Терри Пратчетт - Дело табак
— Я так понимаю, Ваймс очень жестокий человек, — сказал… как, бишь, его? Тот еще гаденыш, по мнению полковника. Купил большую виллу вблизи Свеса. Один из блюдолизов Ржава. Ни дня в жизни не проработал. Как там его… ах да, Крайхолм. Человек, которому нельзя доверять, где бы он ни стоял — за спиной или впереди, — но они его все-таки приняли.
— Он вырос на улице и был пьяницей! — заявила Летиция. — Что вы теперь скажете?
Полковник с необыкновенным вниманием углубился в газету, а его мысли продолжали течь своим чередом: «Скажу, что это не так уж плохо, дорогая. Когда я на тебе женился, то получил только обещание половинного пая в закусочной у твоего папаши, когда уйду в отставку, да и того не дождался».
— Всем известно, что его предок убил короля, и я сомневаюсь, что человек из рода Ваймсов дрогнул бы перед убийством какого-то кузнеца, — заявил достопочтенный Амброз. Этот тип был в чем-то загадкой. По слухам, он занимался грузоперевозками. Из-за какой-то истории с девушкой достопочтенного Амброза выслали из города и велели залечь на дно. Полковник, который проводил много времени за размышлениями,[14] задумался, по какой причине в наши дни можно быть изгнанным из города из-за девушки, и инстинкт подсказал ему: наверное, дело в возрасте упомянутой девушки. Поразмыслив над этим, он написал своему старому приятелю «Губе» Робинсону, который всегда что-то да знал и занимал во дворце патриция какую-то мелкую должность. Он по мере сил сочинил письмо для друга, которого некогда спас от клатчского ятагана и вытащил с поля боя, перекинув через луку седла, и получил коротенькую записку, которая гласила: «Да, несовершеннолетняя, дело замяли, обошлось недешево». После чего полковник всячески избегал рукопожатий с этим ублюдком.
Пребывая в блаженном неведении относительно мыслей полковника, достопочтенный Амброз, который всегда был словно одет не по размеру — он носил наряды такого фасона, который подобал бы человеку лет на двадцать моложе, — усмехнулся.
— Честно говоря, я думаю, что мы оказываем миру большую услугу. Говорят, он покровительствует гномам и прочим низшим формам жизни. Ну, что можно ждать от такого типа!
«Да, тебе от него ничего хорошего ждать не приходится», — подумал полковник.
А мисс Крошкинс спросила:
— Но мы ведь не сделали ничего плохого… правда?
Полковник перевернул страницу и разгладил ее с военной аккуратностью. Он подумал: «Да, вы все смотрите сквозь пальцы на контрабанду, когда ею занимаются правильные люди, потому что они ваши приятели, а если нет, их крепко штрафуют. Один закон — для бедных, и другой — для богатых, ей-богу, потому что от бедняков сплошные неприятности…»
Он почувствовал, что взгляды внезапно обратились на него: семейная телепатия — ужасная вещь. Жена сказала:
— Никакого вреда не будет, все так делают.
Она повернулась к гостям, а ее супруг перевернул страницу, не сводя глаз со строчек и размышляя — бесшумно, насколько это ему удавалось. Разумеется, несколько лет назад уже был… прецедент. Ничего хорошего. Ничего. Очень дурно, когда детей — каковы бы они ни были — отбирают у матерей. Ничего хорошего. И вы все это знаете — и беспокоитесь. Правильно.
Некоторое время в комнате стояла тишина, и наконец полковница произнесла:
— Никаких проблем не будет. Молодой лорд Ржав мне пообещал. В конце концов, мы имеем право.
— Во всем виноват этот зловредный кузнец, — сказала мисс Крошкинс. — Вечно он напоминает о том, что произошло. Он и та треклятая писательница.
Госпожа полковница возмутилась.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, мисс Крошкинс. Ничего незаконного не было.
Она вновь повернулась к мужу и поинтересовалась:
— Все в порядке, милый?
Несколько секунд он смотрел на жену с видом человека, у которого далеко не все в порядке, а затем сказал:
— Да, дорогая. Все прекрасно. Просто прекрасно.
Но мысли продолжались. «Ты участвуешь в том, что я назову не иначе как циничной попыткой погубить карьеру одного очень хорошего человека…»
— Я слышала, как ты кашлянул, — это прозвучало как обвинение.
— Пыль попала, дорогая. Все в полном порядке. В полном порядке… — и полковник положил журнал на стол.
Он встал и сказал:
— Когда я служил младшим офицером, дорогая, то в первую очередь усвоил, что даже под сильным огнем нельзя сдавать свои позиции. Полагаю, мне известно, что представляет собой ваш командор Ваймс. Юному лорду Ржаву, с его деньгами и связями, возможно, ничего не грозит, но я очень сильно сомневаюсь относительно вас. Кто знает, как обернулись бы события, если бы вы не поспешили? Подумаешь, немного контрабанды! Но вы потянули за хвост дракона, и он разозлился.
