Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)
– Нет, – виновато буркнула я, заливаясь багровым румянцем, – это я таким оригинальным способом искореняю в себе комплекс брезгливости!
Но Генрих запрокинул свою черноволосую голову и рассмеялся звонким смехом абсолютно счастливого человека. Я улыбнулась – пусть себе посмеется, пока для этого есть повод. Похоже, дальше нам станет не до смеха.
Я кое–как поднялась на ноги и, отдыхая после каждого очередного шага, упрямо доковыляла до хрустального куба. С интересом склонившись над алтарем, я с трепетом протянула пальцы к священной реликвии и… тотчас поспешно отдернула чуть не покрывшуюся льдом руку. От Плаща струился чудовищный холод, способный заморозить насмерть.
– Ого, – выразительно прокомментировал произошедшее Генрих, опасливо заходя с противоположной стороны куба. – Охотники пылали жаром. Возможно, поэтому они и смогли уничтожить парочку божественных одежек?
Я с сомнением пожала плечами, куда более склонная доверять словам кентавров, чем необоснованным предположениям барона. Но смутная уверенность в том, что я вполне способна управиться с неподатливыми артефактами, прочно засела у меня в мозгу. Возможно, я видела это во сне, но их уже носили на руках, завернув в… Нет, не во сне! Точно, кентавр на цветной мозаике – он прикасался к Плащам… Я радостно рассмеялась:
– Генрих, сходи, пожалуйста, во двор Храма и сорви пару листьев с растущего там дерева – ну, помнишь, такого странного, фиолетового… Думаю, демиурги привезли это растение со своей родины…
Сильф посмотрел на меня как на ненормальную, но листья принес. Используя их вместо прихваток, я без проблем извлекла Плащ из алтаря. Едва очутившись у меня в руках, артефакт тут же утратил свое защитное поле, став обычным на ощупь и вид. Хотя нет, не совсем обычным. Полагаю, на Земле никогда еще не существовало технологий, способных создать настолько удивительную вещь. Одеяние богов пошили не из ткани, а из какого–то особого металлизированного материала, схожего с гибким зеркалом, пронизанным асбестовыми нитями. Я задумчиво прищурилась, размышляя – для чего же может пригодиться сия непонятная вещь? Впрочем, об этом нам предстояло узнать в самом ближайшем будущем.
Мы беззаботно продрыхли остаток ночи, а утром плотно позавтракали из платка Единорога и пешком направились к высокому склону горы, обильно поросшему травой и кустарником, надежно скрывающим лаз, ведущий в подземные катакомбы. Я уже сняла наложенный на мои ребра бинт, осторожно ощупав молодую тонкую кожицу, затянувшую недавнюю рану. Боль прошла, словно ее и не бывало. Генрих уважительно поцокал языком, разглядывая стремительно регенерирующие ткани. Хотя следует признать – его собственный порез тоже заживал весьма быстро. Наши тела не имели права на слабость, идеально подходя для предопределенной нам миссии.
Мы в ускоренном темпе преодолели часть пещерного туннеля, уводящего нас все глубже и глубже – намного ниже уровня почвы, лишь немного задержавшись у полуразобранного завала, отмечающего место столкновения с Ринецеей. Генрих подробно рассказал мне обо всем, не привирая ни в чем и не приписывая себе незаслуженного героизма. Мы долго петляли извилистыми ходами, разыскивая гигантскую котловину, скрывающую «Чашу жизни» – корабль демиургов. Я ожидала, что звездолет окажется воистину монументальной конструкцией, но, узрев его воочию, все–таки не сдержала восхищенного возгласа, потрясенная размерами и исходящей от корабля энергетикой.
На дне спекшейся до состояния стекла котловины, заваленной обломками сожженной жаром двигателей горной породы, покоилась огромная трехгранная пирамида – черная и гладкая. Сигнальное поле, создаваемое несколькими тускло светящимися колоннами с изображениями демиургов, звонко лопнуло при нашем приближении, пропуская внутрь защитного периметра пару незваных гостей. Генрих, уже знакомый с главной территорией демиургов, шел свободно, словно на прогулке, засунув в карман правую руку, беззаботно помахивая второй и мелодично насвистывая. Но я отнюдь не разделяла его уверенности в безопасности котловины, пристально оглядываясь в поисках скрытого источника смертельной угрозы. От покатого бока корабля, окончание которого терялось где–то высоко над нашими головами, нас отделяло всего лишь несколько шагов, как вдруг я заметила несколько светящихся точек, казалось возникших прямо в воздухе и направленных точно на нас. И эти точки разгорались…
– Ложись! – требовательно заорала я, плашмя падая на живот, дергая барона за руку и утягивая за собой. – Не поднимайся – это лазерные излучатели…
Мы затаив дыхание распластались на острой гранитной крошке, уткнув носы в пол и ощущая ревущие струи пламени, проносящиеся над нами так низко, что они почти обжигали наши лопатки, не позволяя подняться даже на колени. Генрих сдавленно ругался, пытаясь выплюнуть набившуюся в рот грязь, а я скованно шебаршилась, на ощупь потроша свою походную сумку. Огонь, беспощадно придавивший нас к земле, продолжал свирепствовать не переставая, очевидно совсем не собираясь затухать и надежно защищая подступы к кораблю. Но я не отчаивалась, ибо теперь понимала, для чего именно предназначались Плащи богов, предусмотрительно спрятанные в Храме Долины кленов…
Глава 10
Я кое–как вытащила из сумки комочек зеркально отблескивающей ткани, на вид столь тонкой и непрочной, расстелила ее перед нами и жестом предложила Генриху – залазим под Плащ…
– А теперь встаем, обматываемся им как можно плотнее и идем к кораблю.
