Сергей Панарин - У реки Смородины
– Здесь будет город заложен!
При этом пучеглазый князь пронзил волевым взором туманную даль, и расступились над Раздолбалтикой тучи, а на землю упали предвещающие удачу солнечные лучи.
Князь покрутил ус, потряс головой и широким шагом обошел лачугу. Запнувшись о лопнувшее деревянное корыто, великий вождь своего народа сказал слова, которые по понятным причинам в летописи не попали. Затем он простер длань над песчаным брегом и произнес:
– Нет, братия! Вот здесь будет город заложен!
– Почто именно тут, княже? – Старик упал на колени.
– Э… – Вершитель судеб явно растерялся, но быстро выкрутился: – А назло надменному соседу!
С того памятного дня погнали к указанному месту народ из всего княжества. Мужики тащили по болотам гранитные плиты, древесину и прочий стройматериал. Вскоре стало ясно, что приморский климат быстро разрушает бревенчатые здания, потому остановились на камне.
В считанные годы на месте болотистой пустоши вырос крепостной красавец. Речушки оделись в гранитные набережные, появились красивейшие мосты, дороги были замощены крепким булыжником. Князь велел строить дома не хуже, чем на Закате. Ему очень хотелось сделать свое княжество частью цивилизованной Закатии.
Не сдавались лишь старик со своею старухой. Они заломили за землю под своей лачугой такие непомерные деньги, что в конце концов сообразительные застройщики подпустили упрямым хозяевам красного петуха, и они остались с тем самым корытом, о которое исторически запнулся великий князь.
Так родился Легендоград.
О тысячах угробленных мужиков предпочитали не вспоминать, потому что важен результат, а не цена, тем более победителей не судят.
Все было сделано по немчурийскому и холландскому манеру. Улицы проектировались с немчурийской точностью, а от холланцев легендоградцы восприняли любовь к цветам и веселой траве. Веселую траву высаживали по периметру крепостных стен. Когда неприятель приходил осаждать город, он поджигал поля, норовя выкурить жителей, а те только смеялись.
Еще от Холландии некоторые легендоградские мужики восприняли обычай ходить ряженными в баб. Некоторым нравилось, другие их поколачивали.
Шли века, и Легендоград стал подлинным мостом между закатным миром и рассейскими княжествами. Кто-то находил в существовании этого города исключительную пользу, дескать, сие есть окно в Закатию. Другие полагали, что больно много плохого через это окно сквозит. За рубежом Легендоград тоже воспринимали неоднозначно.
Менялись времена и князья, и в суровый час упадка пришли темные силы во главе с самим Кощеем. В хладные осенние воды Раздолбалтики вошел наводящий ужас Летучий Холландец. С его борта грянул пушечный выстрел, возвещавший начало великого бунта. Город был захвачен за ночь. «Землю – крестьянам, вольеры – обезьянам! – кричали глашатаи. – Даешь княжества без княжеств, государства без государей, хозяйства без хозяев!»
Новую диковинную страну возглавил Кощей. Правда, он процарствовал недолго – неведомые колдуны с ним справились. Его не живое и не мертвое тело заключили в гробницу и поместили в столице Мозговского княжества.
С тех пор прошло немало лет, и нынешний князь был вполне себе самодержец, без всяких странных идей. Конечно, темное прошлое не отпускало славный город, зато жителям было чем гордиться. Например, небывалой по масштабам преступностью. А еще невероятной культурой. Хотя это вовсе не означало, что легендоградские преступники были очень культурны.
Остальное братьям Емельяновым предстояло узнать самим.
Глава вторая
В коей героям не очень везет, зато кое-кому не везет еще больше
Очень могло это быть, потому что чего тогда не было?
Ф. М. ДостоевскийДень путешествия по заброшенной, но ныне освобожденной дороге был скучен и не заслуживает подробного описания. Главное, что вечером Иван да Егор топали по улицам Легендограда в поисках постоялого двора. Следом катился, ударяясь о булыжники, колобок.
Были, были гостиные дворы, но слишком уж дорогие. У дембелей денег почти не осталось: заработанные Шарапкой грошики подходили к концу.
Вечерело стремительно. Высокие каменные дома да дворы-колодцы сгущали темноту. Длинные тени ложились на черные мостовые, крысы шарились в мусорных кучах, изредка раздавались кошачьи вопли. Наверное, пасюки ловили зазевавшихся мурок.
– Куда-то мы не туда забрели, братан, – сказал Старшой.
– Вон старушка какая-то, давай у нее спросим дорогу, – предложил Егор.
