Марина Ефиминюк - Как все начиналось
– Что ты нам сделаешь, девочка? – раздался голос.
– А ты иди сюда, я тебе покажу! – ответил за меня мой голос, с этого мгновения я как будто смотрела на все со стороны.
В моих руках вдруг начал сгущаться воздух, образуя меч из расплавленной красной плазмы. Противники отступили на шаг.
– Ну, подходите, – прошипела я, поднимая его над головой и приготовляясь к нападению. Они кинулись все сразу, вшестером. Я взмахнула мечом, а потом закрыла глаза. Хотя веки и были прикрыты, я видела фигуры, красное биополе пятерых мужчин, и синее данийца, и просто начала двигаться. Я плавно скользила по поляне, повинуясь какому-то не понятному мне чувству.
Внезапно, я почувствовала необъяснимую лёгкость и подпрыгнула над головами у нападающих, застыв в воздухе на несколько бесконечных секунд, повернулась вокруг своей оси и плавно спустилась на землю. Я не слышала криков, не ощущала ответных ударов. Это была идиллия, в первый раз в своей не такой уж долгой жизни, я знала, что занимаюсь своим делом, бой – это моя стихия, что-то пело во мне. Как будто во мне проснулось давно забытое, но бережно хранимое подсознанием умение, как будто руки, ноги, все мышцы неожиданно очнулись от многолетнего забвения. Злоба клокотала где-то далеко, я открыла глаза, передо мной остались только два человека, трое валялись на траве. Я никого не убила, но поранила так, перерезав сухожилии и мышцы, что раны будут заживать долго и тяжело, а человек навсегда останется инвалидом. И как я поняла, куда надо ударить? Данийца не было, но он был жив, я это чувствовала.
– Она, не может быть, она… – заголосил один из них, второй уставился на меня и вдруг упал на колени:
– Пощади, Бабочка.
И тут раздался крик Анука. Даниец схватил его, а теперь уходил вместе с мальчиком. Я кинулась на голос, но бой давал о себе знать, он забрал силы. Бежать было тяжело, и я не могла разглядеть фигуру, за которой надо было гнаться; споткнулась о торчащую корягу и свалилась на холодную землю. Все было тщетно, мальчика похитили, похитили снова, я упустила его, а должна была сохранить! Слезы безысходности душили меня, я всхлипнула.
– Киса, – вдруг услышала я голос гнома, он все время пытался догнать меня, – ты что?
– Его, его похитили, – на одном дыхании произнесла я, и, обняв Пана, зарыдала. От слез стало больно глазам и горлу.
– Ну, тихо, маленькая, тихо, – обнимая, он успокаивал меня как ребёнка.
Через некоторое время я начала осознавать, что слезами горю не поможешь и надо действовать, надо что-то предпринять. Мы обязаны найти мальчика, иначе нам всем конец, потери не простит ни Совет, ни Арвиль Фатия, этого я не прощу сама себе!
– Где Иван? – отстраняясь и вытирая глаза, спросила я.
– Он ранен, – гном растёр рукой мокрое от моих слез пятно на рубашке.
– Пойдём.
– А эти? – он кивнул в сторону раненых. – Можно что-нибудь узнать у них.
– Они никуда не денутся, – совершенно спокойно отозвалась я, – у них перерезаны сухожилии на руках и ногах, они даже пошевелиться не могут.
Гном вытаращился на меня:
– А кто это сделал?
– Что?
– Так их порезал?
– Я.
Пантелей вдруг шарахнулся от меня и тихо прошептал: «Ну, да».
После того, как слезы высохли, на меня навалилось какое-то странное безразличие, и было всё равно, что я своими руками покалечила бандитов. Что-то непонятное проснулось во мне сегодня и уже вряд ли когда-нибудь заснёт, и самое страшное, что мне это нравилось.
Иван лежал на спине и прижимал руки к животу. На бледном лице светились яркие глаза, все ещё охваченные жаждой боя.
