Кир Булычев - Похищение чародея
— Мы не докажем, что он к этому причастен, господин майор. Он старался их догнать, но солдаты тоже стреляли…
— Продолжайте.
— Тут у меня радиограммы из штаба и из комитета. Я проглядел радиограммы. Большинство связано с аварией или русскими геологами. Я представил себе, какой шум поднялся в Лигоне, когда самолет пропал без вести. Нашему революционному правительству необходимо показать всему миру, что оно твердо держит в руках власть. Любое нападение на иностранцев будет расценено его врагами как доказательство слабости.
— Как они, между прочим?
Капитан Боро понял, о ком я спрашиваю.
— Мы их разместили в «Эксельсиоре». Хорошая гостиница. Они легли спать. Еще спят, наверно.
— Завтра дадите им охрану, которая будет полностью исполнять все их указания. Не забудьте о транспорте.
— Обязательно. Если не тайна, в чем их миссия?
— Они занимаются землетрясениями.
— У нас давно не было землетрясений.
— Они полагают, что скоро будет.
Боро был поражен и не пытался этого скрыть.
— Они в России об этом узнали?
— В России. А теперь можете идти.
— Что касается слежки за сепаратистами…
— У вас там нет своего человека?
— Как сказать…
Капитан Боро покосился на моего соседа с забинтованным лицом.
— Ничего, — сказал вдруг тот, словно ощутил взгляд капитана. — Я знаю, кто ваш человек у князя. Боюсь, что князь тоже об этом знает, но не трогает его, чтобы вы не подсунули нового.
— Господин Васунчок? Это вы? — ахнул капитан Боро.
— Он самый.
— Я совсем забыл! Как ваше драгоценное здоровье?
— В данный момент ему ничто не угрожает. — Голос моего соседа дрогнул, будто он хотел засмеяться.
— Ну, я пошел, — поднялся капитан Боро. — У меня много дел.
Когда капитан ушел, стало совсем тихо. Мой сосед молчал.
Интересно, кем он был? Откуда у него такие сведения о князе Урао и делах военного коменданта?
В дверях появилась пожилая медсестра в зеленой наколке. На этот раз посетитель к моему соседу.
— Господин Васунчок, к вам пришли.
И я увидел мою спутницу Лами.
Я понял, что она уже была у этого человека утром, потому что их встреча была будничной.
— Лекарство помогает тебе, отец? — спросила Лами.
Тут она увидела меня.
— Господин майор! — воскликнула она. — Как я рада! Вы себя хорошо чувствуете?
— Отлично, — сказал я. — Значит, это твой отец?
— Папа, — сказала Лами торжественно, — майор Тильви нарушил правила ради того, чтобы взять меня на борт, потому что я сказала, что везу тебе лекарство.
— Скажи лучше, что он тебя чуть не погубил, — возразил ее отец. — Мое счастье, что они скрыли от меня дурные вести о самолете. Я благодарен тебе, майор. Я понимаю, что значит взять человека на военный рейс.
— Там была тетушка Амара, — сказал я. — Она страшней, чем военный трибунал.
— Представляю, — сказал Васунчок. — Она никогда не отличалась добротой к нашему семейству.
— Ко мне тоже, — сказал я.
— Это она помогла тебе достать лекарство?
— Нет, — сказала Лами тихо.
— А кто?
Лами покраснела. Мне был виден ее профиль. Она молчала.
— Почему ты молчишь?
— Я достала его… у чужих людей.
— Не хочешь — не говори. Я старый неблагодарный хрыч. Но должен с удовольствием заметить, что в столице ты не научилась лгать.
Я видел, что щека Лами стала малиновой. Она была готова провалиться сквозь землю. Но почему такая тайна?
Когда Лами ушла, ее отец сказал:
— Так неудачно получилось с моей раной.
— Я ничего не знаю.
— Я начальник полиции округа Танги.
Конечно, мне следовало об этом знать. Перед отлетом Ван дал мне список должностных лиц округа, но я не удосужился с ним ознакомиться.
— Ну что же, очень приятно познакомиться. — сказал я. — Комиссар ВРК майор Тильви.
— Знаю. Я знаю сейчас куда больше тебя, мой мальчик. И не обижайся на такое обращение. Ты мой двоюродный племянник и в детстве бывал в нашем доме, только, конечно, не помнишь об этом.
— Нет, — признался я. — Прошло столько лет… Вот если бы вы не были забинтованы…
Он не удивился и не обиделся. Семья наша, как обычно в Лигоне, большая, двоюродных и троюродных дядей у меня десятка три.
— Я отдохну немного, — сказал он. — Устал.
