Екатерина Федорова - Способ побега
— Извини… — Леха в процессе замывания пола смущенно прятал глаза.
— Ничего, — почти бодро сказал Резвых, выливая на пол последнюю чашку. Тоненькая струйка потекла по полу к центру камеры. Там тут же приоткрылось отверстие и проглотило воду. — Мне полезно упражняться. Давай я тебя еще разок покормлю.
Оставшаяся порция была его, но он решил, что вполне может и попоститься.
— Не суй ты мне эту детскую неожиданность! — взорвался Леха и снова откинулся на пол, бледный как полотно. — У меня все кишки против нее сходку проводят. К тому же эта размазня — твоя. Вот и ешь сам, вспоминай детство…
Тимофей присел и наконец взял в руки свою миску. Пальцы подрагивали. Вяло похлебав загадочную желто-оранжевую кашу, напоминавшую по вкусу размятые бананы, после нее пополоскал рот водой. И застыл в неподвижности у стены. Ни думать, ни двигаться не хотелось. В ноге и щеке пульсировала боль…
И в этот момент в голове у него опять возникло ощущение противной щекотки, когда-то им уже испытанное. Тимофей вяло поднял руку и почесал голову. Шишки и ссадины под волосами почти зажили. Почему-то сразу вспомнилось, как мама всегда говорила — чешется, значит, заживает.
— Здравствуй.
— Привет. — В последнее время тренер по тюк-до начал приобретать в этой камере популярность. Тимофей хмыкнул и поднял глаза, чтобы посмотреть, кто еще пришел пообщаться.
Но перед ним никого не было. Лexa сбоку лежал бледный и неподвижный, на его лице крупными буквами было написано, что он сейчас не способен к беседам. Абсолютно.
Значит, или галлюцинация, или…
— Это я с тобой решил пообщаться. Дракон, — печально известил его некто.
Резвых удивленно возвел глаза вверх, к прутьям. Телеса сидящего на решетке существа свисали вниз пухлыми складками и холмами, напоминая наваленные как попало мешки с картошкой.
— А я Тимофей, — невпопад проговорил он.
— Знаю. — Неровности чуть шелохнулись. Или это ветерок дунул, стронув их с места? — Слышал.
Наступила короткая пауза. Леха рядом пошевелился, недоуменно поморгав глазами:
— Браток, ты че? Самому себе представляешься?
— Почему самому себе? — удивился Тимофей и осекся.
Выходит, голос, назвавшийся драконом, слышал только он. Поневоле задумаешься. Может, Леха прав и его тоже вчера по головке приложили? А он в горячке боя и не заметил…
Или же дракон телепат — и это все объясняет. Получается, все, что он слышит, транслируется ему прямо в мозг. А его ответы для окружающих и впрямь выглядят бредом сумасшедшего.
— Может, тебе помочь чем-нибудь, браток? — Беспокойный Леха завозился на полу.
— Лежи. — Наставник тюк-до успокаивающе погладил парня по голове, поправил на нем куртку, — Это я будущую беседу репетирую. С нашими соседями по камере. Не обращай на меня внимания.
— Им морды бить надо, а не беседовать, — пробормотал Леха, отключаясь.
Тимофей поднял глаза вверх и позвал:
— Эй…
«Да здесь я, не ори». — Голос прозвучал капризно.
Странно было слышать в голосе громадного существа нотки, больше подходящие какой-нибудь земной избалованной дамочке. Однако капризный или нет, но это был дракон. Если припомнить Эскалибура, то наверху сидела грозная и вполне реальная боевая единица. Однако почему летающий мастодонт там сидел — и не улетал?
Местная магия? Вполне возможно. Он и сам уже сталкивался с тем, что могут вытворять маги-оружейники. Их приемы — это как раз то, что действенно против любого лома…
Тимофей печально осмотрел свою ногу. Борозды на ней вспухли. Края их были окрашены в воспаленные красновато-синие тона. С такой ногой он мало подходил на роль неукротимого бойца, лбом пробивающего стены.
Сэнсэй с мысленным вздохом попрощался с амплуа Терминатора, уселся поудобнее и приготовился к долгому разговору по душам.
— Как тебя зовут?
Ответ пришел не скоро. Дракон словно обдумывал, что ему сказать.
«У меня нет имени».
Это заявление его огорошило. Любое живое и разумное существо должно иметь имя, это аксиома. Гм… А что такое имя? Если подумать, то это опознавательный сигнал, присваиваемый личности в процессе общения. И если у дракона нет имени, то либо он не общался достаточно тесно с другими существами, либо…
Либо имя у него есть или было, но он решил его. скрыть.
— Я не могу обращаться к тебе, не называя никак.
Наступила долгая пауза.
