Артем Тихомиров - Спригган
Она меня знает, вот в чем проблема. У нас, спригганов, существует такая штука, как родство душ. Уна способна тонко чувствовать мое настроение.
В общем, я выложил ей все, что со мной случилось, начиная с этой полуночи и до момента, когда я выпал из кареты на площади.
– Мой тебе совет: скройся подальше. Уезжай из Кавароны в деревню. Обоснуйся на свежем воздухе и разводи овец. Брось свое ремесло, пока оно не взялось за тебя по-настоящему.
– Это все? От единокровной сестры я мог ожидать и более подходящего совета!
– Он самый подходящий! Я забочусь о тебе, но ты всячески отмахиваешься от моей помощи, – сказала Уна. – В один прекрасный день тебя так скрутит, что ты сразу вспомнишь мои слова!
– Утешила.
Уна подошла ко мне и поцеловала в лобик. Она бывает ужасно сентиментальной. Вся в нашу мать. Сестра посмотрела на меня с откровенным состраданием, нарочно, чтобы меня разжалобить и привить чувство вины.
Я чуть было не уступил. Еще секунда, и моя душа поплыла бы как воск и отбросила все сомнения. Видимо, где-то в глубине ее скрывался все-таки честный спригган, мечтающий завязать с криминалом. Увы, эта секунда прошла. Авантюрная часть моей натуры, как всегда, победила.
Жизнь в деревне и овцы – это, конечно, хорошо, но, по-моему, слишком экстремально для взломщика.
– Ты хотел узнать, что такое фронда? – спросила Уна.
– С некоторых пор мечтаю.
– Фрондеры – это вроде как заговорщики, ты правильно определил. Похоже, ты снюхался с дворянами, которые хотят свергнуть короля.
– Свергнуть?
– Обычно фронды для этого и создаются. Ее участникам требуется больше власти, чем уже есть, а достать эту власть можно только у монарха. Он ее не отдаст, поэтому единственный выход – свергнуть его. Вероятно, и прикончить тоже.
– Хорошенькое дельце. Это значит… я влип в заговор против короны?
– Не бледней так, Локи, не то мне становится страшно.
– Еще бы. Теперь мы двое знаем слишком много, чтобы спокойно ходить по улицам.
Уна повернула голову в сторону окна с голубыми занавесочками. Конечно, идеальной чистоты.
– Ты должен был предполагать, что рано или поздно это случится. Во всем виновато твое упрямство…
Так. Значит, ферма за городом, милые кудрявые овечки, пасторальный пейзаж…
Яркая и соблазнительная картина. Встаешь в четыре утра, чтобы задать скотине корма, потом умываешься ледяной водой из колодца.
Да ведь это просто шикарно, три тысячи демонов!
– Если бы ты… – продолжила Уна, но я ее перебил:
– Что ты еще знаешь о фронде?
– Ты видел целую кучу знатных особ, так? Значит, дело серьезное. Их много, они богаты. У них влияние, титулы, власть на местах.
– И будут еще богаче с моей помощью, – сказал я.
– Вероятно. Я читала, что для любого масштабного переворота нужны немалые деньги. Надо набрать и вооружить армию, купить на стороне пехоту, конницу, привлечь магов. Административно-финансовой работы много. Немудрено, что Виртольд облизывается на Черную Кассу. Она, пожалуй, решила бы все проблемы заговорщиков.
– Теперь мне понятно. Вся эта конспирация, все эти страшные морды, будто запором страдающие, эта безумная магия, эта машина времени…
– В конце концов, это только гипотеза, Локи, – сказала Уна, заметив, что я сижу с открытым ртом. – Тут ничего не предугадаешь.
– Но логика! А Гастон Арфи дважды нечаянно упомянул эту дурацкую фронду!
– Это мог быть только образ. Любая подозрительная компашка заслуживает подобное название.
– Но Виртольд тут же его осадил. Я думал, что барон выхватит шпагу и зарубит болтуна на его рабочем месте!
Уна пожала плечами:
– Как знать.
Ее долгий взгляд пробудил в моем сердце нехорошие предчувствия. Так, наверное, смотрят сивиллы перед тем, как выдать вам дымящуюся порцию плохих вестей, от которых у вас отнимутся ноги.
– Выходит, теперь я заговорщик. Но что, скажи на милость, их не устраивает в нашем короле? Я всегда думал, что Блофик Семнадцатый просто кроткая овечка в королевской мантии.
– Может, потому они и хотят его сбросить, – сказала Уна. – Главное, чувствуют возможность и уверенность в собственных силах. Правь наш монарх железной рукой, он бы давно их подавил, ибо тираны тонко чувствуют, когда рядом с ними копится угроза. Судя же по твоему рассказу, заговорщики нисколько не смущаются и не боятся.
– Не скажи. У них такой вид, словно они готовы в любую минуту сорваться с места и пробежать марафонскую дистанцию.