Но молчат он недолго. Минуты через две я снова услышал его голос:
— Вы не уверены, что Па Пуо убит?
— Вы его знаете? — спросил я.
— Бывший десантник. Закоренелый преступник. В свое время он убежал из тюрьмы в Лигоне.
— Он связан с князем Урао?
— Не скажу. Не знаю. Па Пуо с верховьев Кангема, у них в деревне испокон веку живут контрабандой. Сам он служил когда-то в армии сержантом. Лет пять назад пытался организовать свою группу по перевозке опиума. Но большие акулы его вытеснили. Потом он к кому-то нанялся… но вряд ли к Урао. Тот у нас джентльмен и вряд ли рискнет связаться с такой фигурой, как Па Пуо.
Странный шел разговор. Два человека, ответственные за порядок в крае, лежали в больничной палате и рассуждали о преступниках. А те гуляли на свободе.
— Меня заинтересовало место, где был подбит самолет… — продолжал Васунчок. — Постарайся представить расположение горных цепей и долин: наш город на окраине плато. У подножия плато лежит широкая долина, по которой протекает речка Линили, впадающая в озеро с тем же названием. За долиной три параллельных невысоких, покрытых лесом хребта. Между хребтами два ущелья, также дикие, почти не населенные, лишь в одном месте между двумя ближайшими к Танги хребтами ущелье расширяется, и там лежит деревня Лонги, соединенная дорогой с шоссе Митили — Танги. Представляешь?
— Пока все понятно.
— Самолет на Танги должен лететь над долиной Линили и озером. Но самолет отклонился немного в сторону и пошел над тем ущельем, в котором стоит деревня Лонги. Вот там его и подбили. Снижаясь, самолет проскочил между вершинами второго хребта и упал в дальнем ущелье, между вторым и третьим хребтом.
— И что это значит?
— Люди, которые стреляли по самолету, почему-то оказались в первом ущелье. То есть их отделял от широкой и густонаселенной долины Линили лишь невысокий хребет. Хотел бы я поговорить с пилотом…
— Зачем?
— Важно точно знать место, где по самолету стреляли. У меня есть подозрение, что стреляли с поляны, от которой идет тропа к пещерам озера Линили… Это недалеко.
— А если так?
— Меня ранили у озера Линили, когда мы шли за группой контрабандистов, надеясь отыскать их тайник. У меня были надежные сведения, что он находится в районе пешер. Но мы были неосторожны и попали в засаду.
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
В КАЛАБРИИ И СИЦИЛИИ
15/28 декабря 1908 г
«Бессвязные слова тех людей, которые спаслись от гибели, сплетаются в рассказ одного существа: оно в это утро как бы поднялось над землею, и его взгляд, изощренный ужасом, охватил всю картину восстания стихий на человека.
Накануне катастрофы и всю ночь перед нею выл ветер, море яростно бросало на берега высокие волны: спасаясь от непривычного холода, жители Мессины и прибрежных городов Калабрии плотно закрыли двери и окна домов и спали крепким предутренним сном.
В 5 ч. 20 м. земля вздрогнула: ее первая судорога длилась почти десять секунд: треск и скрип оконных рам, дверных колод, звон стекол, грохот падающих лестниц разбудил спящих; люди вскочили, ощущая всем телом эти подземные толчки, от которых вдруг теряешь сознание, наполняясь уничтожающим разум диким страхом.
…Перекошенные двери невозможно было открыть во тьме, не попадало под руки ничего, чем можно было бы разбить их, выломать рамы и ставни. Когда люди вырывались в коридоры, их встречала густая туча мелко измолотой извести и ослепляла. В темноте все качалось, падало, с треском проваливаясь в какие-то вдруг открывшиеся пропасти. На месте лестниц зияли темныя ямы, из них вздымалась эта страшная пыль разрушения; обезумевшие люди, хватая на руки детей, с криком бросались вниз, ища земли, ломали себе кости, разбивали головы, ползали по грудам обломков, поливая кровью камни и мусор, а вокруг все дрожало под толчками новых и новых ударов, а отовсюду доносился крик и стон десятков тысяч человеческих голосов. В сумраке одно за другим рушились с грохотом разорванные здания, прыгали камни, сыпалась известь, раздавливая и погребая разбитые, истекающие кровью тела полуголых, дрожащих от холода и ужаса людей.
…Земля глухо гудела, стонала, горбилась под ногами и волновалась, образуя глубокие трещины, как будто в глубине проснулся и ворочается века дремавший огромный червь, — слепой, он ползет там в темноте, изгибаются его мускулы и рвут кору земли, сбрасывая с нее здания на людей и животных…»
