Светлана Багдерина - День Медведя
– Жена у него была, жена законная, понятно, не то, что у вас сейчас – что попало, видать, делается, раз такую срамоту спрашиваешь!..
Но не успела царевна решить, огрызаться ей или оправдываться, как откуда-то сзади, и спереди, и справа – почти одновременно – загремел и рванулся в ее направлении торжествующий рев нескольких глоток:
– Ага!!!..
– Нашел!!!
– Держи!!!
– Хватай!!!
– Не уйдешь!!!
– Лови, лови!!!.. Своды склепа содрогнулись.
Одним прыжком Сенька оказалась на полу и с мечом в руке – пользы против привидений от него никакой, но на душе спокойней – готовая к обороне…
Три огромных, взбудоражено размахивающих кулаками призрака с трех сторон неслись к ней через пространство и время, неистово выкрикивая замысловатые выражения – фольклорное наследие многовековой костейской культуры.
Мгновение ока – и они зависли над буйной Сенькиной головушкой, готовые громить, рвать и метать…
– Нашелся, самозванец!
– Ишь, где скрываться удумал, прохвост!
– Хватило же наглости!
– Ничего, от нас не убежишь!..
С изумлением и немалой толикой облегчения царевна неожиданно обнаружила, что центром внимания трех громил являлась вовсе не она.
Новые призраки, радостно ухмыляясь и растопырив руки, окружили тоскливо втянувшего голову в плечи и даже не пытающегося сбежать Незнама. А он-то чем им насолил?
– Ну, что, негодяй? Думал, от нас спрятаться здесь можно? – самодовольно усмехаясь и подмигивая соучастникам, поинтересовался седой старик в собольей шубе.
– Раньше думать надо было! – гневно раздувая щеки, выкрикнул высокий призрак в старомодном длиннополом кафтане. – А сейчас – продолжаем!
– Чем мы давно не занимались?
– Охотой на кабана!
– Нет, рыбалкой!
– Надоела твоя рыбалка!
– А твоя охота…
– Тихо, ребятишки! – щелкнул невесть откуда появившимся кнутом старик. – К веряве охоту! И рыбалку туда же! У нас сегодня скачки! Незнам съежился и, казалось, стал раза в два меньше.
– Слышал, ты?
– Слышал… – даже не прозвучало – пронеслось заблудившимся сквознячком в воздухе.
– И чего стоим? – грозно скаля зубы, рыкнул упитанный призрак в блестящем нагруднике и шлеме.
– А ну, преображайся быстро!
Очертания Незнама на мгновение расплылись, и на глазах изумленной Сеньки на его месте появился белый полупрозрачный скакун в полной сбруе.
– Моя очередь! – радостно завопило милитаризованное привидение и кинулось к коню. – Отойди, Незнам! Сейчас он у меня попрыгает! Незнам?!.. В смысле?.. Или это другой?
– С чего это твоя, Нафа? – недовольно скрестил руки на груди призрак в кафтане. – Он в моем памятнике прятался, значит, я и начну!
– А в мое время молодые люди уступали старшим! – то ли всерьез, то ли для поддержания неразберихи и добавления масла в огонь оживленно пророкотал бородатый старик.
– Ну, ба-атя!.. Нафа?.. Нафтанаил?.. Батя?..
– Ну, ладно, Незнам, не выдумывай – Нафе начинать, – хохотнул старикан. – Ты в прошлый раз последний в кабана копья метал. Садись, сынуля! Помчались наперегонки! Как это так – «помчались»?! Я их полдня искала, а они – «помчались»?
– Эй, погодите, погодите! – вкладывая меч в ножны, выступила из тени соседнего надгробия Сенька. – Можно вас на пару слов?
Иноходец, его всадник и два призрака застыли в немой сцене, словно походя создав очередную скульптурную композицию.
– А это еще кто тут затесался? – суров сдвинув брови, первым нарушил потрясенное молчание старик.
– Разрешите нижайше отрекомендоваться досточтимым представителям почтеннейшего и уникального в своем роде…. древнего рода многоуважаемых и непревзойденных правителей… милостиво соблаговоливших соизволить… даровать импровизированную, строго конфиденциальную и в высшей степени приватную аудиенцию тет-на-тет… партикулярным экспромтом… – чувствуя, что ее велеречивое приветствие, сделав несколько мертвых петель, благополучно завязалось узлом, Сенька срочно томно потупила очи и изобразила нечто, напоминающее не то реверанс, не то упражнение дыхательной гимнастики бхайпурских йогов для нижней чакры.
А пока потрясенные привидения не оправились от увиденного и услышанного, она плавно продолжила:
– …И пожелать всем доброго дня… хотя, не исключено, что и вечера. Царевна Лукоморская Серафима к вашим услугам. Проходила мимо и решила заскочить на пару секунд по важному делу. Жизненно-важному, даже не побоялась бы этого слова.
