Антон Краснов - Семь отмычек Всевластия
— О жрец, — утомительно монотонным голосом заговорил Женя, косясь на зевающего Ковалева, который принялся играть на мобильнике в тетрис, — мы прослышали, что Моше из жреческой касты.
Тотмекр пожал могучими плечами:
— Жрец? Не припомню, чтобы в стране Кемет были жрецы Амона, Птаха и Ра из народа иудеев.
«Брешет», — отчего-то подумал Женя.
— Впрочем, — продолжал жрец важно, — я могу разузнать для вас все, что может помочь вам, чужестранцы. Есть ли у этого Моше какие-нибудь отдельные приметы, оставленные богом его народа?
«Пышно завернул, — сказал про себя Афанасьев и вдруг поймал себя на том, что думает по-древнеегипетски. Наверное, Альдаир, отдыхающий сейчас в хижине древнеегипетского патологоанатома, крепко постарался заронить искры местной мудрости в мозг Жени. — А кто его знает… этого Моисея!»
Он открыл было рот, но тут жрец Тотмекр жестом показал ему молчать, встал и энергично прошелся по просторному помещению. Каменный пол, казалось, подрагивал под его слоноподобными ногами.
— Я не знаю вас, чужестранцы, — проговорил он, — но и вы не знаете меня. Тем не менее пришли ко мне с просьбой. У вас очень необычные талисманы. — Он указал на Коляна, продолжавшего забавляться с сотовым и одновременно слушавшего плеер. — Что это?
Афанасьев пнул Ковалева в бок. Тот недовольно пробурчал что-то, но от игры оторвался. Женя понял, что нужно действовать методами шоковой терапии. Он отобрал у Коляна CD-плеер и, приблизившись к жрецу Тотмекру, вкрадчиво произнес:
— Ты зришь в самый корень истины. Да, это амулеты наших богов. Более того, с помощью этих амулетов мы можем разговаривать с богами!! Ты можешь убедиться в этом сам.
Без особых церемоний Афанасьев нацепил жрецу наушники и нажал кнопку «Play». Тотмекр вздрогнул, как будто в него вошли все демоны пустыни, и запрыгал на месте, как горный козел. Он упал на пол и, ударяясь о пол медным лбом, забормотал какие-то рваные, неразборчивые заклинания. Афанасьев не стал дожидаться конца представления и вырвал наушники у жреца:
— Довольно.
Тотмекр медленно поднимался с пола. Его лицо побагровело. В глазах воцарилась отсутствующая пустота. Жрец хватал ртом прохладный благовонный воздух храмового покоя. В общем и целом он походил на человека, который только что вынырнул из омута, на дне коего встретился с особо рьяным чертом.
Афанасьев повернулся к Ковалеву:
— Так! У тебя че за диск?
— Михаил Круг. «Лучшее».
— Понятно. Наткнулся наш жрец на «Владимирский централ» и понял, что не очко, ребята, губит, а к одиннадцати — туз. Ты только посмотри на его рожу! Ополоумел до крайности.
— Ну, у меня еще Луи Армстронг есть, если че, — буркнул Ковалев, уязвленный в своих музыкальных пристрастиях в самое больное место, — нигерский джаз типа. Пацаны говорили, что туфта, а мне так нравится. Армстронг, да. Че, лучше его зарядить? А то ты опять, наверно, захочешь поставить на понт всю эту древнеегипетскую братию. «Талисман, при помощи которого мы можем слышать богов». Тьфу ты!
3
Жрец Тотмекр был ошеломлен. За свою длительную и разностороннюю деятельность в качестве служителя культа ему приходилось пройти через многое. Он познал тайную доктрину единого божества, по которой все эти Ра, Амоны, Птахи, Хаторы, Хнумы и прочие Горы и Осирисы объявлялись толпой шумных, ребячливых, кичливых и смешных существ перед лицом Всемогущего. Он бывал в подземельях, где видел странные и выматывающие обряды, а потом и сам участвовал в них. Он вдыхал желтый порошок, называемый «пыльцой Тота», и погружался в странное сомнамбулическое состояние, в котором мог провидеть погоду и состояние желудка фараона на следующую неделю. Он отвесил священному быку Апису, на которого молился весь Мемфис, такое количество пинков, от которого давно уже подохла бы менее крупная рогатая скотина. Ну типа священного барана Амона в стовратных Фивах. Много чудес света приходилось видеть славному жрецу Тотмекру, и недаром его глаза глубокомысленно сошлись у переносицы! Но ТАКОГО он еще не встречал. Плоский, в нескольких местах светящийся амулет, от которого отходили две черные бечевки. На конце каждой из бечевок — мягкая черная подушечка размером с ноготь женщины. И стоило этому странному чужеземцу поместить эти подушечки в уши жреца, как полился тяжелый, унылый, хрипловатый голос в сопровождении странной музыки. Без сомнения, он слышал гимн богов!!! И если так… то эти двое могли бы помочь… А если нет, если они шарлатаны, а священный амулет краденый, тем лучше! Будет на кого свалить вину!
