Терри Пратчетт - Цвет волшебства (сборник)
— Не могу поверить своим глазам! — выкрикнул он. — Вы отворачиваетесь от поразительной, богом данной возможности!..
— Совершенно верно, господин Тупс, — отозвался сверху Чудакулли. — Не хочу никого обижать, но, если выбирать между путешествием по солёным волнам и пребыванием на островке, где кто-то занимается экспериментами по созданию горючей коровы, уж лучше я запишусь в морские волки.
— Это кормовая палуба? — подал голос декан.
— Надеюсь, нет, — отозвался Чудакулли. — Видишь ли, Тупс…
— Ты уверен? — гнул своё декан.
— Уверен. Так вот, ВИДИШЬ ЛИ, Тупс, когда ты немного наберёшься жизненного опыта, то наверняка согласишься со мной: нет ничего более опасного, чем бог, у которого куча свободного времени…
— Если не считать разъярённой медведицы, — вставил главный философ.
— Боги куда опаснее.
— Вблизи — ничуточки.
— Всё должно быть четко определено с самого начала. Где мы будем кормиться? На какой палубе?
Думминг в отчаянии покачал головой. Иногда его желание и дальше продвигаться по лестнице волшебной карьеры существенно ослабевало — особенно когда он своими глазами видел, что ждёт его на вершине.
— Просто… просто не знаю, что сказать, — выдавил он. — Честно говоря, я ошеломлён.
— Отлично, юноша. Почему бы тебе в таком случае не сбегать вон к тем пальмам за бананами? Зеленые хранятся дольше. И не надо делать такое лицо. Что же до богов, я предпочитают тип «я-тебя-породил-я-тебя-и-убью». Во всяком случае, с ними знаешь, как общаться и о чём разговаривать.
— Они, так сказать, ближе к народу, — уточнил декан.
— Именно.
— Можете упрекнуть меня в излишней придирчивости, — вступил в разговор заведующий кафедрой беспредметных изысканий, — но я предпочитаю держаться подальше от богов, которым в любой момент может взбрести в голову, что с тремя ногами я стану бегать быстрее.
— Полностью разделяю твоё мнение. Что-то не так, Тупс? А, он уже ушел. Ничего, скоро вернется. И… декан?
— Да, аркканцлер?
— Сильно подозреваю, что ты сейчас придумываешь назначение задней палубе. Так вот, уволь меня от шуток на сей счет.
* * *— Эй, друг, ты там как?
Наверное, никто раньше не был так счастлив явлению Крокодила Крокодила.
Ринсвинд позволил себя усадить, после чего с удивлением обнаружил, что его рука не посинела и не распухла до невероятных размеров.
— Проклятый кенгуру… — пробормотал он, отмахиваясь от вездесущих мух.
— Какой кенгуру, друг?
Крокодил помог Ринсвинду подняться на ноги я повёл его обратно к трактиру.
Ринсвинд огляделся. Кругом были лишь привычные составляющие местной декорации: сухие кусты, красная земля и миллионы зудящих мух.
— С которым я только что разговаривал.
— Я выглянул на крыльфо и увидел, как ты прыгаефь фловно фумаффедфий и вопифь, — покачал головой Крокодил. — Никакого кенгуру фдефь не было.
— Наверное, это ВОЛШЕБНЫЙ кенгуру, — утомлённо отозвался Ринсвинд.
— А-а, волфебный, ну что ф, волфебный так волфебный, — отозвался Крокодил. — Пофалуй, дам-ка я тебе лекарфтва, друг, оно помогает, когда переберефь пива.
— Какого лекарства?
— Ефе пива.
— А сколько я выпил вчера?
— Пинт двадфать.
— Не валяй дурака, столько пива никому НЕ УДЕРЖАТЬ!
— А ты его офобо и не дерфал, друг. Но будь фпок! Нафтояфий муфик никогда не дерфитфя фа фвое пиво.
В зловонной яме Ринсвиндова мозга началась вторая серия хроники событий. Ринсвинда передёрнуло.
— Я что… пел? — с опаской спросил он.
— Не то флово. Ты вфе покафывал на плакат ф «Пивом Ру» и пел… — Крокодил пожевал гигантскими челюстями, вспоминая. — «Только ф кенгуру выфел облом». Чертовфки хорофая пефня!
— А потом?
— Потом ты проиграл все фвои деньги в «брофь монетку». Файка Дагги ободрала тебя как липку.
— Это когда… я… кажется, там были две монеты, и тот тип подбрасывал их, и надо было… надо было угадать, какой стороной они упадут?
— Точно. А ты вфе фтавил на то, что они фовфем не упадут. Клялфя, что рано или пофдно это проифойдет. Фато против тебя делали неплохие фтавки.
— И я проиграл все, что мне дал Безумный?
— Точняк.
— А чем же я тогда расплачивался за пиво?
— О, клиенты в очередь фтояли, чтобы тебя угофтить. Говорили, ты лучфе, чем фкачки на кенгуру.
