Виталий Бодров - Весь мир на блюдечке сметаны
— Мне показалось, или он действительно что-то прятал под плащом?
— Сто золотых, — не стал скрывать Пивогор. Дядька Андерс уважительно покачал головой. Просто так сто золотых не даются… даже один не дается, если уж на то пошло. Что-то важное этот ренновский колдодей продал
— Надо срочно бежать, — дядька Пивогор лихорадочно метался по кабинету. — В полночь нас атакуют. Все, кто есть в городе, включая Светлых. К этому времени мы должны быть уже за городом. Брать только самое необходимое. И ни в коем случае не забыть кота — шкуру сниму самолично, и это не метафора. Забирай клетку!
И он сдернул покрывало с клетки колдодейского железа.
Против ожидания, клетки там не было. Не было и кота, в ней сидевшего. Как, когда дядька Жирс успел стащить клетку с котом, подсунув вместо нее взятую тут же со стола вазу с фруктами, Пивогор понять не мог. Он и пытаться не стал:
— Догнать гада! Быстро!
Хотя сам прекрасно понимал — поздно. Человек так ловко сумевший спереть клетку с котом дожидаться погони не станет.
А вот-вот начнется атака, если дядька Жирс не наврал. А Пивогору отчего-то казалось, что сказал он правду.
Глава 9
— Слез бы ты с этой штуки, — мрачно сказал богатырь.
— А в чем дело? — удивился я. Ступа качнулась, видимо, тоже не поняла, чем ему не угодила.
— Сбить хочется, — потупил глаза дядька Хреногор. — Сил никаких нет, так бы булавой и влепил. Сделай милость, не летай, а?
Невтерпеж ему, видите ли! Мне с высоты тоже порой побрызгать хочется — терплю же? Наверно, скучно ему одному ехать, без попутчика. Без беседы дорога втрое длиннее, еще предки заметили.
— У меня коня нет, — напомнил я. Можно было бы попробовать с бабушкиной печью самоходной разобраться, что-то она у меня никак не заработает. Наверное, секрет имеется, слово тайное или чары какие, бабушка не сказала
Но это не беда. Есть у меня лапти-внедорожники, в них хоть по лесам, а хоть по горам — везде пройдешь, и не устанешь. Ощущение такое, что они тебя сами несут, знай только направление держи. Отличная вещь, бабушка делала еще в молодости. Куда лучше сапог-скороходов, разве что фасон подкачал, да еще боятся эти лапти мороза. Как снег выпадет, порог не переступишь, а если по дороге надеть, то несут тебя к ближайшему жилью. Потому что сберечь надо дурака, чтоб ноги не обморозил — кто ж зимой в лаптях ходит? Для этого валенки имеются, причем самые обычные, не колдодейские — чары отчего-то на войлок не ложатся.
— Лапти, — фыркнул богатырь — Дядька Совран, их ведь одни пейзане носят, да и то из тех, у кого за душой ни баблона. То ли дело — сапоги!
И, освободив ногу из стремени, полюбовался обувкой — красными кожаными сапогами с железными набойками. Штучная работа, немалых денег стоит.
— Для меня красота не главное, — буркнул я, надевая второй лапоть.
— Да какая красота! Разве ж лаптем приличного пинка отвесишь?
Сапогом, конечно, сподручнее, спору нет, но я на лапти могу такие чары наложить, что пинаемые выше птиц летать будут. Нет, до орлов, пожалуй, не дотянут, а вот ласточек обойдут. Впрочем, зачем это богатырю, он так и без моего чарунства может.
Я попрыгал, привыкая к лаптям. Никак от этой привычки не избавлюсь, хоть и знаю, что они сами к ноге подлаживаются.
— Ох ты ж, вот не везет, — услышал я голос донельзя расстроенного Хреногора. Что там такого случилось, что богатырь заплакать готов?
Дядька богатырь — человек жизнью битый и местами даже покусанный. Потому и рассмотрел беду там, где я увидел обычный межевой камень.
— Ну-ка, что пишут? — заинтересовался я.
— Не читай! — заполошно закричал Хреногор, но поздно.
— Направо пойдешь — коня найдешь, — прочитал я под аккомпанемент утробного воя богатыря. — Налево пойдешь — … огребешь. Что огребешь, затерто, не разобрать.
— И так понятно, — пробурчал притихший богатырь. — А прямо?
— А прямо — ремонт дороги. Объезд, — прочитал я.
— Терпимо, — оживился дядька Хреногор. — Могло быть куда хуже. И выбирать ничего не надо. Направо нам.
— Да я и без коня обойдусь, — попробовал я отказаться.
— Хорошо. Предложи сам, — неожиданно легко уступил богатырь.
Ну и кто он после этого? Ладно, прикинем. Прямо нельзя — ремонт дороги. Налево можно чего-то там огрести, богатырь знает, но не говорит и налево не рвется. Значит, только направо и остается, коня искать.
