Андрей Курков - Пуля нашла героя
— Ну пошли, — поторопил его, оглянувшись, Волчанов. — Пошли!
Добрынин спускался вниз навстречу свету по чистеньким бетонным ступенькам, вслед за другом, и вдруг, когда ступеньки кончились, под его ногами поплыла красная с черными краями ковровая дорожка.
От неожиданности Добрынин снова остановился, стало ему неудобно из-за чистоты этой дорожки, он посмотрел назад, думая, что где-то там должен быть половик,, о который можно вытереть ботинки, ведь мало ли на них грязи и пыли. Но никакого половика сзади не было. Дорожка начиналась там, где кончалась, уходила в бетон последняя ступенька.
— Павлуша! — окликнул Волчанов. — Ну что ты? Устал?
— Иду, — бормотнул Добрынин и поспешил к ожидавшему его впереди генералу.
Минуты через три они вошли в узкий длинный зал с блестящими черными стенами. Волчанов остановился.
— Ну как? — спросил он.
Добрынин оглянулся по сторонам, но ничего понять не мог.
— Что как? — переспросил он.
Генерал взял Добрынина под руку и подвел вплотную к черной стене, и тут народный контролер увидел бесконечные, выбитые в черном граните имена и фамилии. Он прищурился.
— Мое детище, — сказал с гордостью в голосе Волчанов. — Пятнадцать лет строили… Здесь десятки тысяч фамилий героев, создававших нашу страну. Военные, инженеры, писатели… Пойдем, я тебе тут покажу! Здесь гранитная стена для каждой буквы алфавита… шестнадцать залов. Пойдем в следующий…
Следующий зал был таким же, как и первый. Волчанов решительно подвел Добрынина к середине левой стены и дотронулся указательным пальцем правой руки до какой-то фамилии. Когда он убрал руку, Добрынин прищурился и прочитал: «Дмитрий ВАПЛАХОВ, народный контролер». Он обернулся, вздохнул тяжело, потом пожал руку Волчанову, крепко пожал руку.
— Это для истории, — объяснил генерал. — Я так и назвал — «Подвалы Памяти». Сначала думал назвать: «Кремлевские Подвалы Памяти», но и так ведь ясно, раз в Кремле они…
Из-за яркого света мощных ламп, подвешенных к потолку, у Добрынина зарябило в глазах.
— Молодец ты, — сказал он взволнованно. — Хорошо сделал…
— Да, здесь все, — Волчанов был очень доволен, видел он, какое впечатление произвели на его старого друга Подвалы Памяти. — Здесь уже и Тверин, и все, кто вложил свою жизнь в историю Советской страны…
— Слушай, Тимоха, — заговорил Добрынин. — А как ты узнаешь — кто умер, кто что совершил?
— Ну, это я не сам узнаю, у меня тут целый отдел организован, я ведь не могу знать обо всех тысячах героев… Но мои ребята все узнают, составляют списки и почти каждый день добавляют фамилии. Это нужное дело.
— Да, — согласился Добрынин. — А полковник Соколов здесь есть? Он из Сарска, геройски погиб на пожаре…
— Пошли посмотрим! — предложил Волчанов. Прошли через несколько залов.
— Вот здесь на букву «С», — Волчанов остановился у черной стены, пробежал взглядом ряды фамилий. — Э-э, — мотнул головой, — тут сотни две Соколовых… имя у него какое?
Добрынин попытался вспомнить, но не смог. Показалось, что даже и не знал он никогда его имени. Знал только, что был он майором, а потом, когда уже уехал Добрынин из Сарска, стал полковником.
— Не помню.
— Наверно, он здесь есть, — сказал Волчанов, — но сам видишь, нелегко разобраться. Ладно, пошли назад, я тебе еще кое-что покажу…
Непривычно было Добрынину идти по бесконечной красной с черными краями ковровой дорожке, «съедавшей» звук шагов. Тишина, яркий свет и черные мраморные стены создавали атмосферу торжественного испуга, и Добрынину постоянно хотелось обернуться, посмотреть — не крадется ли кто-нибудь следом за ними. И в то же время благоговение перед черным мрамором, испещренным тысячами фамилий, замедляло его шаги. А может, это была усталось и инерция после утренних похорон.
— Ну вот, — Волчанов опять остановился, пробежал взглядом ряды фамилий. — Вверх смотри! Третья фамилия, второй ряд от края.
Добрынин задрал голову, присмотрелся. Отсчитал нужную фамилию. Прочитал, и тут же в нем все онемело, это была его фамилия, «Павел ДОБРЫНИН, народный контролер». Он перевел ошеломленный взгляд на Волчанова.
— Так… я ведь еще жив… — проговорил с трудом, находясь в оцепенении.
— Ну, — выдохнул Волчанов, — знаешь, наш брат сегодня жив, а завтра… Я подумал, что о друзьях я лучше позабочусь сам, пока живой… Моя фамилия здесь тоже есть… Я думал, так лучше…
Волчанов выжидательно смотрел в глаза Добрынину. Оцепенение у Павла прошло, он подумал немного, потом пожал плечами.
