Йен Макдональд - Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Лалджи захромал к швартовам и начал отвязывать их. Тази сама подошла к нему, ее маленькие ручки принялись неумело дергать узлы. Он пошел к рулю и отпустил пружины. Лодка дернулась, когда сцепились шестерни, и они вылетели на середину черной реки. Он час несся на пружинах, впустую растрачивая джоули, только бы оказаться подальше от места убийства, затем оглядел берега, отыскал бухту и бросил якорь. Тьма была почти непроницаемой.
После того как Лалджи спрятал лодку, он нашел грузы и привязал их к ногам полицейских. То же самое проделал с собаками, потом принялся сталкивать тела с палубы. Вода легко поглотила их. Казалось нечистым выбрасывать их столь бесцеремонно, но он не намеревался тратить время на их похороны. Если повезет, тела останутся под водой и рыбы объедят их до полного исчезновения.
Когда с полицейскими было покончено, он постоял немного над Крео. Какая невероятная быстрота реакции! Он столкнул Крео за борт, жалея, что не может устроить для него погребальный костер.
Лалджи принялся драить палубу, смывая оставшуюся кровь. Взошла луна, заливая его бледным светом. Девушка сидела над телом своего покровителя. Лалджи не мог и дальше обходить ее со своей шваброй. Он опустился на колени рядом с ней:
— Ты понимаешь, что и его надо кинуть в реку? Девушка не отвечала. Лалджи воспринял это как согласие.
— Если ты хочешь оставить себе что-нибудь из его вещей, бери сейчас. — Девушка покачала головой. Лалджи, посомневавшись, положил руку ей на плечо. — Нет ничего позорного в том, чтобы быть погребенным в реке. Наоборот, это даже честь, оказаться в такой реке.
Он ждал. В конце концов она кивнула. Он поднялся и подтащил тело к краю лодки. Привязал к нему груз и перебросил ноги за борт. Старик выскользнул из его рук. Девушка молчала, уставясь на то место на воде, где исчез Бауман.
Лалджи домыл палубу. Утром придется вымыть еще раз и присыпать пятна песком, но пока что сойдет и так. Он начал выбирать якоря. Через мгновение девушка принялась делать то же самое, помогая. Лалджи сел у руля. «Какие напрасные жертвы! — думал он. — Какие ужасные напрасные жертвы!»
Течение медленно вынесло узкую лодку на стремнину. Девушка подошла и села на палубу рядом с ним.
— Они выследят нас? Лалджи пожал плечами:
— Если повезет? Нет. Они будут искать что-нибудь покрупнее нашей лодки, учитывая, сколько их людей пропало. Нас теперь всего двое, мы для них покажемся совсем мелкой, не имеющей отношения к делу рыбешкой. Если повезет.
Она кивнула, вроде бы пытаясь осознать информацию.
— Он ведь меня спас. Я сейчас уже была бы мертвой.
— Я видел.
— Ты посеешь семена?
— Теперь, когда нет его, того, кто мог бы вырастить их, никто не сможет посеять эти семена.
Тази нахмурилась:
— Но у нас их очень много.
Она поднялась и скользнула вниз по трапу. Девушка вернулась, волоча за собой рюкзак Баумана с запасами провизии. Принялась вытаскивать банки из рюкзака: рис и кукуруза, соевые бобы и зерна пшеницы.
— Это же просто еда, — запротестовал Лалджи. Тази упрямо покачала головой:
— Это и есть семена Джонни Яблочного Зернышка. Я не должна была тебе говорить. Он до самого конца не верил, что ты заберешь нас. Что возьмешь меня. Но ты ведь тоже можешь посеять их, правда?
Лалджи нахмурился и поднял банку с кукурузой. Зерна лежали, плотно прижатые друг к другу, их были сотни, все до единого без патента, все до единого — генетическая инфекция. Он закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстало поле: ряд за рядом шуршали зеленые растения, и его отец, смеющийся, с широко раскинутыми в стороны руками, кричал: «Сотни! Тысячи, если ты будешь молиться!»
Лалджи прижал банку к груди, и его губы медленно растянулись в улыбке.
Узкая лодка шла вниз по течению, крошечное пятнышко в потоке Миссисипи. По сторонам от нее поднимались чудовищные тени зерновых барж, все они шли на юг мимо плодородных берегов к воротам Нового Орлеана; все они размеренно двигались в далекий безбрежный мир.
Аластер Рейнольдс
За Разломом Орла[78]
Грета стоит рядом, когда я вытаскиваю Сюзи из компенсаторной капсулы. — Почему ее? — спрашивает Грета. — Потому что ее я хочу разбудить первой, — отвечаю я, гадая, уж не ревнует ли Грета. Я ее не виню — Сюзи не только очень красива, но еще и умна. Лучший синтакс-штурман в «Ашанти индастриал». — Что случилось? — спрашивает Сюзи, когда у нее проходят неизбежные после пробуждения слабость и головокружение. — Нам удалось вернуться?
Я прошу ее поделиться своими последними воспоминаниями.
