Лана Туулли - Длинные тени
Он должен ей сказать… но что? Он забыл. Он должен, он обещал…
«Ты обещаешь?» — скалится тень, и он уже не понимает, где сон и где явь. «Сделай, и мы навечно будем вместе!» — обещает Она. «Сделай, и душа твоя будет моей!» — хохочет мертвец.
Сон или явь? День или ночь? Всё смешалось, мир исчез, и он чувствует потоки крови, которые прожигают его насквозь…
Он обещал. Он сделает.
Если, конечно, вспомнит, что именно он обещал сделать…
Не бойся, убеждают тени. Мы подскажем. Отныне и навсегда мы будем следовать за тобой.
IV
Борингтон
10-й день месяца Гусыни
Королевское ммение Борингтон располагалось на севере Кавладора, в лесах между Тьюссом и Стафодаром. Когда-то Борингтон был одной из многих крепостей, защищавших северные рубежи от набегов риттландцев. Возводили твердыню в максимально неприступном месте — чтоб, значит, и лес непролазный, и мелкая речка, по которой ладьи не пройдут, и на пригорочке, чтоб отстреливаться верней… Расчет оправдался: ни один викинг на землю Борингтона не ступил. Что они, совсем медведи, чтоб лезть на вооруженную до зубов крепость, к которой редкий торговец знает дорогу? Храбрые риттландцы обходили неприступный замок стороной, атакуя Тьюсс (весьма удачно расположенный на берегу Алера) или зажиточный, богатый Стафодар.
Крепость постояла, неприступная и одинокая, а потом постепенно разрушилась. Точнее, как объяснил мэтрессе Далии советник Штрау, ее разобрали и перенесли в другое место. Пушки, знаете ли, должны стрелять, а не ржаветь без дела.
На месте бывшей крепости прадед короля Гудерана возвел большой, уютный дом, совершенно не похожий на военный форт, и завел привычку устраивать здесь зимние охоты.
Прекрасная традиция, — рассудила Далия, ознакомившись с борингтонскими реалиями. Подотчетные детишки резво носились по окрестностям, оглашая лес дикими воплями. Ажиотаж, охвативший юных принцесс и азартного принца, оказался вполне уместным — взрослые вели себя точно так же.
Каждое утро начиналось с того, что его величество с семейством и гостями собирался на охоту.
Еще затемно начинали прибывать приглашенные. Некоторые прибывали верхами; большинство предпочитало появиться с помощью магов. На специально огороженной площадке за замком клубились облака телепортирующего заклинания — и начиналась весёлая круговерть.
Заснеженный темный лес оглашался жизнерадостным лаем охотничьей своры; тощие охотничьи леопарды презрительно посматривали на подпрыгивающих от счастья псов и держались особняком. Звенели упряжью кони; нетерпеливые охотники поторапливали ленивых, выясняли, в какой части леса последний раз видели секача (волка, косулю или зайца — не суть важно), обвиняли друг друга в незнании тонкостей ловчего дела; доказывали, что зимой с гончими не охотятся, убеждали, что «ищейки принюханы к уткам», оскорблялись, извинялись, спорили… Гвалт стоял до небес. Даже король был здесь всего лишь одним из многих — на охоте все равны, да и глупо как-то в лесу соблюдать придворные церемонии. Генерал ты или советник министерства, сын мелкопоместного дворянина или принц крови — какая разница? Главное — поймать удачу за хвост! Хотя и лиса сгодится!..
Те, кто больше не мог бороться с азартом, плещущим в крови, уезжали первыми, с генералом Гудераном или принцем Роскаром. Остальные дожидались выхода дам, и разбредались по ближайшим к Борингтону опушкам.
О, какое волшебное и удивительное зрелище представляли собой выезжающие на охоту придворные красавицы! Собираясь в Борингтон, Далия перемерила весь свой гардероб — три платья и две мантии, и, скрипя зубами, была вынуждена остановить выбор на новой мантии ненавистного лилового «мажьего» цвета. Чтоб, значит, не ударить в грязь лицом перед королевскими гостями. Уверенная, что теперь-то к ее внешнему виду никто не докопается, она не ожидала, что приготовленные для выезда в лес туалеты королевы, принцесс и прочих дам окажутся… окажутся… такими!