— Ладно, — сдался я. — Твоя взяла.
— А как ты вычислил? — поинтересовался богатырь.
— Ну, обычно, вперед дорога закрыта, налево чего-то там огребешь, а коня у меня нет, значит, направо.
— Вот ты ведун, — укоризненно сказал богатырь. — А простых вещей не знаешь. Дорога налево к Кузьминску ведет, а прямо — к Бояр-городу. Нам же к Краснореченску надо, значит, направо, вон столб-указатель стоит.
Мне стало стыдно. В самом деле, мог бы посмотреть на указатель, привык к тому, что дорогу богатырь прокладывает, совсем думать перестал.
— Ладно, — сжалился надо мной Хреногор. — Пойдем, добудем тебе коня, пока ты свои лапти до дыр не затер.
Хотел я было обидеться и сказать, что он раньше своего коня до дыр затрет, а бабушка вещи на века делала, но передумал. Он же для моей пользы старается, чего дядьку зря обижать?
— Благодарствую, — сказал вежливо. — Мне бы кота лучше, но пусть будет конь, я не против. Для начала.
Едва мы немного отъехали от межевого камня, как лес расступился и перед нами предстало широкое поле. И по нему летел на вороном скакуне могучий воин. Рыцарь, понял я, разглядев его доспехи. Наши на щитах картинки не малюют, богатыря по ударам должны отличать, а не по гербу. И шлем — никогда не понимал, зачем на нем забрало? Не видно же ничего! Да и само слово мне не нравилось. Забрало, отъело, сбежало. У нас так либо о чудовищах говорят, либо об этих… непонятного пола.
Меж тем, рыцарь красиво осадил коня, поднял забрало.
— Приветствую тебя, добрый дядька рыцарь, и тебя, дядька путник. Знаете ли вы законы этого места?
— Нет, — ответил богатырь.
— Конный вступает со мной в поединок. Коли случится ему удача, и победит он, спутник его поедет на моем коне. Если нет — мой противник отдаст мне своего.
— На чем деремся? — деловито спросил богатырь, присматриваясь к прекрасному рыцарскому коню.
— На копьях, как и полагается благородным дядькам, — важно ответил рыцарь. — Пока кто-нибудь не вышибет противника из седла.
— Идет, — согласился Хреногор.
— Тогда назовем друг другу свои имена, как требует того кодекс рыцарства.
— Хреногор меня звать, — представился богатырь.
— Хреногор… и все?
— Мне хватает, — с достоинством ответил богатырь.
— Мое имя — рыцарь Лай-Зелот, владелец замка Лай-о-Буд, вассал дядьки Тагула, графа Поришира. Я готов преломить с тобой копья, благородный дядька!
Хреногор аккуратно достал из чехла копье, внимательно его осмотрел и остался доволен.
— Готов, — сказал он, и оба всадника сорвались с места навстречу друг другу.
Скажем откровенно — я ни минуты не сомневался, кто победит. Наши богатыри не слабее забугорных, даже наоборот, да вот беда — не привычны они к копью. То есть, с собой возят, но в ход почти не пускают. Разве что с такими — залетными. Вот если на мечах, или на булавах переведаться, пусть на секирах даже — другое дело, Здесь наши орлы, люього одолеют.
Оба воина стремительно сближались. Земля комьями летела из-под копыт, сидевшие на поле вороны с недовольным карканьем поднялись в воздух, но далеко улетать не стали, расселись на деревьях поблизости. Видно, в бескровный исход поединка не верили.
Оказалось, что Хреногора я скинул со счетов рано. Копьем он владел ничуть не лучше любого нашего богатыря, но попасть в него копьем было не просто. Мало того, что богатырь дядьке Зелоту попался весьма компактный, так он еще прижался к холке так, что его и видно почти не было. Конечно, рыцарь промахнулся. Разумеется, богатырь тоже не попал. Пришлось повторить, за здорово живешь коня из них никто отдавать не пожелал.
Второй раунд прошел по тому сценарию. Хреногор сумел изловчиться и попасть в щит, рыцарь не сумел и того.
— Какой позор, — сокрушался он, качая шлемом. Забрало при этом сочувственно позвякивало. — Не попасть в щит — такого конфуза я еще не испытывал.
— До старости доживешь — еще не такие конфузы испытаешь, — сообщил ему Хреногор. — Дядька Зелот, может ну их, копья эти? Давай лучше булавы скрестим или, скажем, мечи?
— Только копья, — сказал, как зарезал. Суров рыцарь, ох, суров! — Таков закон этого места, друг мой. Никто уже не помнит, кем эти правила установлены, но мы обязаны их соблюдать,
— Почему это? — удивился богатырь.
— Потому что я так сказал, — надменно сказал рыцарь. — В бой, чужеземец! Покажи свою силу!