— А потом я… Там было ещё что-то с овцой… — На лице Ринсвинда отразился ужас. — О нет, только не это…
— Точняк, друг. Ты фкафал: «Эй вы, пьянчуги, бьюфь об факлад, что пофтригу эту овфу! На что фпорим, пофтригу как милую и ф фавяфанными глафами, а потом ваф вфех пофтригу, будь фпок, вфтановитефь в очередь, фаднифы…»
— И что? После этого меня побили?
— Что ты, друг, ты фтал гвофдем программы! Вфе только обрадовалифь, офобенно когда ты пофтавил пятьфот кальмаров, что в умении фтричь переплюнефь лучфего мефтного фтригаля.
— Но я не мог! Я вообще никогда не спорю на деньги!
— Фато я фпорю, и не будь ты таким уверенным в фебе, я бы на тебя и двухпенфовика не пофтавил, Ринфо.
— Ринсо? — слабым голосом переспросил Ринсвинд. Он посмотрел на стакан из-под пива, который до сих пор сжимал в руке. — Что вообще ты в это пиво подмешиваешь?
— Твой друг Бефумный клялфя, что ты такой великий волфебник, что фтоит тебе ткнуть в кого пальфем, как тот фрафу фамертво падает, — сообщил Крокодил. — Я бы не прочь на такое вфглянуть.
Ринсвинд в отчаянии зашарил взглядом по стенам. В глаза бросился очередной плакат с «Пивом Ру». На нём были всё те же дурацкие местные деревья и безводная красная почва, вот только…
— Эй!
— Что такое, друг? — откликнулся Крокодил.
— А где кенгуру? — просипел Ринсвинд.
— Какой кенгуру?
— Вчера на этом плакате был кенгуру…
Крокодил уставился на плакат.
— Я больфе по фапаху ориентируюфь, — наконец признался он. — Но долфен ф тобой фоглафиться. Фудя по фапаху, кенгуру там нет.
— Здесь происходят очень странные события, — покачал головой Ринсвинд. — И само это место очень странное.
— У нас дафе опера ефть, — похвастался Крокодил. — Мы тут вфе окультуренные.
— Опера? Это когда, чтобы сказать, как тебе плохо, нужно использовать не меньше девяноста трёх слов?
— Ага, мы это… того, любим вырафатьфя.
— Неужели я поставил пятьсот… Пятьсот чего я поставил?
— Кальмаров.
— …Кальмаров, которых у меня нет и не было?
— Точняк.
— И если бы я проиграл, меня бы убили?
— Будь фпок.
— Слушай, а других слов вы что, не зна…
Взгляд Ринсвинда опять упал на плакат.
— Кенгуру вернулся!
Крокодил неуклюже развернулся, подошёл к плакату и принюхался.
— Вофмофно, — с осторожностью подтвердил он.
— Только смотрит не в ту сторону!
— Ну, ну, не принимай это блифко к фердфу, — произнёс Крокодил Ганди, очевидно желая успокоить Ринсвинда.
Ринсвинд вздрогнул.
— Ты прав, — сказал он. — Наверное, эта жара, эти вечные мухи совсем меня доконали. Ну, точно, они.
Ганди налил ему ещё пива.
— Выпей, пиво помогает от перегрева, — сказал он. — Вот рафве что ф мухами оно ничего не мофет поделать.
Ринсвинд начал было кивать и вдруг застыл. Снял шляпу и критически её осмотрел. Потом помахал рукой перед лицом, вспугнув пару-тройку мух. Наконец, задумчиво уставился на батарею бутылок.
— У тебя веревочки не найдётся? — спросил он.
После серии неудачных экспериментов и лёгкого сотрясения мозга Ганди предложил переключиться на пробки.
* * *
Сундук заблудился. Раньше он мог сориентироваться в любой точке времени и пространства, но сейчас… Сейчас это было всё равно что идти одновременно по двум дорогам, ведущим в противоположные стороны, и это было выше его сил. Сундук знал, что провёл под землей очень долгое время, — но вместе с тем был уверен, что провёл там не больше пяти минут.
Мозгом как таковым Сундук не обладал, хотя у стороннего наблюдателя могло сложиться иное впечатление. Но Сундук не думал, а реагировал (порой весьма разнообразно) на изменения в окружающей среде. Как и большинство высокоразумных созданий, он всё время искал, кого бы пнуть.
В данную минуту Сундук ковылял по пыльной дороге, периодически, хоть и без особого энтузиазма хлопая крышкой на мух. Опаловая облицовка Сундука блестела на солнце.
— Вввааууу! Что за ЛАПОЧКА! Эй, мальчики, ну-ка, за ним!
Сундук не обратил внимания на ярко размалеванную повозку. Поравнявшись с ним, повозка остановилась. Каким-то уровнем своей деревянности он, вероятно, ощутил, что из повозки вышли люди и стали разглядывать его. Но он не стал противиться, когда они, придя к некоему решению, принялись грузить его на повозку. Сундук не знал, куда ему следует направляться, а поскольку повозка ехала тоже неизвестно куда, с его стороны вполне логично было «подумать»: кто знает, быть может, она доставит его прямиком куда надо…