— Да, — сказал он спокойно. — Наверно, так лучше. Еще раз задрал голову, посмотрел на свою фамилию, потом скользнул взглядом вниз по ряду остальных выбитых в мраморе фамилий и неожиданно остановил это скольжение на надписи «Бемьян ДЕБНЫЙ, кремлевский поэт». Скривил губы, вспомнились слова из прошлого: «Коммунист хороший, но человек очень плохой».
— Ты знаешь, я тут забавную штуку слышал, — заговорил Волчанов, решивший отвлечь своего друга от возможных тяжелых раздумий. — У американских капиталистов интересная привычка есть: там чем богаче человек, тем хуже он одевается, будто бы под бедного маскируется. И наоборот, те, что победнее, — все деньги на одежду тратят, лишь бы про них не подумали, что они бедные. Интересно, да?
Добрынин кивнул.
— …Так преступные элементы уже сообразили в Америке и грабят тех, кто похуже одет… Ну ладно, — Волчанов перешел на серьезный тон, заметив, что Добрынин на рассказ про Америку особого внимания не обратил. — Пойдем, у меня к тебе еще разговор есть… предложение одно…
Поднялись наверх, вышли из домика. Волчанов закрыл дверь на ключ и проверил ее, несколько раз дернув за ручку.
Было уже совсем темно, и небо, усыпанное звездами, висело низко, над самым Кремлем.
— Пошли туда вон, под елку, там скамеечка есть, — предложил генерал.
Сели на скамейку. Добрынин почувствовал, что стало прохладно.
— Как ты, Павлуша, насчет важного задания? — полушепотом спросил Волчанов.
Добрынин не поверил своим ушам. Он пристально посмотрел на друга.
— Я серьезно, — продолжил Волчанов. — Задание чрезвычайно важное. И, наверно, опасное… ну, ты как?
— Я готов! — быстро проговорил Добрынин, но голос его прозвучал как-то нервно. Он и сам это заметил и еще раз повторил эти слова, уже спокойным шепотом.
Мысли Добрынина вернулись в Краснореченск, домой, где жили теперь Таня Ваплахова и Митя. Вернулись, попытались внести сомнения в голову народного контролера. Но Добрынин был тверд. Он решительно отогнал их.
— Что делать? — спросил он Волчанова.
— Ну, как на Севере, помнишь? Надо будет поехать в один закрытый отдаленный городок и провести там важное расследование… Я тебе здесь объяснять ничего не буду. Если твердо решил — задание получишь на месте, а я организую самолет для тебя. Ну как?
— Поеду, — сказал Добрынин.
— Отлично, — Волчанов был очень доволен. — Я ведь никому так, как тебе, не доверяю. А наших посылать нет смысла — каждому дураку видно, кто они и откуда. Ну пойдем, переночуем в кабинете, а утром на аэродром!
Добрынин расстелил одолженный генералом матрац, улегся и сразу заснул, усталый и счастливый.
Генерал Волчанов еще долго сидел за столом, звонил кому-то, выходил из кабинета и возвращался. Но часам к трем и он улегся на полу рядом со своим старинным другом.
Проснулись в семь. Сходили в дежурный буфет на четвертый этаж, выпили чаю, съели по вареному яйцу и по тарелке овсяной каши на молоке.
Машина уже ждала внизу. Добрынин взял вещмешок, забросил на плечо.
— Как самочувствие? — спросил уже на улице Волчанов.
— Хорошее.
— Тогда вперед! Сделаешь дело, — Волчанов понизил голос, — помогу тебе в Киев съездить… к дочери…
Черный «ЗИЛ» уже выезжал из Кремля, когда Добрынин попросил на минутку остановиться.
Он вышел и, пока машина ждала, сходил на могилу Тверина, постоял там немного. Опять вспомнился ему рассказ «Ленин и Тверин» — и приятная мысль согрела душу — ведь ехал он сейчас на задание, а значит, в чем-то продолжал дело Ленина-Тверина.
Подошел Волчанов.
— Павлуша, — сказал он, — надо ехать. Самолет ждет.
Добрынин кивнул.
— Знаешь, посади на его могиле березку, все-таки он был русским человеком, — говорил он по дороге Волчанову. — Обязательно посади…
Волчанов пообещал.
Ехали по Москве удивительно долго. Проезжали новостройки.
Добрынин вспоминал, как это было много лет назад, и воображал себе, что вот сейчас выезжает он на поле, видит полосатую будку с сачком ветроопределителя на крыше. А летчик сидит в будке, пьет чай и ждет его, единственного пассажира.
Но в этот раз все было по-другому. Машина въехала в открытые железные ворота, охраняемые солдатами. Потом мимо пронеслись несколько огромных антенн и радарных установок.
Наконец машина остановилась. Вышли. Метрах в пятидесяти стояли зеленые с красными звездами на крыльях самолеты, стояли в ряд.
![Картер Браун - Том 13. Пуля дум-дум [Тело. Жертва. Пуля дум-дум. Бархатная лисица]](/uploads/posts/books/148327/148327.jpg)
![Р. Гордон - Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?]](/uploads/posts/books/148242/148242.jpg)
