод. — И когда увидите Достабля, приглядитесь к нему. Так же, как глядели друг на друга.
Виктор потер слезящиеся глаза.
— Получается, что Голывуд призвал нас сюда, что-то с нами сделал и… и…
— Он заклеймил нас, — с горечью закончила Джинджер. — Поставил на нас свое клеймо. Вот как это называется.
— Вообще-то… хм… смотрится довольно привлекательно, — галантно заметил Виктор. — Придает глазам этакую искорку.
На песок упала чья-то тень.
— А, вот вы где, — сказал Достабль. Как только они поднялись, он вроде как по-дружески обхватил их за плечи. — Вы, молодежь, вечно куда-то исчезаете вместе, — лукаво добавил он. — Одобряю. Ценю. Понимаю. Очень романтично. Но сейчас нам надо делать картинку. У меня там много хороших людей ждут вас не дождутся. Пойдемте, обрадуем их.
— Понял, о чем я? — тихо спросил Гаспод. Если точно знаешь, куда смотреть, такое трудно не заметить.
И в том и в другом глазу Достабля, в самой серединке, полыхало по крохотной золотой звездочке.
В самом сердце Клатча, этого громаднейшего темного континента, воздух был тяжел. Вот-вот должен был настать сезон дождей.
В тростнике близ медлительной коричневой реки квакали лягушки[13]. На засушливых отмелях дремали крокодилы.
Природа затаила дыхание.
Из голубятни Ажуры Н'Коута, торговца разнообразной живностью, донеслось взволнованное воркованье. Он покинул веранду, где до этого дремал, и отправился посмотреть, что вызвало такой переполох.
Несколько оплешивевших тварей, предназначенных к срочной продаже, что зевали и мирно работали челюстями в огромных загонах позади хижины, встревоженно подняли головы, когда Н'Коут одним прыжком перескочил ступени веранды и сломя голову припустил через двор фермы.
Обогнув загоны для зебр, хозяин налетел на своего помощника М'Бу, который неторопливо вычищал страусиный загон.
— Сколько… — И замолчал, со свистом переводя дыхание.
Двенадцатилетний М'Бу бросил лопату и от души похлопал хозяина по спине.
— Сколько… — предпринял Н'Коут новую попытку.
— Опять переработал, хозяин? — обеспокоенно спросил М'Бу.
— Сколько у нас слонов?
— Я только что убирал там, — сказал М'Бу. — У нас три слона.
— Не ошибаешься?
— Нет, хозяин, — терпеливо ответил М'Бу. — В слонах трудно запутаться.
Ажура опустился в рыжую пыль и стал прутиком выводить какие-то цифры.
— У старого Мулуккаи должно быть полдюжины, — бормотал он. — И у Тазикела около двадцати, не меньше, плюс у этих людей в дельте почти всегда есть…
— Кому-то нужны слоны, хозяин?
— …Пятнадцать голов, он мне говорил, да плюс еще партия у лесорубов, возможно, по дешевке, итого, скажем, две дюжины…
— Кому-то нужно много слонов, хозяин?
— …Говорил, ходит стадо на границах Т'этце, там все легко уладить, и еще в долинах около…
М'Бу прислонился к изгороди и приготовился терпеливо ждать.
— Сотни две. Плюс-минус десять голов, — подвел итог Ажура, отбрасывая прутик. — Капля в море.
— Не бывает плюс-минус десяти слонов, хозяин, — твердо возразил М'Бу.
Он знал, что при подсчете слонов необходимо соблюдать абсолютную точность. Человек может быть не уверен относительно того, сколько у него жен, но только не тогда, когда речь идет о слонах. Слон либо есть, либо его нет.
— У нашего агента в Клатче заказ на… — Ажура проглотил слюну, — тысячу слонов. На тысячу! И немедленно! Оплата наличными по доставке!
Ажура выпустил из рук клочок бумаги.
— И все в один город, в Анк-Морпорк, — сказал он упавшим голосом и вздохнул. — Аи, какая была бы добыча!
М'Бу почесал голову и поглядел на тяжелые облака, что собирались над горой Ф'тванга. Скоро по сухому вельду прокатит грозовая колесница.
Потом он нагнулся и подобрал с земли прутик.
— Что ты делаешь? — спросил Ажура.
— Рисую карту, хозяин, — ответил М'Бу. Ажура покачал головой:
— Не утруждай себя, мальчуган. До Анка — три тысячи миль, согласно моим подсчетам. Зря я размечтался. Слишком много миль, слишком мало слонов.
