Дмитрий Подоляк - Велики Матюки
– Смотри, какая штука интересная, – сказал доктор. – Бассейн реки Припять: что мы можем сказать о ней с точки зрения топографии?
– А что тут сказать? Низины, болота, – ответил я. – Только поосушили их, мелиорация…
– Вот именно, болота, – согласился доктор. – Вонючие, смрадные болота. Чем в этом смысле Припять не легендарная Смородина, а? А теперь смотри: вот Киев, вот Полоцк. Наверняка в древности между двумя княжествами был пеший торговый путь. Так вот у меня к тебе вопрос: где этот путь мог пересекать Припять с ее болотами?
Не дожидаясь ответа, он провел ложечкой линию от Полоцка до Киева и торжествующе посмотрел на меня.
– Возле этих самых Калиничей. Это же очевидно!
– Хорошо, допустим, так, – сказал я. – А как тогда быть со Змеем Горынычем?
– Я думаю, Змей Горыныч – не змей никакой, а племя такое жило на Полесье – горынычи. Вот она, река Горынь, правый приток Припяти, оттуда они. Горынычи разбойничали, грабили караваны на пути из Полоцкого княжества в Киевское, вот и приходилось князьям держать богатырскую заставу на переправе. А как же! Стратегический объект!
– Похоже на правду, – согласился я. – Между прочим, там еще Соловей-разбойник сидел.
– А Соловей, скорее всего, тоже из горынычей, – сказал доктор. – Я много полешуков с такой фамилией знаю. Ты у нас, кстати, тоже Соловей. Может быть, ты его потомок.
– Значит, ты хочешь опровергнуть мистическое толкование легенды про Калинов мост? – спросил я.
– Нет, я хочу уточнить его пространственное положение, – ответил доктор. – Знаешь, Женя, люди платят бешеные деньги, едут за тридевять земель, ищут Шамбалу, ищут Китеж-град, а тут, совсем рядом, возможно, самый настоящий портал в параллельный мир! Ведь, согласись, сходство топонимов и гидронимов с мистическим толкованием легенды налицо!
– Возможно, – кивнул я. – А что, дядя Вася, мне твоя идея нравится.
– Правда? – расцвел доктор. – А давай, Женя, махнем как-нибудь с тобой в эти самые Калиничи! Поищем Калинов мост!
– Давай, – согласился я. Я хотел еще порасспросить доктора о его втором погружении в мир образов, но братья кликнули его во двор, и доктор вышел наружу.
…Я вел машину по гравийке, петляя между кочками и ухабами. Когда я притормаживал перед очередной колдобиной, резкие порывы ветра подхватывали песок, вылетавший из-под колес, и с яростью швыряли его в бока моего «запорожца». Я все еще находился под впечатлением от событий, пережитых мною за эти два дня, и думал о будущем. О своем будущем. Перебирая в памяти дни моей работы в «Народном колосе», я вдруг отчетливо осознал, что ждет меня впереди. Ведь и раздувшийся от обжорства циничный Булда, и трясущийся за свое кресло Гоманов, и хитрый Кацапович, не делающий бескорыстно ни единого движения, – все они когда-то, бесконечно давно были маленькими мечтательными мальчиками. И у каждого из них был свой маленький сверкающий самолетик в бездонной небесной сини. Но все их высокие мечты благополучно засосало житейское болото провинциального городка. А ведь и меня засосет это болото, уже засасывает… Интересно, а какая страстишка изуродует с возрастом меня? Стану ли я когда-нибудь таким же, как один из моих старших сотрудников, или покорюсь какому-то другому виду слабости? Перед моими глазами стояли образы моих коллег: Гоманов, втянув голову в плечи, опасливо указывал пальцем в небо, Кацапович смотрел на меня с лукавым прищуром, словно прикидывал, каким образом можно меня использовать, а Булда ехидно хихикал, поглаживая необъятное чрево.
– Вот что, голубчики, – медленно процедил я сквозь зубы, покрываясь гусиной кожей от охватившей меня решимости, – я никогда не сдамся. Никогда.
Я машинально взял сигарету, привычным движением прихватил ее уголком губ и в поисках зажигалки захлопал себя по карманам. Тут я встретился взглядом с собственным отражением в зеркале заднего вида. Улыбнулся, подмигнул самому себе и выкинул сигарету в окно. Следом за ней отправилась смятая пачка.
Тяжелая дождевая капля упала на лобовое стекло и покатилась вниз, оставляя на его поверхности грязный кривой потек. Бабье лето кончилось.
