Кейт Лаумер - Дворцовый переворот
Маньян прижался спиной к Ретифу.
— Бе-бе-жим… — заикнулся он.
Ретиф медленно повернулся и поднял руки.
— Я не очень хорошо бегаю с ножом в спине, — ответил он. — Стойте смирно, господин Маньян, и точно выполняйте все его приказы.
— Выведите их черным ходом, — распорядился повар.
— Что он имеет в виду? — забрызгал слюной Маньян. — Послушайте, вы…
— Молчать! — почти небрежно обронил повар. Маньян ошалело уставился на него, разинув рот, а потом закрыл его.
Двое слуг с ножами подошли к Ретифу и сделали знак, широко усмехаясь:
— Пошли, павлины.
Земляне молча пересекли кухню, вышли через заднюю дверь, остановились по команде конвоиров и стояли, ожидая дальнейшего развития событий. В ночном небе блистали яркие звезды, легкий ветерок шевелил в саду верхушки деревьев. За их спиной о чем-то шептались слуги.
— Ты тоже иди, Дурни, — приказывал повар.
— Да брось ты, давай сделаем это прямо здесь, — отнекивался официант.
— И потащим их вниз?
— А чего тащить-то, бросим их за ограду, во делов-то.
— Я сказал — в реку. Вас троих и так много для пары пижонов-ненни.
— Они иностранцы, а не ненни. Мы не знаем…
— Значит, они иностранные ненни. Без разницы. Видал я их. У меня здесь на счету каждый человек, так что теперь идите и постарайтесь управиться побыстрее.
— А как насчет рослого парня?
— Этого-то? Он провальсировал на кухню и умудрился вообще ничего не заметить. Но за другим следи в оба.
Понуждаемый острием ножа, Ретиф тронулся по дорожке, двое конвоиров шли позади него с Маньяном, а еще один разведывал путь впереди.
Маньян придвинулся поближе к Ретифу.
— Послушайте, — прошептал он. — Этот парень впереди… Это, случайно, не тот тип, что уронил бокал? Вину которого вы взяли на себя?
— Он самый, спору нет. Как я замечаю, он больше не выглядит испуганным.
— Вы спасли его от серьезного наказания, — сказал Маньян. — Он будет благодарен; он отпустит нас…
— Прежде чем действовать рассчитывая на это, лучше подумайте о том, как на это посмотрят вон те парни с ножами.
— Ну скажите же ему хоть что-нибудь! — взмолился Маньян. — Напомните ему…
Шедший впереди официант замедлил шаг и поравнялся с Ретифом и Маньяном.
— Эти двое олухов вас побаиваются, — усмехнулся он, ткнув большим пальцем в сторону ребят с ножичками. — Каково, а? Впрочем, они не работали в окружении ненни, как я, и ничего не знают о вас.
— Неужели вы не узнаете этого господина? — обратился к нему Маньян. — Он…
— Он оказал мне услугу, — подтвердил слуга. — Как же, как же, помню.
— Что все это значит? — спросил Ретиф.
— Революция. Теперь берем власть мы.
— Кто это «мы»?
— Народная Антифашистская Истинно Героическая Ассоциация.
— А для чего все эти ножи?
— Для ненни, ну и для вас, иностранцев, тоже.
— Что вы имеете в виду? — взвизгнул Маньян.
— Мы решили перерезать все глотки разом, уберегая себя тем самым от долгой беготни.
— Когда это произойдет?
— Сразу на рассвете, а рассвет наступает рано в это время года. Когда займется день, у кормила власти будет стоять НАФИГА.
— Вам никогда в этом не преуспеть, — заявил Маньян. — Несколько слуг с ножиками… Да вас всех схватят и казнят без разговоров.
— Кто, ненни?! — рассмеялся официант. — Да ты, ненни, — просто чудила.
— Но мы не ненни…
— Ладно-ладно, мы наблюдали за вами; вы такие же. Принадлежите к одному классу кровопийц, сидящих на шее у трудового народа.
— Есть же лучшие способы, — лихорадочно говорил Маньян. — Это массовое убийство вам ничем не поможет. Я лично позабочусь о том, чтобы ваши жалобы были заслушаны в Суде Корпуса. Могу вас уверить, что тяжелое положение задавленного пролетариата будет облегчено. Равные права для всех.
— Угрозы тебе не помогут, — отозвался официант. — Меня ты не напугаешь.
— Угрозы? Я же обещаю облегчение эксплуатируемым классам Петрика.
— Ты, должно быть, спятил от страха. Пытаешься расшатать систему или еще чего хуже? Ну, ты оригинал!
— Разве не в том заключается цель вашей освободительной революции?
— Слушай, ненни. Нам надоело смотреть, как вы, ненни, получаете все взятки. Мы тоже хотим свою долю. Теперь наша очередь. Какой нам толк управлять Петриком за здорово живешь, если не будет никакой добычи?!
