Алекс Орлов - Тютюнин против ЦРУ
– Ну хорошо, в какой стрелять будем?
– Давай сразу в три!
– Ты думаешь, получится?
– Думаю, что не получится, и мы тогда со спокойной совестью пойдем домой. А то я прям спать не могу, хотелось очень проверить, как из «лобзика» шары выскакивают…
«Шары из лобзика…» – снова повторила Живолупова. Про лобзик она кое-что помнила – со времен первых дворцов пионеров. Лучшее нее никто не выпиливал лобзиком настоящего фанерного вождя.
Тютюнин поднял руку и направил ее в сторону руин. Живолупова взялась за настройки, однако уже смеркалось, и света было недостаточно. Пришлось включать режим ночного видения.
– И чего это такое? – прошептала Гадючиха, внимательно изучая незнакомый предмет. Он напоминал самодельную антенну, какие мастерил Семен Васильевич с девятого этажа.
– Ну что, давай кричи, – сказал Окуркин.
– Сейчас. Я чего-то боюсь…
– Да ладно, Серег, давай вместе крикнем.
«Фигня какая. Чего там бояться?» – успела подумать Живолупова, и в этот момент Леха и Сергей вместе крикнули: «Бабах!».
54
Громовые раскаты сотрясли воздух, и сотни больших и маленьких разноцветных сфер, излучая свет, понеслись над землей. Перемешиваясь непонятным образом, они свивались в три отдельных потока, каждый из которых устремлялся к своей цели.
Врезаясь в обшарпанные панели хрущевок, шары взрывались с громкими хлопками и валили обветшалые здания, дробя их стены на мелкие кусочки и вздымая целые облака пыли и едкого дыма.
Пораженная таким неожиданным и необыкновенным по красоте зрелищем, Живолупова подавила в себе естественное желание смыться и продолжала съемку, понимая, что присутствует при величайшем событии.
«Теперь буду жить во Флориде! – подумала она. – Уж теперь-то я по службе продвинусь!»
Между тем дома-калеки обрушились в несколько мгновений, а огненные шары продолжали извергаться из непонятной штуковины, которую все еще держал в руках Сергей Тютюнин. За грохотом взрывов нельзя было разобрать, что он кричал, однако это было и не важно. Окуркин бегал вокруг товарища и что-то ему советовал, однако и сам едва не падал на землю при каждом взрыве. Живолупова смотрела на все это с веселым злорадством.
Наконец Тютюнин попятился и, споткнувшись, упал на спину. Огненные шары полетели в темное небо, и это зрелище стало бы еще более великолепным, если бы шары не начали падать обратно.
Один из них, самый зеленый и яркий, стал планировать прямо на Гадючиху, и та поняла, что время наблюдений прошло. Сделав два длинных прыжка, она упала на землю, и в этот момент позади нее лопнул зеленый шар. Волна колючего жара пронеслась над землей и слегка подпалила Живолупову.
– Ай нид хелп! – заверещала она в портативный передатчик, который добивал аж до Вашингтона. – Ай нид хелп, комрады!
В ответ кто-то издевательски засмеялся, и Живолуповой стало страшно от мысли, что она пропадет в безвестности.
Вокруг продолжали лопаться синие, красные и фиолетовые шары, сжигая траву и сверчков-мутантов, а Гадючиха все сильнее вжималась в землю и повторяла:
– Ай си файербал! Биг файербал! Ферштейн?!
Это ужасное шароизвержение длилось всего пару минут, но пенсионерке Живолуповой они показались вечностью. Как только прибор Тютюнина иссяк, шпионка вскочила с опаленной земли и понеслась что было духу, даже не вполне понимая, в какую бежит сторону.
Вдалеке уже надрывались пожарные сирены, а в небе стрекотал вертолет мэра города, когда оглушенные экспериментаторы, пошатываясь, затрусили в сторону своих домов.
– Дурак ты, Леха! Ой дурак! – всхлипывая повторял Тютюнин.
– Почему-же я дурак? – вяло огрызался Окуркин, размазывая по лицу слезы и сажу.
– А зачем ты вообще эту хреновину сделал, а?
– А зачем ты ее с собой тащишь?
– Я? – Сергей на секунду остановился и посмотрел на «лобзик». – Мы должны его закопать. Спрятать там, где его никто не найдет.
– Давай сматываться отсюда, смотри, сколько их понаехало! – крикнул Леха, показывая рукой на цепочки разноцветных огоньков и мигалок. – Там теперь не прорваться.
– Тогда давай просто пойдем, как будто мы гуляем.
– Ага, – согласился Леха, и они двинулись по тропинке навстречу кавалькаде из пожарных и милицейских машин.
При появлении двух «гуляющих» суетившиеся возле машин люди примолкли, потрясение взирая на посланцев иных миров.
