Алексей Лютый - Эльдорадо – не награда
– Так, ладно! – решил прекратить дебаты Рабинович. – О твоей Туавардии мы после поговорим. Расскажи-ка лучше, как ты сюда попал так удачно?
– О-о, это было просто, – и хотя произнесла это, как обычно, только средняя голова, оскалился Ахтармерз всеми тремя пастями сразу, а затем рассказал.
К удивлению ментов, они узнали, что по окончании их последнего путешествия Ахтармерз связи с миром эльфов не потерял. То есть контакт между его миром и Эльфабадом присутствовал всегда, в виде вполне упорядоченных МП-переходов, но лично Горыныч вселенной эльфов не интересовался из-за бесперспективности собственной карьеры там ввиду крайне низкой успеваемости. Однако после предложения Оберона, сделанного всей группе путешественников, Ахтармерз задумался, так ли уж он не пригоден для поиска в обозримом будущем работы в Эльфабаде? Сделав надлежащие выводы, двоечник повысил успеваемость и, дабы не дать возможность Оберону позабыть себя, принялся изредка наведываться в Эльфабад, где и узнавал новости о своих бывших спутниках, надеясь, что снова удастся вместе отправиться спасать какую-нибудь вселенную. Так Ахтармерз и пронюхал об ознакомительном путешествии российских милиционеров.
Естественно, упускать такой шанс заработать дополнительные плюсы в свое личное дело Горыныч не стал. Воспользовавшись тем, что в школе были каникулы, а родители уехали в отпуск на Землю в мезозойскую эру, новоиспеченный третьеклассник помчался в Эльфабад и нашел там Лориэля. Попросив у старого знакомого разрешения присоединиться к бывшим товарищам по оружию, Ахтармерз после консультаций эльфа с Обероном таковое получил и тут же был переброшен в Мезоамерику, свалившись ментам фактически на голову. В другое время, может быть, за такой фокус Горынычу и досталось бы от друзей на орехи, но сейчас ничего, кроме слов благодарности, он не услышал. Хотя…
– Странно всё это, – дослушав рассказ трехголового болтуна, задумчиво произнес Рабинович. – Насколько мне помнится, переходы между мирами эльфы осуществляли всегда корректно. Нам еще ни разу не приходилось падать вниз даже с полуметра, а Горыныч летел, наверное, метра четыре, если не больше.
– Шесть метров, восемнадцать сантиметров и три миллиметра, – уточнил Ахтармерз. – Про микроны я молчу, поскольку еще не научился внутренним высотомером с такой точностью пользоваться.
– Сеня, ты опять загоняешься, – покосившись на Горыныча, произнес Попов. – Ну, чего в этом странного? Тебе же говорили, что у эльфов с системой переходов проблемы. Поэтому, наверное, и выкинули наш пикирующий примус с высоты, а не опустили на грунт. Что тут такого необычного?
– Поживем – увидим, – философски заявил Рабинович и поднялся с травы. – Ладно, давайте двигаться. Тут нам пиршество не светит, поскольку это стадо бешеных ацтеков всё вокруг затоптало. Нужно идти в Теночтитлан, и заодно и узнать, что в этом мире в последнее время происходить начало. А то мне не нравится, когда столько совпадений одновременно случается.
Но претворить в жизнь предложение кинолога оказалось не так-то просто. И главным препятствием на пути в Теночтитлан оказался Ваня Жомов. Омоновец, впав в транс из-за неприменения табельного оружия в критической ситуации, никак не хотел из него выходить. Сколько Попов с Рабиновичем ни тормошили друга, сколько Мурзик ни тянул его за рукав, Ваня с места не двигался и на ужимки друзей не реагировал. За неимением нашатыря Горыныч даже сероводородом на Жомова дышал, но добился только того, что остальные члены команды отскочили в стороны, зажимая руками носы и беспрестанно кашляя, а омоновец остался стоять на месте, словно памятник Безмерному Горю. И лишь когда Рабинович заикнулся о выпивке, Иван пришел в себя.
– Да, выпить бы сейчас не помешало, – задумчиво проговорил он, а затем встрепенулся. – И чего мы стоим тут, как три тополя в парке юрского периода? Город не видите? Без моей команды идти не можете? – и, не дав кому-либо даже изумиться такой наглости, протянул свой пистолет Попову. – Держи-ка его ты, Андрюха. Что-то я в этих параллельных мирах совсем об огнестрельном оружии забываю, а ты с ним всегда таскаешься, вот и теперь носи. Только патроны экономь. У меня всего две обоймы.