Жрец не спеша водрузил на обритую голову длинный, густо завитой парик, накинул на плечи шкуру пантеры, голова и когти которой были обтянуты золотой фольгой. Он заговорил мягко и вкрадчиво, словно зажурчал из-под корней кедра проклюнувшийся светлый ручей:
— О чужеземцы! Верно, ваши амулеты обладают большой силой.
Колян хотел ответить, что какая там еще сила, скоро батарейки сядут, а мобильник разрядится. Но, к счастью, по понятным причинам не нашел в древнеегипетском языке эквивалента словам «батарейка» и «мобильник». А Афанасьев выдавил на лицо всю важность, положенную ему богом, и ответил неспешно:
— Да, о жрец, ты прав. Эти амулеты могущественны.
— Почему же вы не можете воззвать к ним, чтобы найти этого вашего Моисея? — вопросил Тотмекр.
Жрец явно хитрил и заходил издалека. Впрочем, Афанасьеву даже не пришлось измышлять отмазку, выглядевшую правдоподобной для этого представителя славного духовенства страны Кемет. Тотмекр развел оливковые глаза и, воздев обе ладони к потолку, проговорил:
— Впрочем, быть может, у вас есть свои причины, чтобы не обращаться к амулетам из-за этого человека. Ведь племя ааму хитро, злокозненно и не чтит наших богов. Ааму появляются на свет без повитухи. Но я помогу вам, если вы поможете мне. Священный бык Апис, гордость и краса нашего храма, пропал. Этот страшное горе, страшное. Он не мог пропасть без чьего-то злого умысла, и, верно, это могущественные силы ополчились против нашего храма, если сумели отобрать у нас священного быка Аписа.
— Значит, вы хотите, чтобы мы помогли вам найти этого Аписа… то есть вашего священного быка, — поправился Женя. — А вы поможете нам…
— Светел твой ум, чужестранец.
— Но у нас нет времени, чтобы искать всяких там быков, — сказал Ковалев.
Женя толкнул его в бок.
Жрец Тотмекр скорбно скрестил на груди здоровенные ручищи и поджал губы:
— А у нас и нет времени, чтобы искать священного быка долго. Церемония, посвященная Апису, состоится послезавтра, и священный бык должен возглавить шествие. Сам фараон обещал быть!.. И если по милости богов мы не обретем священного быка, то…
— Понятно, — поймал мысль на лету Женя. — Ну хорошо, мы попробуем помочь тебе, о жрец. Могущественны наши талисманы, и…
— Да ты че, сдурел? — обратился к нему по-русски Колян Ковалев. — Искать рогатую скотину, вместо того чтобы пошарить насчет Моисея!.. К тому же наши божки в отказ вошли, валяются там в бараке у этого патологоанатома вонючего! И толку от них ноль. И где, по-твоему, мы нароем этого быка? Его уж, поди, на ремни порубили! А может, этот лысый тип в простыне нам втирает туфту? Может, он сам этого быка сбагрил уже по-выгодному? Да еще имя у скотины такое дурацкое… Абкак, что ли?
— Апис, — буркнул Афанасьев. — Священный бык. Избирается пожизненно, как Папа Римский. Отбор на основе двадцати восьми признаков, которые известны только жрецам. А только думается мне, Колян, что этот жрец нам действительно может помочь. У него ж, поди, каналы и связи тут хорошие. А у тебя? Кого ты тут найдешь, особенно с твоими мелкоуголовными привычками?
— Не нравится, не брали б, — огрызнулся Ковалев.
— Это ты Альдаиру и его буйной братии скажи. Ты уж как-то пытался Эллера козлом назвать, когда его тварь Тангриснир изжевал и сожрал бампер от твоего джипа. Так что не надо! А за быка можно денег срубить. Жрецы знаешь какие денежные мужчины?
Жрец Тотмекр как будто понял последние слова Афанасьева. Он расправил широченные плечи и произнес:
— Щедрую награду готов дать храм за возвращение священного быка в его стойло. Золота столько, сколько ты весишь, о чужеземец… — Он окинул взглядом обоих горе-путешественничков и остановился на более щуплом Афанасьеве: весу в нем было на пуд поменьше, чем в мускулистом Коляне. — Вот ты. А после смерти ваши тела могут быть забальзамированы и похоронены за счет нашего храма.
— Не, бальзамировать не надо, — поспешно сказал Ковалев, — мы пока на тот свет не торопимся. А вот… золота… — до него, кажется, только сейчас начало доходить, какую уйму денег ему предлагают, — золота на вес… вот его? Женька, а ты сколько весишь?
— Семьдесят восемь, — тихо ответил Афанасьев по-русски, — но мы сюда не за этим прискакали. Помнишь?
— Нет, а что я, должен ишачить на этих дионов, а самому ни копья выгоды? Каждый норовит срубить на халяву… А этот жрец мозги нам не парит? Или, по-ихнему… не бальзамирует?
