Майк Гелприн - Богатыри не мы. Устареллы
– В городе-то к кому поворачивать? – спросил Сивка-Бурка, перед тем как одним прыжком одолеть водное пространство от берега до острова. – К воеводе, Недотыкомке али к Василисе?
– Прыгай сразу в Кощеев терем, – велел Дурак таким тоном, какого Сивка от него еще и не слыхал.
– Что тебе там делать, ночью-то? – изумленно спросил конь.
– Власть брать буду, – не шутя ответил Дурак. – Власть, ее завсегда ночью берут… Из постели, тепленькую…
Сказав это, чудо-богатырь разразился таким хохотом, что Сивка-Бурка едва не свалился в воду с перепугу, но в последний момент напружинился и скакнул на остров, прямиком на царский двор. Приземлившись, конь наделал столько шума, что из караульной повыскакивали сонные дружинники под предводительством Опричника.
– Кто тут смеет шуметь, опричь царской стражи?! – заорал он.
– Как ты стоишь, скотина, когда перед тобой твой повелитель! – гаркнул Дурак, совсем уж неузнаваемым голосом.
– Да это никак Ванька-Дурень вернулся! – узнал-таки его дружинник. – Нашел место, где разоряться… Опричь сведу тебя к воеводе, там и доложишься…
– Как ты смеешь, смерд, мне указывать? – спросил Дурак, вынимая кладенец. – Тащи сюда своего воеводу, он будет мне сапоги вылизывать!
– Да он никак сам чегой-то нализался, – предположил приятель Опричника – Хлебало. – Надо свести его в холодную, пусть проспится…
– А вот ты у меня никогда не проспишься! – взъярился Дурак и, размахивая волшебным мечом, двинулся было на дружинников, но Сивка-Бурка уперся.
– Охолонись, – пробурчал он. – Чего ты перед дружиной разоряешься? Коли в цари метишь, так будь милостив к своим воям…
– Верно баешь, – сказал Дурак, пряча клинок. – Щас я Кощеем займусь, а потом с дружиной разберусь.
Он слез с коня и поставил у ног своих ларец. Сообразив, что пора ноги делать, мудрый Сивка тихонечко побрел к воротам, лягнув по запорной балке, распахнул их и был таков. А на царском дворе меж тем разворачивалось светопреставление. Дружинники, дотумкав, ЧТО стоит у ног Ивана-Дурака, уже не пытались его образумить, а начали потихонечку расползаться по углам.
Недобро усмехаясь, Иван-Дурак открыл ларец. Внутри него сияло нездешним светом небольшое яйцо, словно выточенное из индийского алмаза. Богатырь взял его корявыми пальцами и поднял над головой.
– Ну, царь Кощей, выходи!
В ответ на его призыв тихо скрипнула неприметная дверца, и во двор вышел согбенный грузом разом навалившихся прожитых тысячелетий Кощей Бессмертный.
– Оставь яйцо в ларце, повелитель, – умоляюще прошамкал Кощей. – Исполню, что ни пожелаешь…
– То-то! – хмыкнул удовлетворенно Дурак, пряча яйцо обратно в ларец. – Во-первых, корону твою и все царские регалии, во-вторых, само царство, в-третьих, пир на весь мир, в-четвертых…
– Что за шум, Коша? – перебил его томный женский голос, и на крылечке показалась стройная да полногрудая Кощеева полюбовница в ночной сорочке, соблазнительно облегающей ее гибкое тело.
– Твоя девка, Кощей? – спросил Дурак, таращась на бесстыжую.
– Твоя, повелитель! – смиренно ответил бывший владыка Верхней Нави.
– А ведь верно, – спохватился Дурак. – Теперь здесь все мое… Ладно, прежние приказания отменяются. Новые будут…
И он изложил бывшему царю свои повеления. Кощей поскрипел зубами от досады, но отправился выполнять. Тут же весь терем-дворец озарился огнями, запылал огонь в кухонных печах, поварята побежали на птичий двор за утями да курами, отворились кладовые с дичью и всякой снедью, из ледяных погребов понесли вина заморские.
– Ох, что это я стою, – всплеснула руками бывшая Кощеева полюбовница. – Милый мой из дальнего похода вернулся, а я его еще не обняла, уста сахарные не облобызала.
С этими словами она быстро спустилась с крыльца, споро просеменила босыми ножками по сырой брусчатке двора и кинулась Ивану-Дураку на шею.
– Ванечка, любимый!
– Тебя как звать-то? – отчего-то угрюмо спросил ее Дурак.
– Василисушкой, – нежно пролепетала девица, припав к могучей груди Ивана.
– Премудрой, что ли?