Теперь, когда омоновец был благополучно приведен в чувство и путешествие можно было бы продолжить, верх благоразумия проявил единственный в группе специалист по мезоамериканской культуре – Андрюша Попов. С чувством собственного превосходства посмотрев на друзей, он поинтересовался, как именно они собираются объяснить местным жителям присутствие Ахтармерза, поскольку сам криминалист сильно сомневался, что даже привыкшие к богам на улицах ацтеки отреагируют на трехглавого монстра адекватно.
– А что тут думать? – пожал плечами Сеня. – Ты же сам слышал, они его Кецалькоатлем называли…
– Да, называли, – согласился Андрей. – Только тогда он был в перьях. Не думаю, что кто-нибудь поверит, что Пернатый Змей вдруг облысел.
– Это на что вы намекаете?! – возмутился Ахтармерз.
– А ты помолчи лучше, когда умные люди говорят, – осадил несчастного третьеклассника Жомов. – Так что ты, Андрюша, предлагаешь?
– Всё очень просто, – не привыкший быть в центре внимания Попов просто млел от удовольствия. – Поскольку Сеня уже представил нас как маленьких божков и принял в дар шапку из перьев, то никто не удивится, увидев с нами Кецалькоатля. Нужно только Горыныча перьями замаскировать.
Возражений Ахтармерза, никак не желавшего не только называться змеем, пусть и пернатым, но еще и напяливать на себя шутовской костюм, абсолютно неприличный в его мире, не слушал никто. А когда обиженный трехглавый третьеклассник начал набирать размер, ему пригрозили, что оставят тут, на берегу реки, и позволят заняться организацией каникул самостоятельно, без присутствия остальных членов группы. Горынычу пришлось сдаться, но он добился от друзей обещания, что при первой же возможности его избавят и от перьев, и от обидного прозвища. На том и порешили и принялись украшать трехглавого монстра остатками от оперения разрушенного им же шатра.
Оказалось, что сделать это не так-то просто. Во-первых, втыкать перья в Горыныча не получилось – слишком толстой оказалась шкура. Во-вторых, сам Ахтармерз наотрез отказался от предложения Жомова вываляться в смоле и по перьям же потом прокатиться. Ну а в-третьих, никто не мог сообразить, как сделать маскировку трехглавого чудища такой, чтобы она могла трансформироваться вслед за постоянно меняющимися размерами Ахтармерза. В итоге менты нашли компромисс! На Горыныча, бывшего в обычном состоянии ростом примерно с Мурзика, отрезанными от остатков шатра лентами привязали несколько крупных перьев, а остальные запихали в мешок и взяли с собой, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств просто засыпать выросшего Горыныча перьями, ну а потом действовать по обстановке. Например, обвинить аборигенов в том, что из-за их непочтения Кецалькоатль начал терять оперение прямо на глазах.
Вот так вопрос с маскировкой трехглавого летающего монстра был решен, и теперь ничто вроде бы не мешало друзьям отправиться в Теночтитлан, но тут обнаружилась еще одна проблема. Путешественники как-то позабыли, что город находится на другой стороне реки, а мост до сих пор не восстановлен. Правда, на берегу вверх дном лежали несколько каноэ, брошенные сбежавшими ополченцами, но выяснилось, что управлять этими узкими и неустойчивыми судами куда как непросто! Однако Ваня Жомов, заявивший, что в детстве катался на весельных лодках в клубе Юного моряка, решил показать всему миру свое умение обращения с плавсредствами. Вот только в каноэ он залез так, будто это был по крайней мере тримаран или плоскодонная баржа. Хотя каноэ ничуть не напоминает вышеупомянутые водные виды транспорта, а больше похож на бешеного бычка, которому вдобавок еще и репей попал под хвост. Не успев ступить на борт каноэ, Ваня оказался по уши в воде и был оглушен диким хохотом всех своих соратников, включая и оскалившегося Мурзика.
– И чего вы ржете, как мерины у кормушки? – обиделся омоновец. – Сами попробуйте на этом плавучем бревне усидеть.
Попробовали. В результате чего обычная переправа через реку вылилась в игрища на воде, которые могли бы закончиться несчастным случаем, доберись Ваня до криминалиста, якобы случайно качнувшего лодку, когда Жомов уже почти смог обрести равновесие. Подобные издевательства над основами гребного судоходства продолжались довольно долго, и неизвестно, когда бы вообще закончились, если бы Сене не надоела эта забава. Плюнув на всё, он заставил друзей наломать в ближайшем лесочке веток и, связав сразу три каноэ вместе, изобрел примитивный тримаран, который был не в пример остойчивей каждого отдельно взятого каноэ.
– Учитесь, дети! – довольно заявил Рабинович, и, погрузившись на новое судно, смешанный милицейско-иномирный отряд благополучно переправился через неширокую реку.