— Таможня, — отвечает Сюзи. — Эти кретины на Архангеле.
— А потом? Что-нибудь еще? Руны? Ты помнишь, как вычисляла их?
— Нет, — говорит она и что-то улавливает в моем голосе. Может, я лгу или не говорю всего, что ей нужно знать. — Том, еще раз спрашиваю: нам удалось вернуться?
— Да. Мы сумели вернуться.
Сюзи смотрит на звездное небо, нарисованное на ее капсуле светящимися красками — фиолетовой и желтой. Она заказала это украшение на Кариллоне. Правилами такие художества запрещаются — причиной указывается вроде бы то, что частички краски забивают воздушные фильтры. Сюзи на правила было наплевать. Она мне сказала, что рисунок обошелся ей в недельное жалованье, но потраченные деньги стоили того, чтобы придать хоть немного индивидуальности серому «дизайну» корабля компании.
— Странно, мне почему-то кажется, что я провалялась в этом гробу несколько месяцев.
Я пожимаю плечами:
— Иногда и мне так кажется.
— Значит, все в порядке?
— В полном.
Сюзи смотрит на Грету:
— Тогда кто ты такая?
Грета не отвечает. Она лишь выжидательно смотрит на меня. А меня начинает трясти, и я понимаю, что не могу такого вынести. Пока не могу.
— Заканчивай, — бросаю я Грете.
Грета делает шаг к Сюзи. Та замечает это, но не успевает отреагировать. Грета выхватывает что-то из кармана и прикасается к руке Сюзи. Та мгновенно вырубается. Мы укладываем ее обратно в капсулу, заново подключаем и закрываем крышку.
— Она ничего не запомнит, — обещает Грета. — Разговор так и останется в ее кратковременной памяти.
— Мне кажется, я этого не переживу. Грета касается моего плеча:
— Никто и не говорил, что будет легко.
— Я лишь пытаюсь осторожно ввести ее в ситуацию. И не хочу сразу открывать правду.
— Знаю. Ты добрый, Том. Потом она меня целует.
* * *Я тоже помнил Архангел. Именно там все и пошло наперекосяк. Просто мы тогда еще этого не знали.
Мы пропустили первое стартовое окно, когда на таможне нашли противоречие в нашей грузовой накладной. Не очень серьезное нарушение, но у них ушло немало времени, прежде чем они смогли понять, что ошиблись сами. А когда поняли, мы уже знали: предстоит ждать на планете еще восемь часов, пока диспетчерская отправит целый флот сухогрузов.
Я сообщил новость Сюзи и Рэю. Сюзи восприняла ее весьма положительно, или настолько положительно, насколько она всегда воспринимала подобные новости. Я предложил ей использовать это время с толком, отправиться в порт и поискать, есть ли там новые синтаксические «довески». Нечто такое, что могло бы сэкономить нам день-другой обратного пути.
— Лицензионные? — уточнила она.
— Мне все равно.
— А как насчет Рэя? — вопросила Сюзи. — Он так и будет здесь сидеть, попивая чаек, пока я стану отрабатывать свое жалованье?
Я улыбнулся. Эта парочка вечно цапалась между собой, балансируя на грани любви и ненависти.
— Нет, Рэй тоже может сделать кое-что полезное. Например, проверить ку-плоскости.
— Они в полном порядке, — возразил Рэй.
Я стянул потрепанную кепочку с эмблемой «Ашанти индастриал», почесал лысинку на макушке и повернулся к механику:
— Правильно. Тогда тебе не потребуется много времени на их проверку, верно?
— Как скажете, кэп.
В Рэе мне нравится то, что он легко смиряется, когда проигрывает спор. Он взял комплект инструментов и пошел осматривать плоскости. Я проследил, как он поднимается по лесенке на кран-балку с инструментами на поясе. Сюзи надела маску, длинный черный плащ и ушла, растаяв в окутывающем порт влажном тумане. Стук ее каблуков доносился еще долго после того, как она скрылась из виду.
Я вышел из «Синего гуся» и зашагал в направлении, противоположном Сюзи. Надо мной из тумана один за другим выныривали сухогрузы. Слышно их было задолго до появления — сквозь висящие над портом желтые облака пробивались скорбные низкие стоны, похожие на перекличку китов. Когда корабли снижались, показывались темные корпуса, покрытые струпьями и шрамами угловатых выступов синтаксических узоров, со втянутыми перед посадкой кран-балками и ку-плоскостями и выпущенными шасси, напоминающими когти. Сухогрузы замирали над указанными диспетчером посадочными колодцами и опускались в них под вой реактивных струй. Их корпуса скелетными пальцами сразу же крепко стискивали захваты доковых фиксаторов. Из загонов, медленно переставляя ноги, выбредали динозавры-носильщики — кто-то из них уже работал самостоятельно, а другими, сидя на загривке, все еще управлял тренер. Когда выключались двигатели, наступала шокирующая тишина — пока сквозь облака не шел на посадку очередной сухогруз.