«Назови меня сам!» — потребовал вдруг дракон. В голосе уже отсутствовали капризные нотки, скорее там появилось вялое оживление.
И Тимофей ухватился за эту ниточку. Если дракон просит дать ему имя, значит, он готов общаться. А тот, с кем ты общаешься, может стать тебе другом-Союзником.
— Э-э… — Он порылся в памяти. — А ты мужчина или женщина? То есть я хотел сказать…
«Я понял, что ты хотел сказать, — оборвал его дракон. — Деление по половому признаку. Пожалуй… пожалуй, я предпочту женское имя. Что-нибудь такое… легкое, воздушное».
Тимофей с сомнением посмотрел на глыбу, сидящую на решетке. В отличие от Эскалибура и погибшего Диауна, у этого дракона не было даже яркой окраски. Он был какого-то неопределенного цвета— мешанина бурого, серого, черного…
Итак, требовалось легкое и воздушное женское имя для этой грязной глыбы. Он успел это подумать— и тут же прикусил губу. Что, если дракон читает его мысли?
— Хм… — Тимофей прочистил горло хриплым кашлем. Какие там у нас женские героини? С воздушным уклоном… — Эсмеральда?
Леха рядом завозился и встревоженно приподнял голову:
— Ты че, браток? О бабах мечтаешь?
Как быть в такой ситуации — просветить Леху и прослыть слегка сумасшедшим? Или промолчать и прослыть сумасшедшим окончательно?
«Ну и репутация у меня здесь сложится», — устало подумал он. Псих, время от времени теряющий человеческий облик и творящий совершенно непотребное…
— Нет. — Все-таки слегка сумасшедший — это лучше, чем полный псих. — Я сейчас разговариваю с драконом. С тем, что сидит над нами на решетке. Только ты его услышать не можешь, потому что…
— Очнись, братан! — потрясенно прошептал Леха, разворачивая к нему лицо и округляя глаза. — Эта груда дерьма сверху ни с кем не…
И тут от глыбы на решетке отделилась длинная полоса, в которой Тимофей с содроганием опознал мощный, усаженный шипами хвост. Хвост приподнялся и ударил по решетке.
Прутья загудели. Сокамерники, до этого момента мирно и неторопливо прогуливавшиеся вдоль периметра камеры, застыли, испуганно прижавшись к стенам.
Лexa, побледнев, хрипло задышал. И так же, как и прочие, завороженно уставился на пятно драконьей задницы, свисавшей сверху.
Тимофей раздраженно поморщился. Общение придется прервать, чтобы объясниться с Лехой. Браток иногда демонстрировал удивительную негибкость мышления, особенно когда дело касалось чего-нибудь сверхъестественного. Хотя в последнее время это сверхъестественное попадалось им чуть ли не на каждом шагу.
Остается только надеяться, что дракон не обиделся на его замечание про кучу.
Резвых скоренько изложил Лехе суть происходящего. Тот только изумленно похлопал глазами и спросил придушенным шепотом:
— А ты точно не того?
— Леха… — укоризненно начал было Тимофей.
Но браток его тут же перебил:
— Просто ты вчера… Я когда увидел, решил, что это у меня кошмары начались. А потом и вовсе сознание потерял. То ли оттого, что головой об пол приложился, то ли оттого, что увидел…
И браток вдруг опасливо покосился на Тимофея. Тот, конечно, примерно представлял, что вчера творил. Но всех деталей не помнил. И раз уж крутой браток, наверняка немало в своей жизни повидавший, так реагирует, значит, Тимофей вчера и в самом деле был монстр монстром.
Он стиснул зубы и твердо проговорил:
— Я нормальный, Леха. Ты же видел, как дракон отреагировал на твои слова. Значит, он живой. А живое, гм… способно общаться. И он общается со мной. Телепатически. Из мозга в мозг. Ты понял? Так что ложись и не мешай.
Леха с некоторым сомнением на лице улегся. Но было видно, что с этой минуты его друг будет прислушиваться к каждому его слову. То ли он не доверял всему сказанному, то ли боялся, что Тимофей все-таки помешался после всего пережитого. И вот-вот может вскочить и начать биться головой об пол…
В сознание Тимофея вновь ворвался голос дракона:
«Нет, Эсмеральда мне не нравится».
— И мне, — не подумав, бухнул он. Потом спохватился: — Может, Сусанна?
Ответом было угрюмое молчание.
— Гортензия, — выдавил Тимофей, от волнения покрываясь мелкими бисеринками пота. Если дракоше не понравится ни одно из имен, предложенных им, то могут возникнуть проблемы в общении. — Евлампия, Доротея…
«Гортензия», — решился вдруг дракон.
И Тимофею тут же послышался некий шум в сознании, словно дракон вздохнул — причем вздохнул телепатически.