— Вы хотите сказать, что намерены угнетать народ? Но ведь эти люди принадлежат к вашей же группе.
— Группе, шмуппе! Весь риск берем на себя мы; всю грязную работу, опять же, делаем мы. Так что именно мы, а не кто другой, заслуживаем вознаграждения. Думаешь, мы бросаем непыльную работу забавы ради?
— И на таких циничных предпосылках вы основываете свое восстание?
— Постарайся хоть немного напрячь мозги, ненни. Ни по какой иной причине никогда не бывало ни одной революции.
— Кто стоит во главе этого дела? — поинтересовался Ретиф.
— Шоук, шеф-повар.
— Я имею в виду большого босса. Кто указывает Шоуку, что делать?
— А, тогда это Цорн. Осторожней, вот тут мы начнем спускаться по склону. Он скользкий.
— Послушайте, — сказал Маньян. — Вы… Это…
— Меня зовут Дурни.
— Господин Дурни, этот человек проявил к вами милосердие, когда мог устроить вам экзекуцию.
— Не останавливайся, ненни. Да, я уже сказал, что благодарен.
— Да, — с трудом сглотнул Маньян. — Благородное чувство благодарность.
— Всегда стараюсь отплатить за добрую услугу, — отвечал Дурни. — А теперь осторожненько ступайте по этому волнолому, смотрите не упадите.
— Вы никогда об этом не пожалеете.
— Дальше не надо, — Дурни знаком подозвал одного из ребят с ножом. — Дай-ка мне свой нож, Вуг.
Парень передал свой нож Дурни. Воздух был насыщен запахами морского ила и водорослей. Небольшие волны тихо плескались о камни волнолома. Ветер здесь дул чуть сильнее.
— Я знаю отличный удар, — сказал Дурни. — Практически безболезненный. Кто первый?
— Что вы имеете в виду? — переспросил срывающимся голосом Маньян.
— Я же сказал, что благодарен, и поэтому выполню все сам. Проделаю работу красиво и чисто. Вы же знаете этих дилетантов: напортачат за милую душу, так что парень носится, орет и забрызгивает всех кровью.
— Я первый, — вызвался Ретиф. Он подошел, задев мимоходом Маньяна на узком волноломе, резко остановился и вогнал прямой удар Дурни в челюсть.
Длинное лезвие безобидно свистнуло над плечом Ретифа, когда Дурни упал. Ретиф ухватил одного из слуг, как раз оставшегося без ножа: одной рукой за горло, а другой — за ремень; поднял повыше и размашисто врезал им по третьему. Оба завопили, кувыркаясь с волнолома, и исчезли с громким всплеском в волнах. Ретиф снова повернулся к Дурни, сиял с него ремень и связал им ему руки.
Маньян наконец обрел голос:
— Вы… мы… они…
— Знаю.
— Мы должны вернуться, — сказал Маньян. — Надо же предупредить их.
— Нам никогда не пробраться сквозь кордон мятежников вокруг дворца. А если и проберемся, то попытки поднять тревогу лишь запустят машину убийств раньше срока.
— Но не можем же мы просто…
— Нам придется отправиться к истоку: к этому самому Цорну — и заставить его дать отбой.
— Но нас же могут убить! Здесь мы, по-крайней мере, хоть в безопасности!
Дурни застонал, открыл глаза и с трудом сел.
— Вставай, соня, — предложил ему Ретиф.
Тот огляделся кругом, с трудом ворочая головой.
— Мне дурно.
— Просто влажный воздух для тебя вреден, — назидательно сказал Ретиф, поднимая официанта на ноги. — Пошли. Где останавливается этот Цорн, когда бывает в городе?
— Что случилось? Где Вуг и…
— С ними произошел несчастный случай. Упали в воду.
Дурни с отвращением глянул на неспокойные черные воды.
— Полагаю, я недооценил вас, ненни.
— У нас, ненни, есть скрытые качества. Давай-ка двигать отсюда, пока твои Вуг да Слуг не добрались до берега и не начали все сначала.
— Нечего спешить, — буркнул Дурни. — Они не умеют плавать.
Он сплюнул в воду.
— Пока, Вуг. Пока, Тоскин. Глотните из Адского Рога за меня, — он отвернулся и пошел по волнолому на звук прибоя. — Раз вы хотите повидать Цорна, я отведу вас повидать Цорна. Я тоже не умею плавать.
* * *— Как я понимаю, — сказал Ретиф, — это казино служит прикрытием его политической деятельности.
— Вдобавок, он получает с него приличный навар. Эта НАФИГА — новомодная штука. Я прослышал о ней лишь пару месяцев назад.
Ретиф показал на темный сарай с закрытой дверью.
— Мы остановимся здесь, — сказал он. — На достаточно долгий срок, чтобы снять побрякушки с этих мундиров.
Дурни, со связанными за спиной руками, стоял рядом и следил, как Ретиф и Маньян удаляли с официальных дипломатических нарядов медали, ленты, ордена и знаки различия.
