Владимир Лещенко - Чародей на том свете
На поляну один за другим выходили создания, вид которых заставил бы потерять мужество любого, не только юную девушку.
Здоровенные, в холке ростом почти с Даниила, они были похожи на тигров (вернее, тигры были похожи на них – как кошки похожи на самих тигров).
Из раскрытых пастей вылезали сияющие белизной чуть не полуметровые, отменной остроты клыки. Когти исполинских лап, выпущенные в преддверии атаки, немногим уступали зубам.
Поперечные оранжево‑черные полосы, опоясавшие тела зверей, делали их похожими на гигантских ос.
Пожалуй, Земля никогда не носила подобных чудищ.
Твари эти могли легко переломить хребет льву одним ударом лапы и сожрать на обед грозного африканского буйвола. Взмахом грозно встопорщенных хвостов они могли запросто вышибить дух из человека.
Носорог при их появлении бежал бы в ужасе. Даже их дикий прототип – сгинувший три сотни тысяч лет назад саблезубый тигр, едва ли не самый страшный хищник со времен тираннозавра, – и тот поджал бы хвост при встрече со своим модифицированным потомком.
И было их ровным счетом двенадцать штук.
Путешественники, замерев, взирали на материализовавшийся кошмар.
Из всех троих сохранил способность мыслить здраво лишь волчок.
И мысли Упуата в эти минуты были совсем не героическими.
Думал он, собственно, о том, что именно происходит с душами нетеру после мучительной насильственной смерти?
Успел как раз вовремя. Или не вовремя?
Великий Дуат! Как славно было бы, прилети он сюда на пару минут попозже. Тогда ему осталось бы лишь констатировать гибель поднадзорных.
Более того, он бы тут же подал куда следует доклад насчет «распоясавшихся акху, мало того что продолжающих свои преступные эксперименты, но и оставляющих без присмотра жутких хурсарков, от клыков которых гибнут не только подопечные аборигены, но и представители содружества цивилизаций». (И Золотая Исида тут как тут в качестве вещественного доказательства.)
Как просто, развей его Древний в прах! Всего‑то постоять в стороне и посмотреть, как хищники сделают все за тебя.
Но не менее сильные побуждения требовали от Охотника немедленного вмешательства.
Во‑первых, нетеру, какой бы он ни был, остается нетеру. И отдать его на съедение безмозглым тварям, уж тем более порождениям поганых акху было против всего того, что Сет почитал святой истиной.
Во‑вторых, при расследовании данного случая (а расследование будет обязательно – Упуат не какая‑нибудь мелкая сошка, чтобы оставить его гибель незамеченной) может всплыть история с золотым истуканом (сокрытие важнейших улик). А если еще и выяснится, что Охотник мог бы спасти Проводника и не сделал этого…
Последует такое, что судьба низвергнутых в… не к ночи будь помянуто куда, предшественников покажется Сету счастьем.
Скорее уж ему простили бы откровенное убийство своего давнего оппонента, нежели бездействие при его гибели в клыках созданий недружественной цивилизации.
Наконец Упуат может успеть бежать, почувствовав присутствие своего соплеменника.
(Кроме того, было еще желание лично, самому разобраться с недоделком‑мутантом, доведя‑таки до логического конца столь блестяще задуманную и удачно начатую операцию «Золотой Чум».)
Если же Сет перебьет хурсарков, претензий ему никто не предъявит. Акху будут помалкивать, а его собственное начальство максимум пожурит за то, что не захватил с собой парализатор.
Все это было продумано и просчитано Красноглазым за те доли мгновения, пока саблезубые хурсарки готовились к атаке, по телепатической связи распределяя цели.
Мускулы на руках нетеру вздулись, разрывая по швам дорогой костюм, когда Охотник наводил пушку, заблаговременно – как чувствовал – снятую с моторной турели.
И ствол безошибочно нашел цель – голову вожака боевого звена, который перед самой смертью все же обратил внимание на странную большую птицу, зависшую в небе над лесом.
Все прицельные устройства, включая баллистический вычислитель, были напрочь выведены из строя при аварии.
Но Сету не были нужны эти жалкие примитивные приспособления, хоть как‑то компенсирующие природную слабость землян. Любую цель, находящуюся в зоне видимости, нетеру поражал мгновенно и без пристрелки.
За долю мгновения до того, как нажать гашетку, Красноглазый встретился взглядом с противником и ощутил невольный трепет.
В огромных черных глазах хурсарка не было ни животной ярости, ни животных инстинктов – ничего, что мог бы подчинить себе и использовать Охотник (чей клан в незапамятные времена славился как раз искусством обращения с неразумными тварями).
А потом грохот выстрелов разнесся далеко над тайгой.
