Елена Власова - Межмировая таможня
— Ну разве пальцем покажут пару раз, — успокоил Ак-Барс и хихикнул: — У нас эту штучку все больше Ринель пользует, да и то не для работы, а чтобы просто не приставали.
Ничего более подходящего для скрытной связи в конторе сейчас не оказалось. Замаскированная под дешевую иллюзию «Звук вокруг — Твой добрый Друг» переговорка не пожелала работать даже как простой плеер, а Говорящего Мотылька уже месяца два как забыли вовремя покормить, и он, решив что пришла зима, завалился в спячку. Словом, пришлось соглашаться на серьгу, и пока Ак-Барс ее подцеплял, я наконец задал главный свой вопрос: а вообще какого результата от меня сегодня ждут? Мохноног ответил очень туманно, из чего я заключил, что оправдываются мои худшие подозрения: каких-либо результатов от меня вообще не ожидалось. Впрямую сказано ничего не было, но я понял: вся эта программа была им выдумана исключительно ради того, чтобы выполнить приказ Ринель о моем участии в работе, но при этом не слишком забивать себе мозги заботой о младшем товарище. Я очень постарался не обидеться, но нехорошее чувство в душе все-таки затаилось.
В очередной раз взвыл мотор, колеса загрохотали по стрелке, трамвай затрясся, и пробирающийся к выходу дварф в выходной робе с силой пихнул меня в бок, освобождая дорогу. Как я уже успел понять, в трамвае такое поведение считается вполне нормальным и даже где-то вежливым — он по крайней мере старался не наступать на ноги. Однако я чуть не взвыл от боли: прикрепленная под плечом кобура вдавилась мне в ребра и, наверное, оставила там вмятину. Я судорожно подергал рукой, сдвигая кобуру на другое место. Вот тебе и оборотная сторона медали — а как я был горд, когда полчаса назад Артуро вручил мне оружие! Внутри кобуры лежал спелл-револьвер системы «Уж», теоретически относящийся ко второму гражданскому классу. Но, уверил меня рыцарь, в каждый заряд Ринель вбухала не меньше десяти зеленых, и теперь работать с «Ужиком» будет на три порядка веселее. Я стоял тогда счастливый и гордый, пока не сообразил, что раз меня снаряжают такой серьезной пушкой, значит, есть вероятность, что и против меня будет применено нечто сравнимое.
Из нагрудного кармана раздался тихий голос: «На следующей остановке выходим…» — подарок темного эльфа на самом деле оказался даже еще более классной штучкой, чем я сначала думал. Ориентироваться с этой картой в городе было прямо удовольствие, конечно, когда она знала то место, куда я правлюсь. Я протиснулся к дверям, и как только они с шипением разъехались в стороны, с наслаждением вывалился на улицу. Потратил несколько секунд на то, чтобы просто отдышаться, и лишь затем оглянулся по сторонам. Задавать карте дополнительные вопросы было бессмысленно: стена Свободной и серый полог над ней уходили вверх почти что рядом, а указатель «Пешеходные ворота» не оставлял возможности заблудиться. Собственно, улица в них и упиралась, а трамвайные рельсы в последний момент уходили вправо, в объезд. Народу было довольно много — как идущих туда или оттуда, так и стоящих на месте лотошников с немудреным товаром: сумки, пирожки и одноразовые пугалки, из тех, что можно продавать без разрешения. Большой и примитивный рекламный плакат во всю трехэтажную стену ближайшего дома уговаривал «не спешить в Свободную, а заглянуть на Пригорный!», потому что «удовольствия столько же, а риск минимальный». На всякий случай оглянувшись, я, как и ожидал, увидел за спиной ограду и ворота Пригорного Рынка. «Рынок этот — можно сказать, придаток Свободной, причем придаток достаточно похабный. Сюда выползает большинство незаконных и полузаконных вещей, которые можно легко добыть на самой Зоне, но трудно сбыть в городе, — вспомнил я слова мохнонога. — Полиция старается держать Пригорный под контролем, но не очень-то получается. Паршивое место, его давно закрыть пора, но у Семей там большие интересы».
— Э, парэнь, продать-купить хотим, да? — Крючконосый орк, как бы случайно остановившийся рядом со мной, произнес это с небрежной уверенностью, что мне деваться некуда, кроме как прямо сейчас изложить ему все свои дела.
— Нет, спасибо, у меня встреча, — ответил я, памятуя указания Ак-Барса. Хотя совет «в разговоры не вступать» относился к поведению в самой Свободной, здесь, наверное, себя тоже надо вести так же.
— Конечно, конечно, молодому человеку нужна встреча…
А это еще откуда? Рядом с орком словно из ниоткуда возник рыжеволосый полуэльф не совсем ясного пола, и его негромкий, посвистывающий шепот лез в уши, заглушая остальные звуки:
— Желаем своего вида или, наоборот, интересуемся экзотикой? Хороший набор специальных программ, со стимуляторами и без, имеются лицензионные копии…
— Да нет, я не про это… — попытался отбиться я.
