Сергей Панарин - Галопом по Европам
За день людям удалось расчистить место под вагончики. Кучи щебня лежали, не раскатанные трактором. Деревья, свалившиеся на просеку, похоже, были подгрызены бобрами. Это ни в какие ворота не лезло. Надо же было речным строителям забрести за два холма от водоема и попортить именно придорожные деревья!
Строители сошлись во мнении, что это все-таки местные жители неведомым образом сымитировали работу грызунов. И не поленились ведь!
– Ремонтники прибыли во второй половине дня, а дополнительный трактор доберется лишь завтра, – пожаловался Сигизмунду начальник стройки за ужином. – Твой папаня меня с ботами сожр… скушает.
– Да ладно уж, пан Казимир. Сожрет, – сочувственно сказал мальчик.
Смуглое лицо строителя оживила не очень веселая улыбка.
– Это все ерунда, конечно, – проговорил он. – Начало плохое. Вот что хреново.
– В смысле?
– Понимаешь, у меня ведь как в работе? Как начну, так и закончу. Если удачно приступил, значит, объект выйдет на загляденье и точно в срок. А коли дожди зарядят, или там техника захандрит, то все – полный облом проекту.
– Так, может, вам бросить это дело?
Пан Казимир внимательно поглядел на парня.
– Странно слышать это от сына заказчика, знаешь ли.
– Мне жалко замок, – пожал плечами Сигизмунд.
– Мне тоже, – сказал строитель. – Мне тоже.
Глава 6
У каждого европейского народа есть сказка, в которой герои, чаще всего царские сыновья, идут в дозор, чтобы охранять от пришлого лиха сад, поле или еще какую-нибудь особо важную территорию.
Сигизмунд и в мыслях не держал таких сказок, когда решил сбежать ночью в лес и разведать, кто же ведет партизанские действия против строителей. У паренька не возникало никаких сомнений: сегодня набег повторится. А если и нет, то приключение будет всего лишь чуть менее захватывающим. Отрицательный результат тоже результат.
Побег был запланирован и обставлен в лучших традициях жанра, одежда и обувь спрятаны под кроватью, лестница приставлена к нужному окну, раздобыт фонарь.
Храп пана Казимира, донесшийся с веранды, стал условным сигналом. Сигизмунд выскользнул из-под одеяла, быстро, по-военному, оделся-обулся, вылез в окно и… тут же столкнулся с первой трудностью. Пан Казимир зачем-то убрал лестницу.
Значит, начальник стройки четко помнил наказ пана Гржибовского присмотреть за сыном. Сигизмунд аж зубами заскрипел. Ладно, пан строитель, коли так, то будем действовать по плану «Б». Мальчик аккуратно прополз по карнизу к скату крыши, перехватился, оттолкнулся, проворно перекинул тело на нагретую за день черепицу.
Черт, громковато звякнуло!
Парень прислушался. Храп не ослабевал.
Распластавшись на крыше, Сигизмунд осторожно переместился к дровяному чулану, прилегающему к торцевой стене дома. Добрался, перескочил на чулан, едва не соскользнув с гладкой черепицы вниз, прямо на крыжовник. У Сигизмунда перехватило дыхание. Падение с высоты двух этажей на колючий кустарник могло бы окончиться плачевно.
Мягко спрыгнув с чулана, мальчик устремился знакомой дорогой в лес. Миновав мост, Сигизмунд не побежал влево, по накатанной окружной дороге, от которой строители прорубили ответвление к замку. Парень рассудил, что, срезав путь, наверняка выбредет к просеке.
Он отлично представлял направление, но не учел того, что идет ночью. Обойдя пару заболоченных низин, он незаметно для себя взял значительно правее и через полчаса вышел к основанию изрытого оврагами холма. Река текла темной полосой, перечеркнутой зыбкой лунной дорожкой.
– Все-таки промазал, – подосадовал Сигизмунд. – Кругаля дал. Ну и ладно, сам дурак.
Парень глубоко вздохнул и начал подъем. Мальчик не стал задерживаться на втором холме. Сейчас замок чернел как-то зловеще, следовательно, туда лезть не стоило. Да и цели парня были иные.
Стараясь держаться в тени деревьев, Сигизмунд пошел вдоль просеки, миновал трактор, в котором дрых незадачливый тракторист, и остановился. Впереди явно что-то шумело. Мальчик, крадучись, двинулся было на звук, но чуть не умер от страха. Где-то над ним громко закричала птица. Короткий крик разил не хуже пули.
Справившись с дрожью, парень пошел дальше. Спустя сотню шагов он узрел каких-то людей, хотя, нет, не людей, а зверей! Они слаженно тащили к дороге срубленное дерево!
Новый птичий крик отвлек Сигизмунда от дороги. До него донесся ритмично приближающийся звук – кто-то скакал! Мальчик оглянулся, мельком засек странный ушастый силуэт, а потом получил акцентированный удар в подбородок. Снизу вверх. Резко. Мощно. На языке бокса такой удар называется хуком.
Сигизмунд потерял сознание и рухнул на землю.