Королева Везувия — воплощенное изящество — щеголяла в шикарном парчовом костюме для верховой езды; короткий плащ из горностая удерживался бриллиантовой застежкой, кокетливая шапочка украшена пером белой цапли и сияющим аграфом. Не отставала принцесса Ангелика — узкое платье добротного стафодарского сукна было украшено вышитыми серебром фестонами и дополнено пелериной из чернобурки. Шлейф платья хитрым манером прикреплялся к лошадиной попоне, а сама попона явно была изготовлена шорником с дополнительной специализацией в ювелирном деле. Дочь герцога Тирандье всех поразила лошадкой — привезенной из Эль-Джалада каурой кобылкой, тонконогой, подвижной, как ртуть. Лошадка идеально оттеняла грацию юной герцогини; сама Мелорина была в мужском наряде, украшенном алмазными капельками, и широком плаще из буренавских куниц. Если верить даме Тирандье, меха ей подарил принц Роскар, — и Сюзетт Ле Штанк оставалось скрипеть зубами от зависти.
Изысканные наряды фрейлин радовали глаз, но истинные жертвы во имя Моды приносило все-таки старшее поколение. Например, семидесятилетняя баронесса Сууз выдержала полчаса на спине перекормленного, унылого пони — старушка демонстрировала лихо сдвинутую набекрень шляпку с узкими полями и перекинутую через плечо лисью шкуру. Не лучше пришлось и Пионе Джиобарди — та, задыхаясь в затянутом «в рюмочку» платье, приняла участие в охоте на зайца. Затем она, Синтия Росинант, графиня Желорен и графиня Умбирад устроили негласное соревнование на тему «Кто больше ценит охотничьи трофеи мужа». Дамы меняли наряды каждые полчаса, и упоенно рассказывали, что «эти перчатки сшиты из кролика, который мой дражайший супруг добыл в наш медовый месяц», а «меховой паланкин сделан из песца, которого он добыл на восьмую годовщину нашей свадьбы». Как поняла Далия, вчерашний день закончился победой вдовы Желорен — удачно выбрав минуту, графиня пустила слезу, прижала к сердцу упомянутую шкурку и, подняв очи горе, вопросила, почему судьба так жестка? Почему лишила ее любимого и вынудила покупать меха у наглых торгашей?
Сегодня утром, когда появились барон де Кром с супругой, графиня Желорен была посрамлена: молодая баронесса Франческа щеголяла в сапожках из шкуры фносской гидры.
(Графиня Росинант возмущенно шипела: это ж не честно! Нельзя хвастаться трофеем, добыть который у прочих мужей кишка тонка!)
Перья и меха, вышивка и бисер, драгоценности и старинное оружие, аристократические манеры и бьющий через край азарт — вот чем славилась Борингтонская зимняя охота. Подумаешь, за три дня добыли всего-навсего кабана, пару тетеревов да полдюжины зайцев, не в этом дело! Побывать в королевском имении, запросто выпить бокал горячего вина со специями, отвесить нахально-веселый комплимент какой-нибудь даме, а потом целый год вспоминать, как оно здорово — поохотится с королем!
Постоянное мельтешение гостей и было тем, что делало Борингтонскую охоту поистине королевским развлечением. Гости собирались разные; одни прибывали на рассвете, к утренней травле; вторые — после полудня, к послеобеденному гону; к ужину, когда подавалась добытая дичь, появлялись новые лица… Генераль Вукер, командующий Северной Армией; господин д’Алаццо, советник под делам провинции Ла-Фризе; маэстро Компиани из Вертано — художник, на коленях умолявший короля Гудерана позволить ему запечатлеть королеву Везувию на фоне заснеженного леса… А еще в Борингтоне побывали господа послы — из Буренавии, Ллойярда и Вечной Империи Ци; священники из восьми Орденов, солидные гномы из Илюма и Шумерета…
Слуги сбивались с ног; маги-телепортисты работали не за страх, а за совесть, до последней капли маны; запасы еды, которых, по мнению Далии, хватило бы на месяц, исчезали за сутки. Замок шумел с раннего утра и до поздней ночи; все кругом вопили, обнимались, хохотали, пересказывали охотничьи байки, радовались встрече…
Одним словом, ничего удивительного, что зимняя охота в Борингтоне была любимейшей забавой королевской семьи.
Мэтресса Далия поправила теплый плащ, покрутилась, устраиваясь поудобнее на деревянной низенькой скамеечке, и вернулась к чтению. Книга, найденная в библиотеке Фледеграна, рассказывала о странниках-из-других-миров, явлении редком и поистине уникальном. Как многого, оказывается, алхимичка не знала! Оказывается, не только Артур Первый, герцог Пелаверинский, оставил след в истории; были еще другие мужчины и женщины, готовые перевернуть их устоявшийся, спокойный мир вверх тормашками!
— У вас клюёт, — подсказал советник Штрау. — Тащите его, мэтресса!
Далия как раз добралась до жизнеописания переселенца Ондари, одного из магов Чумовой Четверки, а потому отвлеклась неохотно.
