Иван Тропов - Опаленная колыбель
Хватает нас за руки, из комнаты тащить порывается. Да только меня ему в обход моего желания с места не сдвинуть — комплекция у него не та.
— Спокойно, папаша! — говорю. — В чем дело?
И тут у него лицо — словно заледенело. Такие глаза стали… не просто серые — словно металлом блестят.
— Сергей! Хватит паясничать! — говорит.
И говорит тоже совсем иначе. Кажется, и негромко — но лучше всякого крика по нервам бьет. Я только теперь по-настоящему понял, что в СВИ не просто так попадают.
— Пошутили — и хватит! — словно режет словами. — Я сказал быстрее — значит, быстрее!
Если бы он матюгнулся или угрожать вздумал — стали бы мы сиротами даже по Имперским понятиям. Он ведь без станнера, без всего. А с его консистенцией он против меня не жилец, если до дела дойдет.
Но он не угрожал. Даже голоса не повысил. И в глазах — не только сталь. Еще что-то…
В самом деле игры кончились.
— Хорошо, — говорю. — Пойдемте.
Но тут вдруг Дымок упирается.
— Подождите, Олег Львович! — говорит. — Вы из-за взлома архива беспокоитесь?
Вздрогнул Линский, словно током его ударили.
— Да, — говорит медленно. — А вы откуда знаете?
Рассказал Дымок ему про нашу аудиенцию у императора. У Линского еще одна гора с плеч. В кресло повалился, галстук теребит, а сам все на Дымка смотрит, как сектант на икону.
А Дымок уже в раж вошел.
— Олег Львович, — папашу нашего новообретенного отчитывает, прищурившись, ну прямо суровый учитель. — Вы в следующий раз, пожалуйста, без меня не пытайтесь взламывать ничего. Хорошо?
— Конечно, Дима, — Линский говорит. — Я ведь не знал, что вы сможете…
Замолкает он, совсем тупится.
— Простите, ребята, — глухо бормочет, — что вы из-за меня чуть… чуть… Простите, мальчишки.
И на нас смотрит — действительно прощения просит.
Но быстро в себя пришел.
Дымка по плечу треплет по-отечески, и все заново начинает.
— Все равно собирайтесь, ребята, — говорит. — Я договорился со Скупцовым, он переправит вас в Конфедерацию.
— Правильно, — я киваю. — Надо Дымка отсюда увезти. Но не с этим Скупцовым, а на нашем «Скате». Ему… нам флаер еще понадобится.
Вздыхает Линский, головой качает и цокает на меня осуждающе.
— Сергей, вы не понимаете! Я верю, здесь вам очень интересно. Но поймите, это вовсе не игрушки! Здесь действительно опасно! А в ближайшие дни будет еще опаснее! Император вот-вот умрет. В Империи начнется такая кутерьма, что я даже не знаю, чем все это закончится. Сергей, вы просто не понимаете, какая здесь будет борьба за власть!
— Нет, это вы не понимаете! — говорю. — Я должен спасти Анну.
— Анну? — Линский на меня хмурится. — Это та девушка, которую выдают за принца?
— Да, — говорю. — Дочь президента Иркутска.
— Сергей, ну что вы, в самом деле! — Линский улыбается смущенно. — Ну какая же она дочь? Никакая она не дочь… президенту Иркутска.
— Так это… — у меня даже слов нет.
— Да, политика дело грязное, — Линский глаза отводит. — Анна просто самая красивая девушка Иркутска. Это своеобразное жертвоприношение, если хотите. Ради блага всего города.
— Тем более я должен остаться и помочь ей, — говорю твердо.
Прищуривается он на меня. Опять спорить будет?
Теребит Линский переносицу двумя пальцами, меня задумчиво разглядывает.
— А знаете, Сергей, возможно, вы правы, это выход, — говорит наконец.
У меня снова ком в горле. Не то, чтобы я очень чувствительный — но не думал, что могу так в человеке ошибиться. Я-то думал, что он в Конфедерацию нас отсылает потому, что просто хочет от нас избавиться, чтоб мы с Дымком у него под ногами не путались, когда он вместе с остальными будет здесь за власть грызться после смерти императора. А он действительно нам помочь хочет…
— Знаете, господин президент… — говорю хрипло. — Я думал, вы только власть любите.
Смотрит он на меня как-то странно.
— Да, я люблю власть, — говорит глухо. — Очень люблю. Но еще больше я люблю свой город. Понимаете?
Город?…
Ничего не понимаю. При чем тут город?… Я думал, он мне решил помочь Анну спасти… При чем тут какой-то город…
Стою пунцовый и только глазами хлопаю.
А вот Дымок уже что-то сообразил.
— Олег Львович, вы опасаетесь, что после присоединения Иркутска Империя всерьез возьмется за наш Ангарск?