– Хороший удар, Гуру Кен, – ворчливо оценил Михайло Ломоносыч. – Не зря тебя в цирке кормили.
– Да, я реальный чемпион, – довольно сказал австралиец, вешая перчатки на шею.
– Угу, реальнее некуда, – встрял Колючий. – Вырубил хозяйского отпрыска.
– О, точно! – хихикнул, присмотревшись к лежащему пацану, Кен.
Кроме медведя, ежа и кенгуру возле Сигизмунда стоял Войцех.
– Давайте пораскинем, как его расценивать, – предложил он.
– Как трофей. – Гуру, похоже, слишком ярко воображал, что он сейчас на ринге.
– Как заложника! – ляпнул Колючий.
– Как обузу, – заявил Михайло Ломоносыч.
– Хм, мне нравится мысль пана Колючего, – сказал бобер-воевода. – Если мальчик пропадет, то его папаша выполнит любые наши требования.
– Получается какая-то помесь терроризма и спекуляции, – поморщился косолапый.
– А Лисена бы оценила! – из темноты выступил Серега.
– Естественно, Василиска – известный авторитет в области надувательства, – недовольно произнес Михайло. – Тем не менее я повторяю: малец для нас обуза. Во-первых, весь лес перевернут вверх дном, когда толстосум узнает, что его сынок пропал. Во-вторых, его надо где-то держать, и уж точно не в сокровищнице, кормить, поить. Или вы предлагаете?..
Косолапый не стал договаривать очевидное.
– А может, паренек приболел? – заботливо поинтересовался волк. – Как-то он бледноват. Аж ночью светится.
– Хватит клоунады, Серега, – осадил друга Михайло. – Отнесем его к деревне. Не нужно ему тут очухиваться. А так решит, что приснилось.
– То есть мой удар не засчитан?! – тонко протянул Гуру Кен.
– Засчитан, засчитан. Просто мальцу об этом не говори, лады? – успокоил его Ломоносыч, взваливая легкое тельце на плечо. – Эх, навырубают детишек, а я носи. Василису мне пришлите! А сами продолжайте запланированные мероприятия.
За час до рассвета на подоконнике спальни четы Дзендзелюков снова нарисовалась лиса. Теперь она просто поскребла когтями по доске и коротко пролаяла.
– Ты теперь еженощно будешь приходить? – недовольно спросил старик.
Лиса насмешливо махнула хвостом и выпрыгнула из дома.
Она не стала дожидаться пана Дзендзелюка, метнувшись через огород, нырнула под изгородь, пробежала по дороге. В округе заливисто, трусливо, с поскуливаньем лаяли собаки. Еще бы, такого зверя почуяли. За околицей лиса догнала торопливо идущего медведя.
– Все в порядке, Василиса? – спросил он, пыхтя.
– В полном ажуре, Михайло Ломоносыч, – доложила рыжая.
А пан Дзендзелюк отворил дверь и ахнул. На крыльце лежал то ли бездыханный, то ли спящий мальчишка, сын столичного барыги.
– Надеюсь, это они мне не добычу поднесли, – пробормотал дед, вспомнив, как одна домашняя кошка таскала ему пойманных мышей, мол, принимай благодарность.
Парень был жив. Это радовало.
Старик затащил его в дом, положил на свободную кровать.
– Ишь, почти не замерз. Ну, спи.
Ман-Кей, стараясь не обращать внимания на лютый голод, решил действовать с умом. Днем на хутор соваться не нужно, рассудил он. Чтобы пробраться в магазин, следовало дождаться темноты.
Внимательно осмотрев хутор из кустов, Эм Си сразу определил цель – маленький аккуратный магазинчик «У Марыси». Почему-то шимпанзе казалось, что у Марыси обязательно должны продаваться цитрусовые и бананы. На крайний случай, в деревне каждая яблоня ломилась от огромных, хотя и зеленых пока плодов. Яблоки тоже входили в меню афро-англичанина, но ему не хотелось есть недоспелые.
День сменился вечером, затем над Польшей воцарилась ночь. Ман-Кей был на грани истерики. Голодное ожидание было серьезнейшим испытанием воли. Шимпанзе подъел траву, обглодал листья с кустарника, среди которого прятался. Можжевельник был отвратительным на вкус, зато удалось немного обмануть желудок.
Эм Си долго не решался идти к магазину. В животе урчало, как в токарном цеху. Рэпер боялся, что этот звук, кажущийся ему громоподобным, обязательно услышат собаки. Потом афро-англичанин все же справился со страхом и прокрался к заветному домику.
К счастью, Марыся не закрыла узкую форточку. Человек в нее не протиснулся бы, а шимпанзе было в самый раз. Темные стекла окна с праздничной окантовкой из фольги тоже не были помехой, но Ман-Кей предпочитал сделать свое черное дело максимально тихо. К тому же он видел в каком-то фильме, что если разбить стекло, то заорет сигнализация, понаедет полиция на машинах с мигалками, начнется погоня, и преступник рано или поздно попадется. Эм Си не хотел доводить дело до столь драматичного финала. Вор ловко вскарабкался к форточке, скользнул внутрь.