– Ты сошла с ума! – негодующе зашипел сильф. – Да мы же сразу поджаримся, как цыплята на вертеле!
– Не поджаримся – гарантирую, – с усмешкой возразила я. – Я доверяю защитным свойствам одеяния богов, а иначе – зачем бы Неживым охотникам драться за них так отчаянно? К тому же я не могу придумать какого–то другого приемлемого способа, позволившего бы нам попасть на корабль.
Что–то протестующе бурча себе под нос на тему: «Уж если баба что–то втемяшит себе в голову, то спорить с ней бесполезно», барон тем не менее в точности выполнил мои указания. Прижимаясь друг к другу плотно, словно зернышки уррагского граната, мы поднялись, будто коконом, окутанные складками Плаща, закрывая головы просторным и широким капюшоном. Плащ, хоть и весьма свободный по покрою, все–таки был рассчитан на одного человека, поэтому мы брели к кораблю довольно долго, уподобившись стреноженным коням. Мы ощущали волны дикого жара, бессильно стекающие по серебристой ткани и не причиняющие нам ни малейшего вреда. Стоило нам только преодолеть линию убийственного периметра, как огонь сразу же стих, признавая свою несостоятельность. Открыв лицо, я обнаружила вблизи от себя наклонную стену последнего оплота демиургов, угрожающе подпирающую далекий свод подземной пещеры. Все грани корабля выглядели идеально монолитными, ничем не выдавая наличия входного шлюза или люка.
– И что дальше? – растерянно поинтересовался Генрих, осторожно поглаживая поверхность «Чаши жизни» так, словно перед ним находилось опасное, неприрученное животное. – Нас не впустят внутрь корабля…
Я аккуратно свернула Плащ богов, убирая его в сумку. Поверхность ткани потемнела и утратила свой изначальный блеск, приобретя схожесть с грубой, заношенной дерюгой. Похоже, творение инопланетного гения полностью выработало отпущенный ему срок, стопроцентно исчерпав свои защитные ресурсы. Как мы пойдем без Плаща обратно, я старалась сейчас не думать, привычно положившись на свое излюбленное правило: встающие перед тобой проблемы следует решать по мере их поступления, но отнюдь не все оптом.
Следуя примеру де Грея, я тоже протянула руку и приложила к боку звездолета кончик указательного пальца. Внезапно раздалось негромкое гудение, и абсолютно лишенный каких–либо человеческих интонаций механический голос четко отрапортовал:
– Ваша личность успешно идентифицирована. Приветствую вас на борту «Чаши жизни», капитан Си–Тха, боевой ник «Оружейница».
– Ну и дела! – Генрих потрясенно присвистнул, невольно воспользовавшись любимой фразой Ланса. – Ты – Оружейница?
– Я – ее дочь! – сердитым шепотом осадила я не в меру любознательного барона. – Пожалуйста, молчи и не порти мне представления!
Генрих немедленно заткнулся.
– Ваши дальнейшие указания? – осведомился бортовой компьютер.
– Раздраить входной люк, доложить обстановку на борту! – совершенно неожиданно для себя приказала я, чувствуя, как внутри меня просыпается разум погибшей матери, беря на себя контроль над ситуацией.
– Будет исполнено! – Некоторая часть черного бока корабля вдруг просто растворилась, образовав круглое отверстие, за которым начинался просторный коридор, озаренный льющимся с потолка светом. Я уверенно вступила на железный пандус, ведя за собой Генриха. Стена за нашими спинами вновь затянулась наглухо. Мы оказались внутри корабля, уподобившись двум сильно нахальным мышкам, смело сунувшимся в захлопнувшуюся ловушку. Но я презрительно усмехнулась, оскаливая зубы отнюдь не по–мышиному. Ничего, у меня в запасе имеется парочка непредсказуемых сюрпризов, способных изрядно подпортить настроение поджидающим нас кошкам.