От длинного «скотовоза» с надписью «TV» рванулись двое с телекамерами, однако им навстречу бросился военный, прибывший на сереньком фургоне «гражданской обороны».
– Нельзя! – закричала он. – Они могут быть радиоактивными!
– Что происходит, Леха? – опешил Сергей. Поднятые на треногах прожектора били им прямо в лицо, а яростные вспышки фотоаппаратов больно слепили.
– Убрать лишний свет! Они боятся! – прокричал кто-то в громкоговоритель.
– Убрать лишний свет!
Часть прожекторов погасла. Журналистов и зевак стали оттеснять солдаты Внутренних войск, а затем послышалось кряканье спецавтомобилей.
Несколько лакированных лимузинов протиснулись между пожарных машин, и из них в спешном порядке стали высаживаться какие-то люди.
– Попались мы, Серега, – прошептал Окуркин. – Но ты не переживай – я все на себя возьму. Это я придумал «лобзик» сделать.
– Ладно, не спеши. Может, обойдется…
– Да не обойдется, – захныкал Окуркин, увидев шедшую им навстречу процессию людей в дорогих костюмах, которых сопровождали какие-то девушки в кокошниках и трусиках-стрейч.
Делегация подошла ближе и остановилась в нескольких шагах от Тютюнина и Окуркина.
– Добро пожаловать в наш город! – произнес самый солидный из чиновников и отвесил глубокий поклон. – Хлеб да соль – не побрезгуйте…
Он посторонился и пропустил вперед девицу, выдернутую впопыхах из какого-то ночного клуба.
На руках у нее было банное полотенце, на котором лежал каравай.
– Добро пожаловать, гостюшки дорогие, на нашу голубую планету, – пробасила девица прокуренным голосом.
– Серег, они нас за этих принимают.., за зеленых человечков… – заметил Окуркин, однако каравай попробовал. Тютюнин тоже не отказался. Невесть откуда взявшийся духовой оркестр грянул «Прощание славянки».
Фотографы снова защелкали наперегонки, прямо через головы солдат оцепления.
– Товарищи, мы не прилетели – мы местные! – крикнул Сергей.
– А где же те, которые прилетели? – спросил чиновник.
– Где-то там, среди руин, – соврал Тютюнин.
– Среди руин? – Чиновник махнул рукой, марш оборвался. Чиновник сурово посмотрел на Сергея с Лехой. – А чего же вы тогда наш каравай понадкусывали?
– Вы его нам сами в нос тыкали, – заметил Сергей, а Леха предложил:
– А вы его поверните, чтобы надкусанного видно не было.
– Придется так и сделать, – вздохнул чиновник и показал рукой, чтобы повернули каравай. – Так где они, говорите?
– В руинах.
– Понятно. Внимание! – прокричал чиновник, обращаясь к сопровождавшим его мужчинам в пиджаках и девушкам в кокошниках. – За мной! В руины!
Посторонившись и пропустив живописную группу, Тютюнин с Окуркиным поспешили затеряться среди этого неожиданного карнавала, на который собрались уже сотни человек.
Здесь спешно сколачивались трибуны, поднимались знамена, и политические активисты старались перекричать друг друга.
– Долой антинародный режим! – кричал один. – Трудящиеся Марса прибыли на нашу планету, чтобы немедленно с нами консолидироваться! С нами все здоровые силы страны, и в том числе шахтеры! – Выкрикнув последнюю фразу, оратор указал на Серегу и Леху, лица которых были покрыты толстым слоем сажи и пыли.
Друзья поспешили ретироваться, но натолкнулись на группу журналистов, обступивших еще одного оратора.
– Вы только посмотрите! – с воодушевлением говорил он. – К нам прилетели марсиане. Казалось бы, какая связь между этим событием и новой инициативой нашей партии «Груша»? И тем не менее она есть…
Тютюнин с Окуркиным осторожно обошли эту кучку, протиснулись дальше и застряли возле трибуны, на которой красовался лозунг:"Вся власть – детям юристов!"
– Как вы думаете, зачем они прилетели к нам, эти марсиане?! А?! Что они нам, денег привезли? Может быть, водки или закуски? Нет! Это прилетели подонки! Однозначно! Такие же подонки, как и коммунисты, как демократы!
В конце концов друзья все же прорвались к своему двору и остановились возле тютюнинского подъезда, чтобы перевести дух.
– Кажется, пронесло, Серег.
– Да, на этот раз пронесло.
– Чего дома скажем – как одежду пожгли? Нам же одно говорить нужно.
– Давай скажем, что газовый баллон взорвался на пустыре, – предложил Тютюнин.
– Да ты что, только жен перепугаем.
– А мы скажем, что он далеко взорвался…
– Ну разве что так, – пожал плечами Окуркин. – Ладно, до завтра.
– До завтра. Стой! Окуркин остановился:
– Чего еще?
