Елена Лобанова - За Пределом
— А куда? — Нэрнис вертел в руках странный предмет с серебряными накладками, цепочками, ремешками и прочей малопонятной атрибутикой.
— Ниже.
— Даэр, хватит, объясни толком.
— Может тебе еще и помочь? Что ты как маленький? Тебе же говорят — ниже. Еще ниже. Ну… Нет, это не одинокий наколенник! Не выводи меня из терпения! Н-да. То, что надо. Воплощенная очаровательная мерзость. Самонадеянная и самовлюбленная. Лицо поправь. Давай, иди к зеркалу и постарайся. Изобрази легкое страдание… Легкое! С полным презрением ко всем. Хорошо, пострадай и испытай отвращение к этому наряду. Теперь вспомни на что ты способен и чуть-чуть разозлись. Совмести все три чувства… Ладно, забудь. И не смотри на себя больше. Просто помни, что ты в зеркале увидел. И, давай, я тебе еще брови подрисую. Да, не спорь ты! Я же замазывал лицо, когда Сорэада изображал. И усы тебе уже клеили и шрамы рисовали. Так что, давай, не дергайся. Сейчас почти до висков дорисую, и как бы ты не кривился, останешься грозным и злобным. Как освоишься с образом — будешь хмуриться сам. А то ты сейчас очень несчастно выглядишь.
Робкий стук в дверь заставил Даэроса принять меры. Пелли имела обыкновение падать в обморок и без всякого повода. На сей раз повод имелся. Он распахнул дверь и сразу же переместился за спину пришедшего, которая оказалась спиной Сульса, а не Пелли. Оружейник пришел доложить, что Айшака, Чалого и Черенка повели вниз, а Пегаша уже седлают и его поведет Расти.
Сульс дернулся назад и отдавил Даэросу ногу.
— Это как же? — сдавленно прошептал Оружейник. — Это что же, а? А вот там, это что?
— Видишь, Нэрьо, это как раз то, о чем я тебе говорил. Сульс, не смущайтесь, рассказывайте. Заходите, заходите. Сейчас придет Пелли, и мы на ней тоже испытаем это оружие. Нравится? — Даэрос впихнул Сульса в комнату и закрыл дверь. — Давайте, как художник и как будущий создатель дракона, излагайте.
— А, как художник… Ну как художник, я конечно вижу, что передо мной Благородный Нэрнис, только…
— Сульс, у нас мало времени. Доложите впечатление быстро. — Полутемный встряхнул Оружейника и подтолкнул поближе к Нэрнису. — Так что там «только»?
— Не совсем он как-то благородно выглядит. Как-то он не совсем сверху одет. Рубашка такая… такая, как специально раздет. Вот.
— Отлично! Что еще?
— Ну и вот это. Под поясом, значит. Это зачем?
— Сульс, в деревне выросли, а такие вопросы задаете с «это». Понятно зачем. Это часть одежды.
— Такая вот ча-а-сть? Тогда, конечно, да. Если такая большая часть — значит, надо защитить. Так тут часть доспеха нужна, а не бархат. Хотя, если часть, такая, как… А бархат-то во сколько там слоев?
— Ну, Сульссс! В один слой. И хватит повторять «это». Это — гульфик. Накладной.
— Ох!
Оружейник повернулся и вышел за дверь, вовремя распахнутую Даэросом. Столкнулся плечом с Пелли и поплелся вглубь темного коридора, повторяя «бывает же» и «бедолага».
Пелли с недоумением посмотрела ему вслед, потом увидела в дверном проеме хищно улыбающегося Даэроса и поняла, что Полутемный, наверняка, придумал что-то новое. То есть — не совсем хорошее.
— А вот и наша дорогая сестра. — Полутемный все еще загораживал от девицы «Черного Властелина». — Пелли, только в обморок падать не надо, хорошо? А то у нас времени мало. Я немножко Нэрниса переодел, и он стал не такой, как обычно.
— Ой, я это уже видела. Опять накладные космы, да?
— Нет, никаких волос из пакли и стоптанных сапог. Наоборот. Я сначала опишу, а Вы потом посмотрите, хорошо? Не надо пытаться заглянуть. Так… Он весь в черном с серебром. С ног до головы. С украшениями в самых неожиданных местах. Местами слегка раздет, местами наоборот — неприлично одет. Производит впечатление развратной невинности и целомудренной похоти. Пока, правда выражение лица не устоялось… Высокомерия не хватает для ощущения скрытой угрозы.
— Не понимаю. То есть, понимаю — Нэрнис весь в черном с серебром. Ну и что? — Пелли была в недоумении.
— Ну, раз — ничего… — Даэрос отошел в сторону. — Смотрите!
— Мамочка! Даэрос! Вы же так все описали не страшно, а это… Ой, а вот там!
— Ну, опять начали: «это» оно «там». Пелли, так что? Как Вам?
— Честно? — Пелли собралась с духом.
— Желательно. Нэрнис, не стой как статуя, пройдись. Ну и как? А, Пелли?