– Это издержки их положения. Решиться на такой шаг тоже надо иметь мужество. А если решился, только и смотри в оба.
– Откуда тебе знать?
– Я записываю бредни госпожи Лаваситэр, не забывай. Там на каждом шагу встречаются авантюристы в масках, таинственные незнакомцы, заговорщики, благородные герои и прекрасные дамы, чистые сердцем, чей взор не Замутнен пороками этого мира…
– С ума сойти. И ты все это записываешь?
– До последнего слова. Это моя работа.
Ага, подумал я, глядя на измазанные чернилами пальцы сестры. С этими пятнами ей приходилось мириться, ибо смывать их Уна просто не успевала.
– И в романах твоей госпожи есть фрондеры?
– Целая куча. Все сплошь благородные личности. Как раз в последнем ими заправляет таинственный герцог, подпольный мститель, защитник обиженных дев и оскорбленных вдов…
– Хватит, не то меня стошнит. Мои благородные коллеги ничуть не похожи на твоего герцога.
– Он не мой.
– Все равно.
– Тем хуже для него. Госпожа Лаваситэр сумасшедшая. Она когда-нибудь видела настоящих заговорщиков?
– Не думаю. Ей некогда выходить из дома. Целыми днями она отдается на волю вдохновения, а если вдохновение берет выходной, то Лаваситэр объедается жареной курицей, отбивными, плюшками и пирожными со сливочным кремом.
– Она была бы разочарована. Никто из баронов, за исключением, возможно, Виртольда, не бросится на помощь обиженной деве, скорее, сделает это с противоположной целью – принести бедняжке больше страданий. Ни одного из них я не пригласил бы на свой день рождения. Особенно не пригласил бы Замориса и Синюю Бороду. Оба – писаные злодеи. Что будет, если они спихнут-таки Блофика Семнадцатого с насиженного трона?
– Кто знает? В книгах госпожи Лаваситэр все заканчивается хорошо. В королевстве воцаряются мир, покой, и повсюду разливается благоденствие.
– Не могу представить, как благоденствие будет разливаться, если на трон сядет Гизанс. Есть какие-нибудь соображения? Женский ум славится своей остротой. Дай прогноз.
– Какой прогноз, Локи? Кто я, по-твоему?
– Моя сестра.
– Хорош комплимент! Ладно. Я думаю, они в конце концов передерутся. Победоносная армия разделится на части, и эти части начнут колошматить друг друга почем зря. Наемники не любят сидеть без дела. Мирное время плохо сказывается на их психике, отсюда и мятежи вольных отрядов, грабеж и мародерство.
– Я не знал, что ты настолько осведомлена.
– Брось. Дело не в этом.
– В чем же? – Я соображал настолько туго, что диву давался.
– Черная Касса. Если она на самом деле существует, если она оценивается именно в ту сумму, какую назвал Виртольд, то дело плохо. Бароны, как только получат ее, начнут истреблять друг друга. Перегрызутся, как собаки из-за кости. Каждый захочет обладать сокровищами единолично. Уже сейчас наверняка кто-то из них строит планы, которые идут вразрез с планами фронды.
– Ты права. Стоит посмотреть на них, и сразу усомнишься в существовании благих намерений. И как же быть мне? Мои кровно заработанные десять процентов достанутся им?
– Возможно, – сказала Уна. Печаль объяла ее прекрасный лик. – Локи, откажись, пока не поздно. В один прекрасный день ты обнаружишь в своей спине чей-нибудь кинжал. От тебя избавятся, как от свидетеля. Разве позволят тебе эти алчные псы спокойно почивать на лаврах? Вряд ли. Ты слишком много знаешь.
– Наши мысли текут в одном направлении.
– Так что тебе еще нужно, брат? Беги из Кавароны, пока это болото тебя не засосало! Странно, что тебя вообще отпустили домой.
– Десять процентов, Уна, не забывай. На эти деньги я могу вытащить тебя из плена бесноватой госпожи Лаваситэр. Ты сама заживешь, как богатая матрона!
Уне было приятно это слышать, но ее сердце было твердым.
– Польщена такой заботой. Неужели ты хочешь отдать всю долю мне?
– Ну разделим пополам. Или тебе шестьдесят процентов.
– Дело не в процентах. К тому же мы делим шкуру неубитого дракона. Ты подвергаешь себя опасности, Локи. Мне это не нравится. Одно дело воровать под покровом ночи всякие дорогие безделушки, другое – совать голову в жерло вулкана. Тебя так интересуют деньги?
Интересуют. Я ничем не лучше остальных. Я не строю из себя бессребреника.
– Жаль. Я все-таки надеялась, что ты одумаешься.
– Давай посмотрим на это с другой стороны, – предложил я. – С оптимистической. Теперь я вооружен информацией. Я держу нос по ветру и ушки на макушке. Меня не так-то просто сбить с толку и запутать. Не забывай, я Локи Неуловимый. Годы карьеры взломщика кое-что выработали во мне.