Раз!!
23‑миллиметровая пуля авиационной пушки вошла вожаку точно в основание черепа, превращая в кашу его мозги.
Два!!
Выстрел перешибает шейные позвонки у второго доминирующего самца (хотя они тут все самцы).
Три!!
Двести граммов металлокерамики разрывают в клочья печень самого молодого и неопытного из зверей, уже прыгнувшего в тщетной попытке достать висящего в воздухе врага.
Четыре!
Плохо, очень плохо! Посланная в сердце хурсарка пуля прошла в сантиметре от цели, лишь перебив артерии. Хурсарку от этого, понятно, не легче, но какой позор для него – Охотника!
После седьмого выстрела ситуация радикально поменялась.
Сработали вложенные создателями программы, предписывающие избегать бессмысленных потерь. Поскольку большая часть звена погибла, а источник опасности был вне досягаемости клыков и когтей, следовало отступать как можно скорее. Все оставшиеся хурсарки дружно ринулись в тайгу, и пуля Сета достала только одного – у созданий акху реакция тоже была на высоте.
Охотник удовлетворенно поглядел на дело рук своих – восемь оранжево‑черных тел внизу, с такой высоты казавшихся не больше дохлых кошек.
(Сестра Бает была бы недовольна таким сравнением.)
Теперь самое время было спуститься и представиться троим спасенным (точнее, двум аборигенам и нетеру).
Может, выпрыгнуть сейчас из глайдера и медленно приземлиться, подобно магу из их дурацких фильмов, дабы поразить жалкое воображение землян?
Нет, обойдемся без дешевых фокусов. Мало того, что это запрещено правилами, так еще и недостойно похваляться своим совершенством перед дикарями.
Хотя и Даниил и Эйяно уже успели попрощаться с жизнью, но желания прыгать и вопить от радости из‑за чудесного спасения, пришедшего с неба, у них почему‑то не возникло. Видимо, их еще не отпустил нервный шок.
Садившийся на поляну маленький глайдер какой‑то допотопной модели с эмблемой МГОП имел изрядно обшарпанный вид, словно по дороге сюда выдержал сражение с птичьей стаей.
Из машины выбрался темнокожий крепкий человек в странно разодранном по швам пиджаке, державший на плече еще дымящуюся пушку.
– Министерство государственного порядка, – продемонстрировал он сияющую голограммами карточку, – майор Иван Фердинандович Кабангида. Можно Охотник – таков мой оперативный псевдоним.
Сет решил назваться своим настоящим именем. Что до документа, то его пропуск в местную резиденцию МГОП, потерянный кем‑то из растяп‑сотрудников, он обнаружил среди брошенного имущества.
– Ликвидирую последствия диверсии в Сибирском Центре восстановления древних видов. Вот эти «красавцы», – он махнул в сторону трупов, – были похищены из секретного отдела Центра японскими агентами и умышленно выпущены на волю с целью… э‑э…
Даже быстрому уму нетеру потребовалось какое‑то время, чтобы прикинуть, а зачем нужно было выпускать подобные создания?
– …С целью дискредитации российской науки и… Одним словом, я и так сказал больше, чем имею право. А вы небось уже помирать собрались?
Сет не мог не насладиться жалким видом аборигенов, взмокших и трясущихся от пережитого. Потом он перевел взгляд на Упуата.
– Это ваша собачка? – усмехаясь про себя, спросил Красноглазый. – Хорошая собачка! Всегда хотелось завести такую. Жила бы на даче, в будке, кормил бы ее лучшим кормом. Мясо бы покупал… Гулять бы водил на цепи… Не уступите, гражданин?
– Нет, это исключено! – почему‑то почувствовав необъяснимую неприязнь к их спасителю, ответил Даня. – Он… он не сможет с другим хозяином, не подумайте, что мне жалко… Поймите…
– Ничего, я бы его выдрессировал как надо… Как, ушастый, пойдешь жить к дяде Охотнику? – Сет, ласково усмехаясь и по‑прежнему одной рукой держа пушку, присел на корточки перед Упуатом и протянул свободную руку, будто намереваясь погладить пса. – У‑у, мохнатый, не боись, дядя не будет делать из тебя шапку, дядя уважает законы…
Глаза Охотника, из черных ставшие багровыми, встретились с золотистыми очами волчка.
Но ни Даня, ни Эйяно этого не видели точно так же, как не слышали мысленного разговора между соплеменниками…
– Ну что, Проводник, может, закончим ломать комедию? Запрыгивай давай в машину и полетели. Тебя заждались – пять тысяч лет ждем, хе‑хе! Ну, не можешь же ты прятаться вечно? Смирись. Как говорят аборигены, – «за базар надо отвечать»!