— Вот, если честно, то — ужас просто. То есть, я хотела сказать, что, Нэрнис, конечно, сам по себе…
— Пелли, короче. То, что Нэрнис сам по себе представляет, мы все знаем. А вот если бы его кто первый раз увидел?
— Первый раз… Если бы я его увидела первый раз вот таким, я бы вообще не поняла кто это и зачем он так… нагло себя показывает. Вот портовые девки в Малерне понятно зачем себя показывают… Лучше его обратно переодеть. Это ужасно, потому что видно — это все нарочно.
— Умничка! — Даэрос чмокнул Пелли в щеку. — Не сестра, а клад. Значит, все вышло как надо. Нэрнис, идем. Будешь привыкать. Это, сестрица, образ такой. Развратно-неприступный. То есть он заманивает, как будто, а если кто сунется — сразу убивает, чтобы неповадно было. Воплощенное извращение, как зримое отображение зла. При этом он должен испытывать некоторую жалость к своим жертвам и время от времени верить в собственную ложь. Ему тяжко, он страдает… Нэрнис, ты страдаешь?
— Даэр, да я идти не могу. Мне эта штука мешает. Сколько ты туда кожи подшил — четыре слоя? Сульса то зачем было обманывать? И еще она звенькает этими висюльками. — Светлый осознал самую тяжкую и отвратительную сторону «своей» гадкой натуры, но пока еще не смирился.
— «Звенькает», «висюльками». Нэрьо, ты у Расти таких слов нахватался? Не звенькает, а привлекает излишнее внимание. И сколько раз повторять — я никого, никогда не обманываю. Сульс спрашивал про бархат. Я ответил — один слой. Честно? Честно. Но нам не хватает еще одного украшения. Надо что-то повесить тебе ценное и страшное на шею, чтобы оно тоже привлекало внимание и пугало, и было загадочным.
Завтрак решено было захватить с собой и прожевать по дороге в коридоре. Нэрнис стал воплощенным бледным злом, когда понял, что мясо, которое они возьмут с собой — мясо убитого два дня назад выползня.
Впереди слышался перестук подков по камню. Эльфы и Пелли нагнали Сульса и Расти. Вдвоем они вели под уздцы могучего черного жеребца.
— А вот, Нэрьо, твой конь! Даже седло — черное! Нравится?
— Даэр, откуда здесь…
— Ха! — Расти, как обычно встрял. — Так это ж, господин ушас… хороший, наш Пегаш. Только крашенный. Господин Даэрос обещал — на три дождя не смоется. Барышники бы за такой секрет ему живо уши… Не, уши ему не смогли бы… это… Но заплатили бы знатно!
Когда проходили мимо тусклого кристалла светильника, мальчишка, заинтересовавшись странным перезвоном, оглянулся назад. Нэрнис не смог вынести осуждающего детского взгляда и отвел глаза. В довершение всего, Расти смачно сплюнул на пол. Пришлось начинать страдать по-настоящему.
Весь их долгий путь по коридору, Проныра, переместившись к Даэросу, вещал Полутемному свистящим шепотом свое немудреное деревенское мнение. Как всякий сельский подросток, Расти полагал, что он не только сведущ во многих вопросах «жисти», но и считал нужным поучать других, особенно таких благородных и потому не слишком умных эльфов. Из его продолжительного монолога Нэрнис узнал почти все подробности жизни села. И как сосед, по кличке Смурной, свою бабу бил. Дикость. И как дочь других соседей что-то там в подоле принесла. Не совсем понятно — что, и почему это так неприятно. Но вывод был просто ужасный: замуж его, Нэрниса, никто не возьмет, а ворота дегтем вымажут. «Кабы был девкой». Нелепое предположение.
Сульс шел молча и вздыхал. Иногда он подтверждал выводы Расти глубокомысленным «оно, конечно». Только почти у самого выхода, Даэросу удалось разъяснить, насколько возможно, суть замысла. Горячее осуждение сменилось не менее горячим сочувствием. Пелли все время норовила поцеловать «несчастного брата». Оружейник рассуждал о рыцарском долге и том, что же приходится терпеть благородным господам. А Расти, с детской непосредственностью размышлял вслух за сколько монет он бы прошел в таком наряде по деревне. Поспорив сам с собой, решил, что столько золота ему никто не предложит.
— Даэр, может, все-таки ты придумаешь что-нибудь другое? — Нэрнис представил себе реакцию гномов.
— Не надо ничего другого. Твой образ завершит жуткое убийство какого-нибудь врага. Порвешь смерчем изнутри, как птицееда, пару орков на мелкие части и увидишь, какой получится эффект. Не смущайся, здешние орки совсем не то, что их присмиревшие собратья у нас. Восемьсот лет полной безнаказанности — это очень много. Эльфам все объяснит Инэльдэ. Я её уже посвятил в детали. Да и не будешь же ты все время так ходить. На ночь, например, ты сможешь раздеваться… Лучше придумайте, что-нибудь зловещее на цепи. Украшение.