— В таком случае можно предложить интересную встречу другого плана…
— Паслушай, лохматый, ты уважаемому господину не мешай! — Орк попытался перебить полуэльфа, видимо, испугавшись, что в борьбе за потенциального клиента «лохматый» возьмет верх. Я хотел было воспользоваться ситуацией и объяснить обоим, что на самом деле не нуждаюсь ни в каких услугах, но вдруг сообразил, что это и будет именно тем, от чего предостерегал Ак-Барс: вступлением в разговор. Фактически я уже это сделал, и надо было срочно исправлять ситуацию. Однако молчание мое было истолковано обеими сторонами весьма своеобразно. Орк властно, хотя и внешне дружески, положил мне руку на плечо и со словами: «Ай, пошли, зэмляк, пусть он тут остается!» попробовал двинуться со мной в сторону Пригорного. Полуэльф тут же вцепился в мой локоть с другой стороны и потянул примерно в ту же сторону, но под другим углом, словно стараясь оторвать себе кусок на память. Я уперся, и тут же сзади раздался троллячий рык:
— Гым, твоя заказа делал, теперь брать не хочет?
И тогда я рванулся посильнее и, почувствовав, что наглые руки на секунду отпустили меня, побежал. Позорно, недостойно, но я попросту побежал вдоль улицы — ничего другого не пришло в голову. Полуэльф с орком на полуслове прервали ругань, и один засвистел мне вслед, а другой присел и захохотал, одной рукой держась за живот, а другой показывая пальцем. Прохожие сочувственно повернули головы в мою сторону, лотошники дружно заржали, и я пристыженно перешел на «деловой, ускоренный» шаг, всем своим видом показывая, что совершенно не представляю, над кем это тут забавляются. Это сработало. Наверное, здешние завсегдатаи довольно часто забавлялись подобными ситуациями, и ничего принципиально нового они сейчас не увидели. Когда я подходил к внешней стороне ворот Свободной, на меня уже никто никакого внимания не обращал — кроме меня самого, конечно. Это ж надо так попасться! Хорошенькое начало конспиративного задания. Как там Ак-Барс сказал: «Ты бы вывеску еще над головой повесил!»
Интересно, что он сейчас скажет…
— Здорово сыграл! Очень натурально, молодец, теперь тебя точно никто за шпика не примет! — Голос Ак-Барса в коммуникаторе был очень тихим, но одобрение, звучавшее в нем, ощущалось весьма явственно. Я пошарил глазами по округе: мохнонога нигде не было. Скорее всего он уже в котовом обличье двигался по известным только ему маршрутам, но не забывая при этом следить за мной. Так. Значит, он считает, что хитрый я все сыграл нарочно? Ладно, разубеждать не будем… Себя бы еще убедить в этой хитрости!
Тем временем Пешеходные Ворота приближались, и вскоре я оказался в хвосте недлинной и быстро продвигающейся очереди. Я знал, что это такое, и обошелся без глупых вопросов. Вот человек, которому я упирался в спину, исчез в дверях, я следующий…
— Спецконтроль, пройдите в кабину номер семь… — ненатуральный бесплотный голос бормотунчика раздался прямо над моим ухом.
Ну что ж, семь — так семь, вполне счастливое число! Темнота, потом ослепительный свет и ощутимое сопротивление, которое пришлось преодолеть, словно разрывая что-то вещественное. Ага, понял я, это была первая вуаль, начальный этап входа под полог. За ней последовали вторая и третья. Кроме того, меня дважды сфотографировали в полный рост, сняли отпечатки пальцев, спектрограмму ауры и просветили лучами, которые заставили коммуникатор нагреться так, что уху стало больно. Я знал, что то же самое ждет меня при выходе, и материалы потом придут, среди всего прочего, и к нам в бригаду. Более того, одним из авторов системы контроля посещений Свободной зоны была самолично Ринель, и поэтому, проходя через вуали и прочие процедуры, я, наверное, должен был бы себя чувствовать как дома. Но не чувствовал. Новые двери… И я оказался напротив стола, на котором лежали листок бумаги и ручка.
— Подпишитесь напротив крестика! — вновь ожил голос. — В случае если вы неграмотны, поставьте крестик напротив подписи!
Я послушно протянул руку и поставил подпись там, где напротив уже напечатанной фамилии пульсировал красный крестик. Листок сам собой заскользил вдоль стола и нырнул в прорезь. Здесь на магии не экономили, и строго говоря, даже моя подпись была лишней — все сведения, что были собраны обо мне за время прохождения спецконтроля, значительно явственнее устанавливали факт моего добровольного вхождения в Свободную, нежели какие-то там чернильные линии на бумаге. Однако «факт» к делу не подошьешь, и поэтому каждый входящий в конце процедуры расписывается: ознакомлен, предупрежден, от претензий отказываюсь заранее и безоговорочно.
