Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)
Вспомнив о соприкосновении с защитным куполом, я инстинктивно потерла лоб, с радостью отметив, что никаких уплотнений нет.
— Это ты так мыслительный процесс стимулируешь, Страхова? — не оставил без внимания мой жест охотник.
— Представь себе! — буркнула я, не расположенная к обмену «шпильками».
— Спускайся, ведьма. Обещаю не обижать.
— Само собой, это ведь привилегия Рэдгрувера, а тебе товар портить нельзя, угу.
— Эль, да хватит уже из мухи слона‑то делать, — протянул парень, глядя снизу вверх на меня, сидящую на толстой ветке. — Ну поработаешь у него, ну нацедишь ему литр крови, если дело действительно в ней, хотя, как по мне, так мужика просто заклинило на сумасбродной ведьме, удравшей у него из‑под носа. Ничего он тебе плохого не сделает. Дело‑то громкое, газетчики на всю округу раструбили и вовсе не тебя виноватой считают. Отпрыск градоправителя многим поперек горла уже. Пойдем в Кирасполь, а? Я тебе четвертую часть гонорара отдам, если не будешь артачиться.
— Что — о-о? — возопила я. — Всего лишь четвертую?! Да я, можно сказать, жизнью рискую…
— Еще не рискуешь.
— Ну дык гипотетически!
— Эль…
— Я тебе не Эль, а госпожа Страхова.
— Знаешь что, госпожа «я съем ваш мозг», слезай или сам поднимус — с-сь!
— А вот это уже оскорбление, — надулась я, — деликатесами из черепной коробки не увлекаюсь, — и, достав из кармана очки, методично их протерла, после чего с важным видом нацепила на нос.
Вообще‑то обычно недостаток зрения исправляли специальные капли, но с утра я не смогла их найти в свалке из разнокалиберных флаконов, зато попались на глаза очки, да еще и Венька висел над душой, причитая, пришлось воспользоваться тем что есть.
Друид еще какое‑то время постоял, изучая дуб, — наверняка пытался пробить мою защиту и уговорить дерево поработать на него, после чего сплюнул, рыкнул, отпугнув притихших волков, и, схватившись руками за нижнюю ветку, полез наверх. Зря он это, ох, зря. Это ж кто в своем уме так подставляется, когда злая я сверху засела? Отломав увесистый сучок, прицелилась и, придав ускорения простеньким заклинанием, запустила его в Алана.
— Твою ж — ш-ш… — зашипел друид, которого сие орудие ведьминой мести настигло в самый неподходящий момент, и даже щит, блокирующий магические атаки, не помог. Вернее, от синяка он, может, и защитил, а вот от удара — нет. — Страхова! Доползу — отшлепаю, — пообещал «зеленый капюшон».
— Да что ж у вас у всех одни пошлости на уме! — возмутилась я, вспоминая общение на крыше с Рэдгрувером, который, кстати, тоже Алан. Чую, еще немного, и имя это начну ненавидеть лютой ненавистью, хотя раньше нравилось.
— Какие пошлости, ведьма? — продолжая продвигаться все выше, ухмыльнулся парень. — Ремень по тебе плачет.
— Да пошел ты… коз пасти, воспитатель недоделанный, — обиделась я и запустила в наглеца очередным обломком. — Дуб, а дуб? Ну будь хоть ты мужчиной, подсоби бедной девушке, которую хочет избить проклятый изувер! — воскликнула, ни на что особо не надеясь, и тут случилось чудо: ветки, за которые цеплялся друид, резко опустились, встряхнулись и… скинули ошарашенную «мартышку» прямо на взвизгнувших волков.
— Обалде — е-еть! — выдохнула я и, сняв очки, снова их протерла. — Дуб, отныне ты мой герой! — призналась дереву, обняв его за шершавый ствол. Ну, то есть за его часть, ибо сам ствол был в прямом смысле необъятным. — Прости за членовредительство, больше не буду. Хочешь, я тебе зелье лекарственное сварю и перевязку сделаю? — спросила заискивающе.
— Не хочет, — хихикнул тонкий голосок сверху, и тут же другой перебил:
— Почему это не хочет? Очень даже хочет! Лишнее зелье хозяину не повредит, — практично решил… кто‑то, прячущийся в дупле, расположенном на порядок выше моего насеста, так что заглянуть туда я не могла. Пока что. Но если таинственные пискуны не появятся, почему бы еще на пару веток не подняться? Надеюсь, мой герой позволит и не скинет меня, как Алана, на землю.
— Будет вам зелье, слово ведьмы! — заверила я, высматривая собеседников.
— Ловлю на слове! — отозвался второй.
— Ну ты вымогатель, — фыркнул первый, и оба в один голос спросили: — Звать тебя Элей, что ль?
— Эллис, — представилась я, на этот раз посмотрев вниз, где оправившийся от падения друид странно шевелил руками, явно замышляя очередную гадость. — А он…
— Да не боись, — успокоил смешливый обитатель дупла, — этот сюда не заберется, гарантируем.
