Лазурин Вячеслав - Уберзольдат Аненербе
Старик, шурша черным балахоном, отходит в угол и устало опускается в кресло. Теперь четко видны его эсэсовские знаки отличия на воротнике, плечах и груди.
— Мне надоело, — говорит он, — ты скажешь, наконец, хоть слово?!
— Я убью тебя.
Просиявший маг хлопает в ладоши:
— Хорошее начало! А перед смертью я узнаю твое имя?
Помню. Это одно из немногих воспоминаний о прошлой, настоящей жизни. Короткое слово. Без картинки, без смысла…
— Эрих… Полегчало?
Гюнтер задумчиво слушает, оттопырив штопанные-перештопанные уши. Маг ехидно улыбается:
— Хорошее имя! Глядя на твои голубые глазки и форму черепа, я просто уверен, что раньше твои волосики были светлыми-светлыми, ну как солнышко! Как же такой славный мальчик угодил на разделочный стол в Аненербе? Небось, провинился в чем-то серьезно, а?
Молчу, стиснув зубы. Не знаю я этого. Да и настоящее пока волнует сильнее, чем прошлое…
— Хотя какое там Аненербе? — чешет колдун подбородок. — Ты же свеженький, как мартовский подснежник. Судя по операционным шрамам и некоторым деталям, тебя сделали не раньше трех-четырех месяцев назад. И, что больше всего настораживает, ты совершенно не похож ни на один из некромеханизмов, известных мне, ни на одну химическую машину. Твоя плоть теплая и кажется совсем живой! И регенерирует с потрясающей скоростью! Клянусь, само легендарное творение Франкенштейна по сравнению с тобой — игрушка на пружине. Кто же этот волшебник, создавший такое чудо? Где он, и почему так меня не любит?!
И этого тоже не знаю. Я очнулся в развалинах какого-то дзота около двух недель назад. И сразу понял, что должен найти и убить черного мага. Цель явно зашили в подсознание… А что еще нужно такому как я кроме цели? Ничего… Колдун, тем временем, продолжает:
— Кто-то из мастеров уцелел и решил продолжить дело Аненербе… Быть может, скоро к моим воротам подойдет еще десяток таких вот очаровательных кукол? Что скажешь?
Ничего не скажу. Даже если бы знал… Проклятый колдун! Ненавижу эту мразь! И этого Гюнтера! Клянусь, придет время, прикончу обоих! Вот только от моих чувств они пока не испытывают ни малейшего дискомфорта.
Чародей задумчиво хмурится:
— И вот еще что. Твое ружье. Серия «Наследие Теслы»? Но такой модели я еще не видал. Мощная, точная, так и хочется пойти да поиграть в гром и молнию. И какая легкая! Пострашнее любого ручного гиперболоида. Откуда взялась такая радость? Еще одна загадка… Нет. Лишать тебя жизни глупо. Если только такое существо, как ты, имеет что-то общее с этим понятием. Я тебя… перенастрою. Ты отыщешь своего создателя. Или создателей. И убьешь. Потом, конечно же, вернешься. Задача сложная, но интересная. Никаких внешних устройств для настроек я на тебе не нашел. Значит, придется вскрывать черепную коробку.
Маг встает, весело потирая руки. Снимает со стены хирургические инструменты, угрожающе блестящие многочисленными лезвиями и зазубринами.
— У тебя череп стальной или из металлокостного композита? — с интересом спрашивает он, надевая серый фартук с темно-бурыми пятнами. — Мне нужно правильно подобрать пилу.
— Сам разберешься.
— Ну, тебе же хуже.
Словно вспомнив что-то важное, колдун откладывает инструменты на стол и отходит к маленькой тумбочке со старым граммофоном. Сквозь тихое шипение и потрескивание вскоре раздается симфоническая сюита Ханса Эйслера. Довольно крякнув, старик вынимает из тумбочки темную бутылку, закрытую пробкой. Если верить оленю с крестом на этикетке, то внутри добрый крепкий ликер «Егермейстер».
Хлебнув из горла, старик с довольной рожей натягивает резиновые перчатки по локоть, тем самым, разрушая мою последнюю надежду. Я думал, если постараюсь, смогу ударить колдуна током. Из последних сил пытаюсь сорвать ремни. Их края впиваются в плоть, натужно скрипят замки на болтах… Тщетно.
— Ты не против, если Гюнтер будет присутствовать? Ему очень нравится за таким наблюдать.
— Как угодно.
Металл острых инструментов холодит лоб, с него стекают густые теплые капли. Постепенно немеет шея, затем лицевая мускулатура. И только электрические импульсы заставляют голову слегка подергиваться. Но, к сожалению, магу это совсем не мешает…
* * *Я иду навстречу солнцу. Его рассветные лучи искажают горизонт, укрытый фантомами горячего воздуха. Я не тороплюсь. Здесь некуда торопиться, проклятая равнина не хранит для случайного путника ни источника с водой, ни хоть какой-нибудь нормальной тени.
