Татьяна Форш - Сердце Светоча
– А ты, приемник, сиди и не тарахти! Допился… до песенок! – донесся из коридора ее визгливый голосок, оборвавшийся с хлопком двери.
– Слышь, Кирилл… – Хозяйка настороженно обошла сидевшего на полу Черта и остановилась у стола. – А может, правда «скорую» ему вызвать? Сходил бы ты к соседям, пусть позвонят.
Крендин переглянулся с Велией, перевел изучающий взгляд на парня. Меж тем тот поднялся, вымыл картошку, залил водой и поставил на плиту.
– Ань, – гном невесело усмехнулся, – ты же хотела такого мужика. Чтоб и по хозяйству, и с юмором.
– Ага! Обхохочешься! – На глазах девушки навернулись слезы.
– Чтоб не пил, не курил и цветы домой носил… – тут же озвучил Черт.
– Заткнись! – не выдержала она и набросилась на гнома: – Ну и что я теперь буду с ним делать?!
– То же, что и раньше, – отрезал Крендин и залпом опрокинул пахнущий цветами напиток, от которого лишь трезвел разум. – Он ведь тебе больше, чем я, нравился?
– Да! Нравился! Раньше!!! А теперь он кто? Пациент дурдома?!
– Теперь я Чебурашка, мне каждая дворняжка при встрече сразу лапу подает, – обиженным тоном тут же пропел Черт.
– Все! Я больше не могу! Если тебе надоест это слушать, вызови «скорую», а я пошла спать! – Она вылетела в темный коридор, затем где-то хлопнула дверь.
– Ну а ты чего стоишь? – Велия поднялся и, подойдя к Черту, незаметно дунул ему в лицо. – Отправляйся за ней следом.
– Я еду-еду-еду в счастливые края! – Повинуясь приказу, парень торопливо выскочил следом за девчонкой.
– Слышь, пацан… мм… то есть я хотел сказать, Ван. Может, тебя мой вопрос и удивит, но скажи: кто ты? Мне кажется, что я тебя знаю. Ты не тот, за кого себя выдаешь?
– Не тот… – Велия вдохнул полной грудью чудесный ночной воздух. Легкий ветерок выветрил запах дешевого притона, обитавший на этой маленькой кухне. – И ты не тот. Внешность – всего лишь костюм. Каждый скрывает свое обнаженное тело роскошными нарядами или рубищем. Тем, что больше всего нужно ему в определенный момент его жизненного пути.
– Ладно! – Крендин разочарованно покривился. – Не хочешь говорить – не надо! Но признайся: ты маг?
Велия пожал плечами:
– Занятия тоже лишь украшают или уродуют существо.
– Твою мать, шаолинистый мальчик-бес! – вдруг взорвался гном. – Я тебя конкретно спрашиваю, а ты вертишься как… как… – Крендин прищурился, внимательно разглядывая Велию. – Был у меня в том, другом мире, друг… – Он отвел глаза, помолчал. – Пойду посмотрю… Что-то тихо там.
– Сиди. – Велия успокаивающе махнул рукой. – Они всего лишь спят. Завтра проснутся, и у них появится шанс начать жизнь заново или продолжить погружаться в пучину порока.
– Шанс… – Крендин словно попробовал это слово на вкус. – Такое короткое слово, но дает так много надежд. Слышь, Ван, сколько тебе лет? Ты так отличаешься от жителей этого мира…
– У тебя тоже будет шанс, – словно не слыша гнома, улыбнулся Велия.
– Слушай, а ты случайно не Всевидящий? – Крендин хихикнул, поднялся, выключил плиту. Обернув кастрюлю полотенцем, слил воду и, ссыпав исходящую паром картошку в глубокую миску, поставил на стол. – Давай, что ли, поедим.
Насытившись, Велия снова поделился с Крендином зельем.
– Как здорово, что ты заглянул в эту дыру! – Гном довольно потянулся. – Эх, мне только сегодня сон снился… Про тех, о ком я думал, что потерял навсегда!
– Значит, сон в руку! – Велия поднялся и пересел на матрас.
Как все удачно сложилось! Он нашел Крендина, Тайну, а заодно попробовал немного изменить этот мир. Напряжение, не отпускавшее весь этот сумасшедший день, сменилось усталостью.
– Послушай, Кирилл…
– Ненавижу это имя! – Гнома передернуло. – Лучше зови меня Крендином!
– Хорошо, Крендин, давай отдохнем. Если честно, я устал.
– Да ты спи. Спи! Я за эти полгода знаешь как выспался? Да чего там, я, можно сказать, только сегодня проснулся. Подожди! – Он вышел из кухни и почти тут же вернулся, неся подушку и одеяло. – Ложись. Спи! А я покараулю, а заодно подумаю.
Полгода?
* * *Тепло. Птички чирикают, кузнечики стрекочут. Легкий ветерок приправлен ароматами трав.
Эх, хорошо-то как!
Я сладко потянулась, ощущая под своим телом что-то мягкое.
Эх, так бы спать и спать!
– Во, блин! Здрассте! Совсем городские совесть потеряли! Пять минут назад бросила матрас проветриваться, нагнулась к грядке былинку дернуть, разгибаюсь… Ты бы еще до трусов разделась! А чаво? Загорать так загорать! И чего бы тебе не завернуть к Петровичу, он все равно с утра в город уехал. Матрас мой, что ли, приглянулся?
