Обучение по-драконьи или Полевые испытания на эльфах (СИ) - Шевцова Наталья
Не за себя… за эльфов.
[1] ВАОПР – Вселенское Агентство Охраны Пространственных Рубежей.
[2] Эймсбери – город в графстве Уилтшир, Англия. Приобрел всемирную славу благодаря расположенной неподалеку от него доисторической достопримечательности, каменного мегалитического сооружения – Стоунхенджа.
[3] Офион (великий змей), самый могучий и самый первый из титанов. Согласно мифу, Офиона из ветра сотворила Эвринома, дочь Океана. Он оплодотворил ее, а затем высиживал Мировое Яйцо, из которого произошло все сущее. Офион и Эвринома царили на Олимпе до тех пор, пока власть не перешла к их старшему сыну Кроносу, вследствие низвержения Офиона вглубь Океана.
[4] Воспитанник Офиона – сын Ехидны и смертного. От матери получил змеиное тело, а от отца – смертность, однако Офион даровал ему бессмертие.
Глава 20
Глава 20
– Твою ж тартарову бездну! – схватилась за голову Пандора. – Вот как, как я это объясню Ингвэ?
А объяснять придётся. Ни мгновения, к её огромному сожалению, не сомневалась она. Причём прямо сейчас. Потому как та-аакого щеночка на улицах пусть даже и очень и большего мегаполиса не утаишь.
Ещё раз тяжело вздохнула и вынула из кармана джинс голограммовизор.
Снова вздохнула. Знал бы Ингвэ, для чего она этой штукой воспользуется в первый раз…
Активировала аппарат и… одолеваемая самыми дурными предчувствиями снова вздохнула. И нет, это были не нервы.
Зловеще подмигивая, с экрана монитора на неё взирали с десяток пропущенных входящих. И все они были, вот так неожиданность, от Ингвэ и Мириэль.
«И когда только успели?! Ещё ж и минуты не прошло!» – искренне удивилась девушка, потянувшись указательным пальцем к экрану, чтобы раскрыть диалоговое окно и ответить на последний вызов.
Однако новый звонок от Ингвэ её опередил.
Подпрыгнув от неожиданности, Пандора чуть не выронила гаджет из рук. Потому принимая вызов, она ответила, слегка заикнувшись на первой букве.
– П-ппривет.
– И тебе привет, – со вздохом и явно озабоченным голосом ответили ей. – Эти поющие нечто, погружающие в гипнотический сон любого, кто попадётся им на пути, случайно не твоих рук дело?
– П-пппоющие н-нечто, п-пппогруж-жающие в-в-в г-ггиппнотический с-ссон? – теперь уже заикаясь снова и снова, переспросила Пандора, искренне надеясь, что она либо ослышалась, либо не правильно поняла вопрос.
Надеясь, но не веря.
«Твою ж тартарову бездну! Сирены! Я совсем о них забыла! – между тем вопила она мысленно.
– Так я и думал, – с тяжелым вздохом резюмировал Ингвэ, интерпретировав и её заикание и последовавшее затем молчание, как признание вины.
«Твою ж бездну, ещё и сирены!» – мысленно простонала Пандора.
– Ора, твои певучие бестии уже собрали вокруг себя толпу из больше, чем сотни эльфов! И продолжают собирать! – тем временем, взволнованно продолжал Ингвэ. – Ора, пожалуйста, скажи мне, – почти умоляюще попросил он, – что ты знаешь, как их заткнуть, потому что наша магия против них бессильна.
Ну и что она могла на это ответить? Уж точно не то, что певучие бестии – это лишь полбеды, если не треть или даже четверть… Хотя бы уже потому, что её слёзно умоляли о хорошей новости, а не о ещё одной плохой.
– Да, да, я, конечно… Я сейчас... – пообещала юная богиня, решив, что сообщить плохую новость, после хорошей, будет гораздо гуманнее.
После чего, укола безымянный палец булавкой, имевшейся у неё для подобных случаев, подумала о созданных ею фантомах сирен и телепортировалась к ним и собранной ими толпе.
Пели её творения и, в самом деле, чарующе. Даже она заслушалась. Она всегда знала, что голос сирен притягателен, но то, что она слышала сейчас, было больше, чем песня, казалось, что сирены изливают на эльфов самую суть женского очарования. Их песни не просто манили обещаниями, они ласкали и услаждали слух, даря почти физическое наслаждение. Точнее, почти физическим оно было для неё, что же касается эльфов, то они все, как один, прибывали в сладких грёзах сексуальных фантазий.