— И сколько я буду должна за свое спасение? — решив, что веду беседу с древесной нечистью, поинтересовалась у них.
— Хорошая девка, деловая! — довольно отозвался тот, практичный. — Нам бы кой — чего сварить, а то котел большой есть, да прыгать вокруг него неудобно. Шкурка опять же подпалиться может…
— Ну ты наха — а-ал, — протянул его приятель.
— Так она ж сама предложила!
— А если вечером сварю, как? — оборвала их спор я, намереваясь заключить договор с нечистью и попросить их вернуть меня на полигон, пока группа еще там. Ну а потом бы вместе с бабушкой пришли во всеоружии, чтоб никакие «зеленые капюшоны» нас не засекли, и сварили все, что требуется жителям дуба, ибо долг платежом красен.
— Вечером так вечером, — согласился торгаш, а насмешник, снова хихикнув, спросил:
— Пить хошь?
— Не откажусь, — кивнула я, наблюдая, как дерево издевается над друидом, позволяя ему дотянуться до веток, но в самый последний момент отдергивая их. Так его, поганца твердолобого! А то ишь, возомнил себя королем чужого леса, у которого наверняка свой хозяин имеется, а значит, вовсе не вся флора заклинателю приблудному подчиняется. Дуб вот (я ласково погладила кору) не стал. И вряд ли только из‑за моего защитного заклинания.
Из дупла показалась запотевшая бутыль, обвязанная веревкой, она медленно выдвинулась и так же неспешно начала спускаться вниз. И все бы хорошо, но вид у этой емкости был не очень‑то аппетитный, учитывая изображение веселого Роджера на черной этикетке.
— Это вода? — с сомнением глядя на приближающийся подарок, поинтересовалась я.
— Обижаешь! — отозвались из дупла. — Йад! Отборный! Сами готовили.
— Й — а-а — ад? — взвыла я, чуя, как задергался левый глаз.
— У нас еще и мухоморчики маринованные есть, прислать?
— Ребят, вы кто такие‑то? — спросила их.
— Орсизы мы, знаешь таких?
— Нет. И чем занимаетесь… кроме изготовления йадов?
— Сказки сочиняем, иногда даже рассказываем. Ну и так, по мелочи, — ответили мне. — Придешь вечерком, покажем.
— А варить я что буду? — сглотнув, уточнила у них. — Тоже йад?
— Нет, кактусовку! — радостно сообщили пискуны, явив моему взору свои острые мордочки ярко — синего и зеленого цветов. Острые ушки чуть подрагивали, прислушиваясь, черные пуговки носов шевелились, принюхиваясь, а острые мелкие зубки скалились в радостных улыбках. Размером странные создания вряд ли превышали кошек, да и внешне чем‑то на этих животных смахивали, а еще на пустынных лисичек с совершенно неуместными маленькими рожками на гладких лбах.
— Хозяину мать целый сундук кактусов прислала. А мы ему мыши — мазохисты, что ли, чтобы плакать, колоться, но сырыми их грызть!? — заявил синий.
— Вот напиток сварить высокоградусный — это да — а-а, — согласно покивал зеленый и, состроив «щенячьи» глазки, спросил: — Сваришь, Эллис? После заката, да?
Я кивнула, поймав бутыль, которая так и продолжала спускаться, миновав меня. Снова покосилась на друида, нахмурилась — не нравились мне его странные пассы и колючий взгляд. Подняла глаза на мохнатых малышей и спросила:
— А вы можете помочь мне вернуться на полигон сейчас?
— Мы? — хором отозвались орсизы и как‑то странно переглянулись.
И в этот момент внизу что‑то грохнуло (вот же упертый друид!), дуб тряхнуло, и я в обнимку с йадом свалилась с насиженного места на радость Алану. И с громким «А — а-а» полетела бы, ломая преграды, к его ногам, если б ветки не образовали что‑то вроде гамака, в который угодила моя сгруппировавшаяся фигурка. Одна беда, теперь друид мог меня достать. И достал бы, если б его не скрутил выбравшийся из‑под древесных корней полоз, от размера которого у меня волосы на затылке зашевелились. Огромный черный змей с похожим на корону гребнем и голубыми глазами в мгновение ока оплел дернувшегося охотника своими кольцами, сдавил и, заглянув в лицо, проникновенно зашипел:
— С — с-с — пи, мой вкус — с-сный… спи, мой с — с-сладкий.
И сообразив, что ползучее чудище вот — вот употребит парня на завтрак, я, сжалившись, попросила:
— Змеюшка, лапушка, не ешь его, а? Он ядовитый, еще несварение заработаешь или того хуже — помрешь.
— Ядовитый, говориш — ш-шь? — по — прежнему удерживая в плену странно обмякшего Джодока, протянул полоз. — А ты, с — с-стало быть, нет? — и облизнулся раздвоенным языком.