– Ой, скажешь тоже… – засмеялась Василиса. – Разве похожа я на эту дебелую корову… Между прочим, скрытую книжницу, – добавила она, округлив и без того глупые глаза. – Меня в народе прозывают Прекрасною… И впрямь, посмотри, какая коса у меня длинная да золотистая… – жарко зашептала она. – А грудь белая да сладкая, а…
Договорить она не успела. Грянули трубы медные. Отворились двери золоченые. Выбежали слуги и проложили к ногам Ивана-Дурака красную дорожку. Следом высыпали сонные и полуодетые придворные и прочая челядь. Некоторые из иноземных гостей: эльфы да гибеллины разные – тоже вышли на шум, строча в уме донесения своим государям о чудно́м происшествии в Кощеевом царстве. Высокий старик камердинер в исподнем склонился перед богатырем, метя дорожку длинной белой бородой.
– С возвращением, батюшка-царь! – сказал он. – Добро пожаловать в свой терем. Все твои приказания исполнены…
– Кощей где? – грубо перебил его Дурак.
– Баньку тебе готовит, царь-батюшка, – ответил, не разгибая спины, камердинер, видимо, его прихватил радикулит.
– Дружина, ко мне! – заорал Дурак.
Дружинники во главе с Опричником выскочили из толпы челяди и вытянулись перед Иваном-Дураком.
– Дружина построена, ваше величество! – доложил Опричник.
– Все здесь? – подозрительно спросил Дурак.
– Все, ваше величество… Опричь караульных и воеводы Лихо…
– Та-ак, – проговорил новый царь. – Слушайте мой приказ! Первым делом, Кощея в подвал да на цепь. Вторым делом, бывшего воеводу перевести в конюхи, а на его место назначаю тебя, Опричник… Тя как матушка с батюшкой звали-то?
– Малютой, ваше величество! – дрогнувшим голосом ответил новоназначенный воевода, тронутый такой заботой.
– Так вот, Малюта, – продолжал Дурак. – Третьим делом, приведи под ясные мои очи следующих лиц: писаря Тайного приказа Недотыкомку, подручного его домового Тришку и вдову, что живет по-над кручею, волхованка она…
– Бу сде! – гаркнул Опричник-Малюта и, обратясь к своим молодцам, отдал соответствующие распоряжения.
Путаясь в ногах, руках и бердышах, дружинники кинулись исполнять.
– У-у, Ваня, – обиженно надула губки Василиса Прекрасная. – Не приголубив свою горлицу, сразу за дела… Аки пчела…
– Иди в баньку, красавица! – ласково сказал ей Дурак. – Мы туда скоро прибудем…
Василиса на всякий случай не стала уточнять, о скольких персонах идет речь, а чмокнув нового полюбовника в губы, ускакала на легких ножках. А Иван-Дурак, прихватив заветный ларец, вступил в окружении подобострастных, хотя и изумленных таким стремительным развитием событий придворных в царские палаты.
Едва он воссел на трон, который оказался для него немного маловат, привели Недотыкомку, Тришку и Василису. Верный Сивка-Бурка уже успел их предупредить о небывалом взлете карьеры Ивана-Дурака, поэтому, когда дружинники пришли за ними, они были уже умыты, одеты и причесаны.
– Ну, здорово! – сказал Дурак, с усмешкой глядя на них.
– И тебе доброго здоровьичка, – дружным хором отозвались они, не забыв поклониться.
– Позвал я вас вот для чего, – начал Дурак. – Службу вашу я помню, а потому и награждаю по-царски. Тебя, Недотыкомка, ставлю главным писарем царства (у Недотыкомки обиженно задрожали губы, но возразить он не посмел), дел будет много, намерен я навести порядок в Кикиморье. Ты, Тришка, будешь моим личным посыльным (домовой вздохнул с облегчением, он ожидал худшего). А тебя, Василиса, назначаю… этой… главной фрейлиной моей будущей царицы. Кстати, твоей тезки, только она помоложе будет и покрасивше тебя, так что не обессудь…
– Да что ты такое мне предлагаешь, Дурак! – возмутилась оскорбленная вдова. – Чтобы я пошла в прислужницы к этой шалаве непутятичне! Да ни в жисть…
– Как смеешь ты мне перечить, женщина! – взвился Дурак. – Да я тебя сгною, в дружину отдам…
– Да уж лучше в дружину, – откликнулась Василиса Премудрая, – чем твоей подстилке ноги мыть… Думаешь, ежели обманом да хитростью царем стал, так можешь творить беззакония? Не выйдет ничего у тебя, Дурак, помяни потом мое вещее слово…
– Стража! – заорал, брызгая слюной, новоявленный повелитель. – Взять ее! В яму! На хлеб! На воду!
Ворвавшиеся караульные кинулись к горестно и горделиво улыбающейся Василисе.
– Эх, ты, дурачок, а ведь я успела полюбить тебя! – горестно вздохнула вдова и растворилась в воздухе.
Стражники столкнулись медными лбами на том самом месте, где она только что стояла, и попадали.
– Найти! – заверещал Дурак. – Из-под земли достать! Всех сгною!