– Твою ж тартарову бездну! Тётушки были правы, Гомер нисколько не преувеличивал силу песни сирен, – пробормотала юная богиня, вспоминая строки из «Одиссеи».
«Прежде всего, ты сирен повстречаешь, которые пеньем всех обольщают…
Кто бы ни встретился с ними. Кто, по незнанью приблизившись к ним, их голос услышит, тот не вернется домой никогда.
Ни супруга, ни дети не прибегут к нему никогда с радостным криком навстречу.
Обольстительной песнью своею его очаруют сирены, сидя на мягком лугу.
Вокруг же огромные тлеют груды костей человечьих, обтянутых сморщенной кожей.
Мимо корабль твой гони.
Воск размягчив, залепи товарищам уши, чтоб ни один из них не услышал сладкоголосых песен сирен…»[1]
– Воск – это, конечно, варварство… – размышляла она вслух, – но в целом идея неплохая… – признала она и начала плести заклинание звуконепроницаемого полога.
Как только полог был готов, Пандора хотела было укрыть им фантомов. Однако вовремя одумалась. Вначале сплела и накинула на фантомов заклинание, ограничившее возможность их передвижения. И только после этого уже укрыла их звуконепроницаемым пологом.
Внезапно, словно ниоткуда, появилась команда из восьми явно плетущих заклинание эльфов. Судя по форме, они были представителями местного правопорядка и настроены они были, судя по грозным лицам, скорее враждебно, чем дружелюбно. О том, что намерения у них явно недружелюбные говорило также и то, что они не просто шли в её направлении, а рассредоточились, окружив её со всех сторон.
Пандора легко могла бы отправить в магический нокаут всех восьмерых одним взмахом руки. Вот только, она в этой реальности гостья, а учитывая то, что эти эльфы, вероятней всего, из управления по магическим злоупотреблениям, подобное её поведение вряд ли будет расценено как миролюбивое и добрососедское. Но и позволить взять себя под арест, она тоже не могла. Во-первых, кто, если не она, нейтрализует фантом Цербера. А во-вторых, она просто не хотела под арест!
Потому, не мудрствуя лукаво, Пандора в очередной раз уколола средний палец левой руки, затем, подумав о Ганимеде, открыла портал, телепортировалась и… полетела вниз, отчаянно цепляясь за ветки.
Вернее, сначала она цеплялась за Ганимеда, на которого свалилась, выпав из портала.
Возможно, ожидай он, что на него вот-вот свалится сорок восемь килограммов счастья, Ганимед сумел бы удержать не только равновесие, но и счастье. Но он не ожидал.
И потому теперь он и счастье летели вниз с мостка, на котором он дожидался Брама, отправившегося в департамент магического контроля, дабы объяснить им, что из себя представляет Цербер и тем самым предотвратить возникновение паники в городе.
Благо ещё, что оба и блондин, и счастье буквально в метре от земли всё же пришли в себя от неожиданности и вспомнили, что умеют левитировать. В итоге, на твердой земле и Ганимед, и Пандора оказались, хотя и изрядно исцарапанные, но в остальном вполне невредимые.
– Что б тебя с твоим деревом! Что ты на нём вообще делал? – выбирая из волос листья и мелкие веточки и оглядываясь по сторонам, с искренним недоумением поинтересовалось нежданно-негаданно свалившееся счастье.
– Уж точно не тебя ждал! – язвительно отозвался блондин, с досадой рассматривая порванный рукав. – Уххх! Принесла ж тебя нечистая! – в сердцах, выругался он. – Ни минуты покоя!
– То есть, ты на дереве покой искал? – насмешливо уточнила Пандора.
– Феноменальная догадливость! – фыркнул разраженный блондин. – Как насчёт ещё одной попытки?
В этот момент земля под ними содрогнулась. Один раз. Затем второй и третий. Могучие многовековые стволы деревьев вздрогнули, роскошные, густые кроны всколыхнулись и зашумели.
– А вот и подсказка! – обхватив обеими руками ствол ближайшего к нему дерева, с иронией прокомментировал он.
– Так Цербер здесь с тобой? И это он тебя загнал на дерево? – догадалась Пандора и, не сдержавшись, хихикнула.