Впереди действительно ковыляла скрюченная в три погибели бабка. Одежда ее смотрелась сущими лохмотьями, на ногах вместо обуви было намотано тряпье. Старушка еле двигалась, но складывалось впечатление, что она торопится. Шаркали подошвы, звонко стучала клюшка, по пустому проулку разносились сиплые судорожные вдохи-выдохи.
Иван ускорил шаг и легко нагнал бабульку.
– Скажите, пожалуйста… – начал он, но старушка резко обернулась и без предупреждения нанесла парню молниеносный удар клюшкой между ног.
Громко охнув, Старшой согнулся и получил в лоб.
– Держи убивцу!!! – завопила бабка, занося клюку для нового удара.
Егор подскочил к боевой старушке, оттеснил от брата:
– Ты чего, охренела?
– Это убивец! Убивец! – запричитала она.
На крик мгновенно собралась толпа. Люди выскакивали из подворотен, дверей, высовывались из окон. Почти у каждого в руках был кол или нож.
Емельянов-старший валялся на земле и пытался восстановить дыхание, а младший стал оправдываться:
– Ты что несешь? Это мой брат. Никакой он не убийца! Мы вообще не местные.
Толпа обступила их со всех сторон. Принесли огонь. Старуха ткнула в близнецов дрожащим перстом:
– Оба убивцы! В сговоре лиходействуют, окаянные. Какой ты ему брат, вы ж разные, как бык и жеребец!
Люди тревожно бормотали, кто-то был явно возбужден и жаждал крови.
– Казним убийц, братия! – предлагали одни.
– Сначала помучаем, – не соглашались другие.
– Погодите! – рявкнул здоровенный мужик с молотом в руке, очевидно, кузнец. – С чего вы взяли, что они зло умыслили?
Бабка гневно зашамкала губами:
– Как же это понимать? Догнал, пристал и всякое там это… Да вы его обыщите, у него топор должен быть!
Слегка очухавшийся Иван показал пустые руки.
– Нету у нас топоров, – промолвил Егор. – Вот, меч только у меня, а Ваня вовсе без оружия ходит.
В толпе раздались разочарованные возгласы:
– Не он… Пустое… Зря орала, старая… Вспомнила бабка, как девкой была…
Народ засмеялся, стал расходиться. Ефрейтор помог брату встать.
– Люди добрые! – не унялась старуха. – Что же вы это, преступников отпускаете?
Кузнец пожал плечами:
– А кто вы будете, парняги?
– Я Иван, а он Егор, – выдавил Старшой. – Путешествуем. Сегодня вот к вам пришли, и сразу такой горячий прием…
– Ну, вы на нас не серчайте, – улыбнулся мужик. – А ты, мать, иди, куда шла. Ложная тревога.
– Небось выкинули топор под шумок, – пробурчала бабка, но уже и сама поняла, что обозналась. Повернулась, побрела прочь.
– А чего это она, сбрендила? – тихо спросил Егор.
– Сбрендишь тут, – невесело усмехнулся кузнец. – У нас несколько месяцев уже рыщет по ночам страшный убийца. Выслеживает старушек и рубит их топором. Раскалывает голову, как орех. За это его Раскольником прозвали.
– Ни фига себе, маньячок, – подивился Иван. – Бандитский у вас город. Не подскажете, где тут можно переночевать дешево, но неплохо?
– Прямо пройдете, там будет широкая улица. Свернете направо и вскоре окажетесь возле постоялого двора «Большая вилка». Вполне хорошее заведение.
– Спасибо.
– Не за что. Вы вроде парняги хорошие. Только наверняка вами сыск заинтересуется. Этот убивец старушек весь Легендоград на уши поднял. Ну, удачи.
Кузнец закинул молот на плечо и пошел в узкий проулок.
– А где колобок? – подал голос Егор.
– Туточки! – Хитрый каравай выкатился из-под кучи какой-то ветоши.
– Смотри, круглый, как бы тебя крысы не сожрали, – сказал Старшой.
– Я несъедобный, – гордо заявил колобок.
Ефрейтор хмыкнул:
– Крысы жрут все. Вон, у нас на складе армейском даже сапоги грызли…
– Возьмите меня на руки, а? – жалобно попросил умный хлебец.
– Егор, бери ты, – проговорил Иван. – А то мне еще не очень здорово.
– Бабушка боевая. Вмазала круто, даже я позавидовал, – сказал младший.
– Давай, я тебе так же врежу, чтобы не завидно было, – предложил Емельянов-старший. Брат не согласился.
Близнецы четко последовали совету кузнеца и спустя пять минут увидели вывеску: огромную вилку в руке маленького мужичка с рыбьим хвостом.
Под вывеской располагался вход в харчевню. Внутри было уютно и почти чисто. Братья приценились и порадовались тому, что денег хватило на постой и пищу. Причем дня на три минимум.