Не открывая глаз, я старательно вслушивалась в распекающий кого-то на все лады добродушный говорок.
– Не, я с ей говорю, а она морщится как куриная гузка! Слышь, девка, вставай! Разлеглась как на пляжу!
Во бред-то!
Тут на лицо упала тень. Приоткрыв глаза, я попыталась осознать происходящее и заорала.
Передо мной с лопатой в руке стояло нечто огромное, скорее всего, женского пола: одетое в цветастое платье, наполовину закрытое темным фартуком, в кирзовых сапогах до колен и в повернутой козырьком назад кепке. Но больше всего меня испугало окровавленное лицо с какими-то зеленоватыми пятнами и черные губы.
Не переставая орать, я рывком села и, не отрывая глаз от этого монстра, поползла назад, но вскоре уперлась в стену дома, капитально преградившую мне путь. Сбоку я заметила крашенную синей краской дверь.
Чудище удивленно вытаращило глаза в ответ на мои вопли и, держа лопату наперевес, грузно затопало ко мне.
– Тьфу, зараза, напугала! Что орешь-то, как оглашенная? Я ж не кричу, хотя должна была! Между прочим, это ты приперлась ко мне позагорать!
И тут дверь в дом вынесло, будто взрывом. Сделав тройное сальто над успевшей отпрыгнуть и отбросить лопату страшилой, она с хрустом приземлилась на грядку помидоров.
На пороге грозно появилась Светка, а в ее поднятой руке сияла готовая вот-вот сорваться молния.
– Итить твою медь. Едрить тебя в дугу! – Чудовище с тоской посмотрело на валявшуюся в стороне лопату.
– Назад! Тронешь мою подругу – испепелю! Шевельнешься – за последствия не ручаюсь!
– Свят-свят-свят! – Женщина истово перекрестилась. – Слава тебе господи! И я до террористов дожила! Интересно, а чаво вы у меня тырить удумали? Огурцы, капусту? Пимидоры теперь можно тока в виде кетчупа с полу подбирать!
– Тань… – Светка огляделась, изучила страшное существо и спустилась по двум ступенькам ко мне. – А чего, стесняюсь спросить, ты так орала?
– Блин, ты че, ослепла? Видишь зомби?
– Нет! – улыбнулась подруга, снова смерив взглядом замершую неподалеку женщину.
– Не, ну нахалки! Мало того что приперлись на частную фазенду, так еще и обзываются! Ваше счастье, что милиции в нашем селе нету, а Петрович, чтоб ему пусто было, укатил!
– А что у вас, простите, с лицом? – рискнула и я пообщаться со своим кошмаром.
– Тю! – Толстуха снова буркнула пару нецензурных комплиментов, провела пальцами по щеке и слизнула. – Маска это! Плодово-овощная. А тебе, девонька, отсюда надо прямым курсом наведаться к доктору! – Вытерев руку о фартук, она перевела взгляд на еле сдерживающую смех Светку. – Вам двоим!
– Да, Тань, долгая жизнь в Аланаре не пошла нам на пользу! – Подруга пульнула молнию в небо и обратилась к хозяйке: – Простите, что мы так вот! Неожиданно.
– Да уж! Неожиданно – не то слово! – Теперь физиономия женщины окрасом больше напоминала тигриную. Как хорошо, что я проснулась несколькими минутами раньше… – Так откуда вы взялись-то? Или, может, дочь из города прислала?
– Ага. Дочь! – обрадованно поддержала ее догадку Светка. – Но мы ненадолго. Сегодня уже обратно!
– Сдурели? Во-первых, вечер скоро, а во-вторых, Надька что, не говорила, что автобус у нас на остановке только раз в сутки останавливается? Утром. Нет, был бы Петрович дома, он бы вас увез, а так… придется вам у меня заночевать, а заодно и то, что вы тут натворили, убрать!
– А как вас зовут? – примирительно поинтересовалась я. Сообразив, что приняла привычное за обычное, я успокоилась и даже растянула губы в улыбке, разглядывая теткин макияж.
– Галина Егоровна я! А что, Надежда не сказала?
– Сказала, только мы сами недавно с ней познакомились, вот и подзабыли.
– А-а! Первокурсницы, что ли?
– Ага! Мы это, того, только поступили.
– Ясненько! – окончательно успокоилась хозяйка, подошла к привинченному на колышке рукомойнику и с наслаждением умылась. Затем вытерлась висевшим рядом выцветшим от солнца полотенцем и повернулась к нам.
Мы со Светкой с любопытством уставились на приятное, добродушное, почти не тронутое морщинами лицо женщины лет пятидесяти.
– Ну а вас как зовут? – улыбнулась она и, когда мы представились, распорядилась: – Я пойду баню растоплю да тесто поставлю. А вы, первокурсницы, блин, порядок мне на огороде наведите. Дверь к стене поставьте. Завтра Петрович вернется и повесит ее. Сегодня уж как-нибудь перекантуемся. Ведь не зима! – И, что-то мурлыкая под нос, поплыла в манивший прохладой дом.