Эпилог
Часы в фойе редакции газеты «Народный колос» показывали без четверти двенадцать, и кое-где в ее кабинетах начинались обычные предобеденные хлопоты. В коридоре бушевала ссора: Кацапович бранился с Булдой. В другое время я с удовольствием обратил бы внимание на это забавное происшествие, но сейчас мне было не до них. Я только что закончил статью «Двадцать центнеров с гектара – не предел!», предназначенную для рубрики «Человек трудом славен», и вернулся к написанию очерка, который намеревался отослать в редакцию какого-нибудь научно-популярного журнала. Очерк был посвящен осмыслению доказательства некоторых математических теорем с поэтической точки зрения. В качестве эпиграфа к этому очерку мне очень хотелось подобрать какое-нибудь остроумное четверостишие, но я никак не мог припомнить ничего подходящего. Отчаявшись, я решил написать эпиграф самостоятельно. Я задался целью сочинить пародию на популярную школьную потешку: «Пифагоровы штаны во все стороны равны», и вот что у меня получилось:
Перельмановы грибы[49]
Во все стороны равны,
Сводимы в полной мере
К простой трехмерной сфере.[50]
Поначалу четверостишие мне понравилось, но поразмыслив немного, я в нем усомнился. Конечно, по правилам стихосложения со словом «равны» изящнее рифмовались именно «штаны». Но я был уверен, что в будущем любой школьник сможет объяснить, почему поверхности четырехмерных грибовидных пространств можно сводить к трехмерным сферам, а та же операция над многомерными штанами будет такой же невыполнимой задачей, как разложение квадратных многочленов в известном анекдоте про экзамены Чапаева. И я сидел за столом и подбирал более удачную рифму. В этот момент у меня зазвонил телефон.
– Привет, дядя Петя. Как поживает Кузя?
– Привет, Жень. Растет Кузя. Зинке моей проходу не дает. Ходит за ней повсюду по пятам, как собачонка. А она любит его – страсть. Боюсь, разбалует. Хотя кто его знает, как этих избушат воспитывать нужно… А что там у тебя за шум?
– Зиновий Маркович с коллегой собачится. Погоди, я дверь прикрою… Понимаешь, он кружку свою не мыл никогда, мол, смолы чайные аромат дают. А Кукрыни… короче, один наш сотрудник стащил ее и выдраил. Скандал!
– Хе-хе, понятно. Передавай ему привет от меня. Знаешь, я тебе вот по какому поводу звоню… Помнишь, я тебе рассказывал про идеальный гравимаген?
– Конечно, помню!
– В общем, я тут собрал кое-что…
– Да ладно! Неужели получилось?
– Думаю, да. Ты в пятницу вечером что делаешь?
– Я? Ничего!
– Тогда приезжай ко мне в пятницу вечером на испытания. Сам понимаешь, событие мирового масштаба, а кому, как не тебе, его в прессе освещать?
– Конечно, дядя Петя, по такому случаю обязательно приеду!
– Вот и отлично. Туристов у меня сейчас немного, только японец один, так что «Сенкевич» как всегда в твоем распоряжении.
– Ух ты! Настоящий японец?
– Ну да. Профессор из Токио, изучает рыбацкий фольклор народов мира.
– Так ты его с братом познакомь! У дяди Васи рыбацких рассказов на целую «Войну и мир» наберется!
– Обязательно! Васька в пятницу приехать обещал и Лешка, кстати, тоже. Так что и ты давай подтягивайся!
– Буду железно!
– Отлично, ловлю на слове!
Изобретатель дал отбой. Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Кацапович, растрепанный и красный от гнева.
– Нет, ну вы видали, Женечка, каков хам? – возбужденно воскликнул Кацапович.
Я улыбнулся. Взглянув на меня, Кацапович еще больше нажабился.
– Чему вы ухмыляетесь? – сердито пробурчал старик. – Значит, и вы заодно с этим грубияном?
– Будет вам, Зиновий Маркович, не кипятитесь, – примирительно ответил я. – Просто мне кажется, что у одной невероятной истории будет продолжение…
Сноски
1
Дорожно-патрульная служба.
2
Легендарный персонаж, обреченный по преданию на вечные странствия по земле до Второго пришествия Христа.
3
Две деревни на белорусском Полесье, жители которых славятся своим юмором. В Автюках периодически проводятся фестивали сатиры и юмора.
4
Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. – Лат. Отец Алексей цитирует пословицы из мультфильма «Икар и мудрецы»
5
По одежке протягивай ножки. – Лат.
6
Чем выше шаг, тем глубже падение. – Лат.
7
Григорий Перельман – российский математик, прославившийся тем, что доказал теорему Анри Пуанкаре о трехмерной сфере. Эта теорема, сформулированная в 1904 году, была признана одной из семи математических проблем тысячелетия и доказана лишь в 2002 году.