— Мы бы могли пройти через равнины, хозяин, — возразил М'Бу. — На равнинах много слонов. Пошлем вперед себя гонцов. Мы бы по пути собрали много слонов, это не очень трудно. Все равнины уставлены этими проклятыми тварями.
— Нет! Нам пришлось бы идти вкруговую, по берегу, — сказал торговец, проведя по песку длинную кривую линию. — Потому что здесь, — он постучал по высохшей земле, — джунгли, и здесь тоже джунгли. — Он снова постучал, слегка контузив высунувшегося кузнечика, который легкомысленно принял первое постукивание за начало дождя. — А в джунглях дорог нет.
М'Бу взял прутик и прочертил через джунгли прямую линию.
— Тысяча слонов, хозяин, не больно-то думает о дорогах!
Ажура на минуту задумался. Потом взял прутик и нарисовал зубчатую линию около джунглей.
— Но здесь Горы Солнца, — сказал он. — Очень высокие горы. Много глубоких ущелий. И никаких мостов!
М'Бу взял прутик, ткнул им в джунгли и усмехнулся.
— Я знаю одно хорошее место, хозяин. Там только что выкорчевали много леса — первый сорт, хозяин.
— Да? Хорошо, мальчик, но кто будет поднимать его в горы?!
— Знаешь, хозяин, в ту сторону как раз пойдет тысяча больших сильных слонов.
И М'Бу снова осклабился. В его племени было принято затачивать зубы до игольной остроты[14]. Он вернул хозяину прутик.
Челюсть Ажуры медленно опускалась.
— Клянусь Семью Лунами Назрима, — выдохнул он, — у нас что-то может получиться. Если мы пойдем так, нам нужно будет пройти всего тысячу триста — тысячу четыреста миль. А может, и меньше. Да. Попробовать стоит.
— Согласен, хозяин.
— Знаешь, мне всегда хотелось сделать в жизни что-то значительное. Что-то настоящее, — продолжал Ажура. — Что за жизнь — страус здесь, жираф там… Человека помнят не по таким делам. — Он устремил взгляд к пурпурно-серому горизонту. — Вот я и думаю: ведь можно попробовать, а?
— Ну конечно, хозяин.
— И прямиком через горы!
— Конечно, хозяин.
Если очень пристально вглядываться, можно было различить, как над пурпурно-серым проходит белая кайма.
— Это очень высокие горы, — сказал Ажура, и в голос его закралось сомнение.
— Склон ведет вверх, склон ведет вниз, — философски ответствовал М'Бу.
— И то правда, — согласился Ажура. — То есть в целом дорога получается ровная.
И он снова взглянул на горы.
— Тысяча слонов, — пробормотал он. — Знаешь, мальчуган, когда сооружали гробницу царя Леонида Эфебского, на перевозке камня работали сто слонов. А двести слонов, как рассказывает история, использовались на строительстве знаменитого дворца Рокси.
Вдалеке зарокотал гром.
— Тысяча слонов, — повторил Ажура. — Тысяча слонов. Хотел бы я знать, зачем может понадобиться тысяча слонов?
До самого вечера рассудок Виктора колебался на грани помешательства.
Были скачки, были смертоносные схватки — и постоянная путаница во времени. Эту путаницу Виктор так и не смог объяснить. По-видимому, позднее мембрану можно было разрезать и склеить заново так, чтобы события происходили в нужной последовательности.
А некоторые события не должны были происходить вовсе. Художник, к примеру, написал на одной карточке: «В Каролевском Дварце, Часам Пожже». Один час выпал из Времени просто так, за здорово живешь. Разумеется, Виктор понимал, что этот час вовсе не вырезали из его жизни острым ножом. Довольно часто нечто подобное случалось в книгах. Да и на сцене тоже. Как-то раз он был на представлении странствующей труппы, где действие чудесным образом перенеслось с «Поля битвы при Цорте» в «Эфебскую крепасть, той же ночью», — для чего понадобилось всего на минутку опустить занавес из парусины, из-за которого в зал долетали глухие звуки возни и перебранки, пока на сцене меняли декорации.
Но здесь все складывалось иначе. Здесь, сделав одну сцену, через минуту делали другую, действие которой происходило днем раньше и в другом месте. А все потому, что Достабль, не желая платить лишние деньги, взял в прокат палатки, предполагая одновременный клик обеих сцен. Тебе же следовало иметь в виду лишь Настоящее и постараться забыть обо всем остальном, а это крайне трудно — в особенности если все время ждешь это странное ощущение…
Оно так и не явилось. После очередной, довольно унылой сцены сражения Достабль объявил, что все, картинка закончена.