– Можно ли полюбопытствовать… сиречь поинтересоваться… у вашего глубокоуважаемого… высочества… что же Лукоморью понадобилось в наших невеселых краях? – обреченно чувствуя безнадежность всяких попыток переплюнуть или хотя бы сравняться с иноземной гостьей в красноречии, всё же сделал робкое усилие, учтиво поклонился и обвел полупрозрачной рукой подвал призрак в кафтане.
– Я хотела бы поговорить с сыновьями Аникана Четвертого – Нафтанаилом, Незнамом и Мечеславом, – оставив игры дипломатов супругу, деловито перешла к сути визита Сенька. Старик в шубе хмыкнул.
– С Нафой и Незнамом – нет ничего проще. Они перед вами, девица Серафима. Равно как и их отец Аникан Четвертый. Собственной персоной. А вот с Мечеславом мы и сами очень хотели бы побеседовать.
– А разве он не похоронен в фамильной усыпальнице?.. – удивленно захлопала глазами Сенька.
– К нашей глубочайшей скорби, нет.
– Вместо него сюда спустили этого мужика!..
– Выскочку!..
– Самозванца!..
– Наглеца!..
– Не виноват я…
– Вруна!!!
– Я не при чем тут, ваши величества, медведем клянусь, чтоб меня верява забрала!!!..
– Молчи, изменник!..
– Ты и Мечика, наверное, убил!..
– У-у, мерзавец!..
– Был бы ты жив – я бы тебя!..
– Погодите, погодите, погодите… – замахала на них руками и взялась за медленно начинающую гудеть от призрачного крика голову царевна. – Если я всё правильно поняла, то вы хотите сказать, что Мечеслава здесь нет, а вместо него похоронили этого… как тебя звать-то хоть, бедолага?
– Олешка, ваше высочество, – несмело поклонился дух, под шумок выскользнувший из-под увлеченного разговором седока и вернувший себе человеческий облик. – Бортник я. Из Неумойной. Я ведь не вру. Вы спросите там – меня все знают…
– Ты с царевичем Мечеславом знаком был? – задумчиво оглядывая разряженного в царские одежды пчеловода, спросила Серафима.
– Никак нет, вашвысочество! Не был, медведем клянусь! Забери меня верява, если я вру! – горячо затряс головой тот. – Вы ж сами подумайте! Откуда нашему брату брата царского знать?!
– А как на его место тогда прокрался? Рассказывай, охальник! Всю правду говори! Я своими глазами видел, что Мечика хоронил! Настоящего! – гневно набычился и сжал кулаки Нафтанаил. – Мне ли брата не признать!
– Да разве ж я скрываю правду-то, вашвысочество? – жалобно глянул на Сеньку, словно призывая ее в свидетели, Олешка. – Я ж ничего и не думаю скрывать! Только вы мне все эти годы слова сказать не давали ведь! И спрашивать не спрашивали! Только шпыняете да гоняете!..
– Кончай болтать, дело говори! – нахмурился Аникан.
– Так ведь я и говорю, – беспомощно оглянулся на царевну Олешка, перехватил грозный взор Медведей и поскорее затараторил:
– Я ведь к царским родичам и близко не подходил никогда, и знать не знал, и ведать не ведал… И как попал сюда – не представлю до сих пор… Помню только, что иду я по лесу недалече от нашей деревни, силки проверяю… ой, то есть, грибы собираю, хотел сказать!.. и слышу нежданно-негаданно где-то впереди далеко рев, да крики, да рык… Сначала громко, а через минуту вроде как затихать стали… Наверное, зверь лесной кого-то подрал, думаю. Побежал поглядеть – нельзя ли вещичек каких… ой, то есть, можно ли помочь кому, хотел сказать!.. Ну, кроме зверя, конечно. Бегу по тропинке это я, бегу… и вдруг натыкаюсь на спину чью-то. Оборачивается на меня этот мужичишка… И вдруг в очи мне красным как полыхнет!..
– И что?
– И всё.
– Что – всё? – подозрительно прищурился Аникан.
– Всё – всё, – развел руками бортник. – Не помню больше ничего. Как топором отрубило. Очнулся потом – а я уже здесь…
– А что за человек там был?
– Дворянин?
– Военный?
– Охотник?
– Д-да нет… – сконфуженно покосился на товарищей по подземелью Олешка. – Не помню я… Правду говорю – не помню… Медведем клянусь… Чтоб меня верява…
– Стоп, – вскинула ладошки Сенька, и глаза ее вспыхнули зарождающимся озарением. – Стоп. Оставь в покое медведя. И веряве ты не нужен, не уговаривай. Ты лучше мне такую штуку скажи, брат Олешка. Почему ты его «мужичишкой» назвал?
– А как его еще назвать-то? – снисходительно хмыкнул рослый бортник. – Маленький, лысенький, тщедушный, в каком-то балахоне черном застиранном… И глаз один. Так что он точно не охотник, ваши величества. С одним глазом какая уж тут…