— Да, именно так и будет, — Линский кивает. — Поэтому нельзя допустить, чтобы Иркутск присоединился к Империи. Вот только насчет Анны… — тут он цокает расстроено и головой мотает. — Боюсь, трудно будет организовать ее похищение. Если бы она сама хотела сбежать и знала о наших намерениях…
— Она хочет, — я говорю.
— Да? — Линский бровь вскидывает.
Взглядом меня буравит.
— Хорошо, если так, — говорит наконец. — Если бы еще Анна знала, что мы собираемся ей помочь…
— Мы можем ей сообщить, — говорю.
Но Линский только улыбается недоверчиво.
— Уж не через общегородскую ли сеть? — говорит саркастически. — Сергей! Неужели вы думаете, что программисты из имперской службы безопасности не проверяют каждое сообщение, которое идет через сеть на имя Анны?
Я даже обиделся. За кого он меня принимает?
— Да хоть всем персоналом по три раза! — говорю. — Мне это глубоко до ватерлинии. Мы с Дымком уже передали Анне дешифратор. Можем с ней свободно общаться, и никакие программеры исбистов ничего не заметят, цензурируй они ее почту хоть до табуляций!
Смотрит Линский на нас недоверчиво, и брови его на лоб ползут, одна другую обгоняя.
— Как это, простите? — говорит.
— Очень просто, Олег Львович, — Дымок плечами пожимает. — Мы будем через цепь адресов пересылать ей тексты, очень похожие на старинные классические произведения. Конечно, голо, видео или хотя бы звук таким образом не зашифровать, но передавать небольшие текстовые сообщения мы сможем. И программисты принца даже не заподозрят подвоха.
— Нет-нет, я не об этом, — Линский отмахивается. — Что такое стеганография, я прекрасно знаю. Но как вы смогли передать Анне эту программу?! Я был уверен, что после той встречи, возле арены, принц не подпустит вас к Анне и на квартал! Особенно вас, Сергей… Я же помню, как он на вас смотрел! Как вы смогли передать ей вашу программу?
И на Дымка смотрит. Думает, это он придумал, как передать Анне дешифратор.
А Дымок на меня косится смущенно.
Пришлось мне все рассказать. И про кафе, и про тех четырех, что в коммуникационных туннелях остались.
Выслушал Линский все это очень внимательно, и смотрит на меня как-то странно.
— Серж… Серж… — бормочет негромко.
Не то укоряет, не то слово на язык пробует.
— Ладно, папаша! — я ему говорю хмуро. — Не надо мне на совесть давить! Все равно у меня ее не найдете! Самооборона это была по всем статьям.
— Да нет, Сергей, я не порицаю, — Линский говорит. — И я, собственно, даже не о туннелях думал, а больше про кафе… Серж… — и вдруг улыбается грустно едва заметно, самым уголком губ. — Вы знаете, Серж… пожалуй, это имя вам очень идет.
Дымок тут же куксится обиженно.
— А мне что идет? — требует сварливо.
— Тринадцать на сто восемьдесят, — я ему говорю. — Тебе кликуху сам император дал!
— Серж! — Линский головой качает. — Зачем вы так с братом?
Ну вот! Только приемного отца нам с Дымком еще и не хватало до полного счастья! Особенно мне… блин! Спасли, называется! Верно говорят, всякое благое начинание наказуемо…
— Чтоб форму не терять! — говорю поразвязней. — А вас-то мне как теперь называть… господин президент?
Тут Дымок вдруг зажмурился — и выдает скороговоркой:
— Линский Олег Львович, сто восьмидесятого года рождения. Характер выдержанный, готов идти на разумные компромиссы, но из-за чрезмерного чувства справедливости плохо сходится с коллегами. За излишнюю щепетильность в проведении операций заслужил в кругу сослуживцев кличку Оля. Трудолюбив, профессиональные обязанности выполняет безукоризненно. С двести двадцать третьего года главный заместитель директора СВИ, после выборов двести тридцатого года занял пост директора…
Как Линский запунцовел! Словно неопытная девчонка от пальцев под юбкой.
— Откуда… — хрипит еле слышно, едва говорить может. — Откуда это?…
— Краткая характеристика из вашего дела, которое хранится в личном архиве президента Тяпкина, — Дымок говорит смущенно. Сам уже не рад, что решил так выпендриться.
Мне Линского даже жалко стало. Вид у нашего новообретенного папаши такой, словно его на виду у всего Ангарска раздели и выпороли показательно.
— Ничего, если я вас пока папашей называть буду? — говорю ему помягче, чуточку смущенным прикидываясь. — В смысле, отцом? Ну, пока мы в Империи…
Косится Линский на меня признательно
— Очень меня обяжете, Серж, — говорит серьезно.
А в дверь уже стучат. К генералу ужинать приглашают.