«Тень…» — повторяю всплывшее из подсознания слово. Помню. Большая, черная и прохладная. Тень от чего-то большого. Кажется, от башни… Воспоминания смутные, лишь обрывки образов, их короткие вспышки отдаются болью в голове. Холод лезвий… Красные глаза… Вонь химических реактивов… Оборачиваюсь, нет нигде никакой башни. Но она была, осталась далеко позади, уверен. Уверен, что память играет со мной.
«Ты вспомнишь, обязательно вспомнишь…»
Я не все забыл. Знаю, эта равнина — старое поле брани. Здесь ничего не растет. Темная земля, выжженная лучами смерти и пропитанная ядовитыми газами, еще нескоро даст жизнь хоть какой-нибудь жухлой травинке. Воронки от взрывов черными ртами обращены к небу. Молят о дожде. Сомневаюсь, что он здесь бывает. Это проклятое место избегают не только птицы, но даже и облака…
Знаю и то, что равнина эта не так велика, как кажется. Горизонт обманчив, еще пару десятков миль, и он превратится в зеленую полосу, границу, за которой начинается жизнь. Следуя на север, можно будет добраться до Хайнсбурга, на юг — до Брайтенбаха. Но я пойду мимо, дальше на восток, не доходя до Дитендорфа…
Я не все забыл. Помню многое — почти все, кроме того, что касается меня…
Останавливаюсь и осторожно касаюсь головы. Провожу пальцами по огрубевшим порезам, их рельефные узоры тянутся через всю лысину. Шрамы глубокие, но они заживут. Неважно. Я должен идти. Потому что так нужно.
Плечо тяжелит ремень тесла-ружья. Оно полностью заряжено и готово к бою. Я проверил его на гигантском ракообразном, чьи клешни преградили мне путь прошлым вечером. Первым делом одна из них метнулась к моему лицу, широко раскрывшись, и клацнула перед самым носом. Не успей я отскочить, моя голова узнала бы ее тиски. Теперь понятно, почему у найденных на пути скелетов раздробленные черепа.
Второй атаки ждать не стал — легкое нажатие на спуск и запах паленого хитина наполнил воздух. В ярком сиянии молнии можно было различить, как спереди головогруди чудовища корчится от боли желтое аморфное пятно, бывшее когда-то человеческим лицом. Серые губы оттопыривали массивные хелицеры, лишенные век глаза с ненавистью таращились на меня. Я повел искрящей молнией, и они мгновенно лопнули от жара. Тварь не издала ни единого крика, лишь тихо зашипев, опустилась на землю. Ее сухие трещины алчно впитывали желтую смрадную жижу.
Да, мир вокруг изменился. И хотя им по-прежнему правит зло, облик его сильно преобразился. Даже не берусь гадать, откуда взялась эта тварь. Вывели ли ее ученые-маньяки в этом мире, или же она — гостья из другого. Беспокоит лишь, как много еще подобных созданий может здесь бродить. Судя по тому, что последняя война для человечества была проиграна — очень много…
Останавливаться на ночь я не стал. Снова.
Не буду останавливаться и днем, несмотря на усталость, голод и жажду. Разве что изредка позволю себе короткий привал у очередного разбитого танка или цепеллина…
Солнце прячется за спиной, равнина оживает. Редкие и скудные участки зарослей густеют, обретают зеленые оттенки. Неестественно ровная местность начинает тянуться к небу зеленоватыми холмами, все выше и выше. Наступает четвертая ночь с тех пор, как я очнулся посреди черной пустоши с ослепляющей болью в голове. В этот раз мне просто необходим отдых, иначе просто не дойду до цели. Проклятая земля еще рядом, еще дышит жаром в спину, ждет, когда же человек сломается. Но я не человек, и спать буду чутко.
Здесь, под склоном пологого холма, между двумя валунами, более-менее нормальное укрытие. Не самое лучшее, но выбирать не приходится. Ложусь, крепко обнимая ружье. Земля твердая, холодная. И все-таки, сон или режим покоя? Открыты ли врата царства снов для меня? Нет. Такие, как я, не должны видеть сны, знаю. Знаю, но все же почему-то сомневаюсь…
Проверить не удается. Едва я закрываю глаза, как ощущаю чье-то присутствие. Еле уловимое, но отнюдь не ложное. Близко, очень близко. Странно. Любое чудовище я заметил бы гораздо раньше.
Если только это не демон.
Поздно дергаться. Тело уже немеет под звуки ласкового шепота, я не в силах даже открыть глаза. Кто-то размыкает мои объятия вокруг оружия. Через секунду оно звякает о камень в стороне. Нежные руки гладят грудь, шепот становится громче. Мне кажется, я ясно вижу произносящие его губы. Полные, страстные… На лицо падают длинные волосы, чувствую сильный пьянящий запах цветов. Руки медленно скользят к воротнику рубахи, с треском рвут. Плечи сжимают тонкие пальчики с острыми когтями.