Когда полковница наконец обрела дар речи, она воскликнула:
— Как ты смеешь, Чарльз!
— Запросто, дорогая, — с радостной улыбкой ответил полковник. — Немножко контрабанды — это мелкий грешок, но только не в том случае, когда вы, предположительно, должны блюсти закон. Я просто диву даюсь, что никто здесь, похоже, этого не понимает. Будь у вас капля здравого смысла, дамы и господа, вы бы сию секунду объяснили его светлости это злополучное происшествие с гоблинами. В конце концов, все организовал ваш приятель Эмбрион. Единственная проблема заключается в том, что вы позволили ему это сделать, и, насколько я помню, без единого возражения.
— Но это вполне законно, — ледяным тоном произнесла госпожа полковница.
Ее муж не шевельнулся, но внезапно стал выше ростом.
— По-моему, все не так просто. Вы думаете, что есть поступки законные и незаконные. Я старый солдат, притом не из лучших, но вот что я думаю: вы так беспокоились из-за законного и незаконного, что ни на секунду не задумались о том, правильно это или неправильно. А теперь, с вашего позволения, я отправляюсь в паб.
Жена машинально сказала:
— Нет, дорогой, ты же знаешь, что алкоголь тебе не друг.
Полковник лучезарно улыбнулся.
— Сегодня вечером я намерен провести с ним переговоры и заключить мир.
Прочие члены магистрата посмотрели на госпожу полковницу, которая яростно сверлила мужа взглядом.
— Я потом с тобой поговорю, Чарльз, — прорычала Летиция.
К ее удивлению, он продолжал улыбаться.
— Да, дорогая, я в этом не сомневаюсь, но, боюсь, ты обнаружишь, что я не слушаю. Доброго вам вечера, господа.
И дверь с легким щелчком закрылась. Она бы хлопнула, но некоторые двери не понимают ситуации.
Гоблин двигался проворной хромой рысью, обманчиво быстрой. Ваймс с удивлением обнаружил, что Фини поднял столько шума из-за короткой пробежки… да-да, к Холму Висельника. Парень слегка запыхался. Видимо, не нужно быть слишком шустрым, чтобы догнать своенравную свинью, но чтобы догнать молодого тролля, по уши набитого «Сбросом», нужны очень быстрые ноги — и немало смелости, чтобы, поравнявшись с ним, надеть на него наручники, прежде чем он нагнется и отвернет тебе голову. В деревне стражники, похоже, жили совершенно иначе.
«Здесь всегда кто-нибудь за тобой наблюдает», — подумал Ваймс на бегу. Да, в городе тоже всегда кто-нибудь на тебя смотрит, но, как правило, лишь в надежде на то, что ты вдруг упадешь мертвым, и тогда твой кошелек сменит хозяина. Городские зеваки никогда не питают к прохожим особого интереса. Но в деревне Ваймс чувствовал на себе множество взглядов. Может быть, они принадлежали белкам, барсукам и другим треклятым тварям, которых он слышал ночью. Не исключено, что гориллам.
Он понятия не имел, что увидит на холме, но уж точно не ожидал увидеть ярко-желтые веревки, которыми было обтянуто место преступления. Впрочем, Ваймс лишь мельком взглянул на них. Спиной к дереву, с весьма настороженным видом, сидели три гоблина. Один из них поднялся — то есть его голова оказалась на уровне ширинки Ваймса. Не самое приятное ощущение. Гоблин вскинул сморщенную руку и сказал:
— Ваймс? Ханг!
Ваймс уставился на него, потом на Фини.
— Что значит «ханг»?
— Не знаю, — ответил тот. — Наверное, «добрый день» по-гоблински.
— Ваймс, — продолжал старый гоблин. — Говорят, ты по-люс-мен? Большой по-люс-мен! Если ты по-люс-мен, тогда травы суп! Но травы суп нет! Когда темно, внутри темно! Темно движется! Темно должно прийти, Ваймс! Темно идет! Травы суп!
Ваймс понятия не имел, какого пола и возраста его собеседник. Одежда не служила подсказкой: гоблины обычно носили все, что удавалось нацепить. Спутники старшего гоблина, не моргая, наблюдали за ним. У них были кремневые топоры. Неприятная штука, но тупится после пары ударов. Впрочем, это слабое утешение, если тебе успели перерубить шею. Ваймс слышал, что гоблины дерутся как безумные. Что там еще говорили? Ах да. Ни в коем случае не позволяй им поцарапать тебя…
— Вы требуете правого суда? Зачем?