– Они меня ранили, – прошептал он, из уголка рта потекла струйка крови. – Где Анук?
Я молчала. Адепт все понял и тихо застонал, откидывая голову. Внутренне я очень гордилась им, он был молодец, он не боялся, он защищал нас, меня и мальчика. А я его считала обыкновенным трусом!
– Иван, дай я посмотрю, что у тебя там.
Маг скривил губы на подобие улыбки и убрал руку от живота. Оттуда фонтаном брызнула кровь, меня затошнило, у Вани был распорот весь живот.
– Я мертвец, – прошептал он, – меня распороли.
– Лежи не шевелись.
Превозмогая отвращение, я положила руку ему на живот. Адепт, что было силы, сжал синеющие губы. Я закрыла глаза и почувствовала, как маленькие звёздочки оторвались от пальца. Я уже привыкла к этой боли, поэтому она не казалась такой пронизывающей. Я посмотрела: звёздочки, горя ярко-зелёным цветом, двигались над разрезом, как будто зашивали его иголкой с ниткой. Рана стала затягиваться, сначала медленно и неохотно, потом быстрее и быстрее. Через минуту от неё не осталось и следа, только кровь и разрез на рубашке напоминали о ней. У меня опять затряслись руки, и подкосились ноги; всё-таки врачевание забирало много сил.
– Надо же, – протянул, вставая, Иван, – я не думал, что ты можешь такое. Когда Пан сказал мне, что ты упырей излечила, я не поверил, а теперь поверю во что угодно, даже в то, что земля круглая! А где он, кстати?
– Пан! – позвала я. – Пан!
Ответа не последовало.
– Где он?
Мы с Иваном кинулись через лес на поляну, где были раненные, но было поздно, на встречу нам шёл гном с окровавленным мачете. У него был странный остекленевший взгляд, мы попятились.
– Пан? Что ты сделал, гном уродский?! Что натворил?! – заорала я.
Я кинулась на него, колотя кулачками по груди, но тот схватил меня за руки и, глядя прямо в глаза, прошипел:
– Я убил их, убил всех. Ася, я ни разу не видел таких ран: их как будто и не было, были царапины, но люди, как перебитый скот, не могли встать. Я убил их, чтобы они не мучались!
– Урод, – уже прошептала я, – ты прикончил всех, кто хотя бы что-то знал. Как мы теперь узнаем, куда этот распроклятый даниец потащил моего мальчика? Нам конец!
Иван прислонился к дереву и осел на землю:
– Пан, ты действительно безмозглый кретин!
Гном поднял глаза:
– Я спросил у них. Они ничего не знали, это были просто наёмники. Один из них сказал, что к ним с утра на Краснодолской ярмарке, подошёл даниец и предложил подзаработать. Сказал, что надо будет всего лишь выкрасть ребёнка, которого охраняет девушка, гном и маг, от которого никакого толку. Они согласились, но куда повезли мальчишку, и даже кем был наниматель, никто не знал.
– Нет, – я даже не села, а упала на траву, – они что-то знали. Когда я дралась, они, вернее, один из них назвал меня Бабочкой и очень чего-то испугался. Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, как поступить и кому верить.
Гном нахмурился и с опаской посмотрел на Ваню. Я почувствовала, как слезы вновь подступают к горлу.
– Мы должны догнать его, – произнёс Иван с самым решительным видом.
– Интересно, как ты это сделаешь? – гнев опять заглушил все чувства. – Мы даже не знаем, в какую сторону его повезли: обратно в Московию или к Краснодолу!
– Мы можем сотворить заклятие на поиск, – вдруг предложил Иван довольно трезвую мысль, и вдруг осёкся. – Только для этого нам нужна вещь, с которой мальчик никогда не расставался и его кровь.
– Ага, конгениально, – огрызнулась я, – за неимением ни того, ни другого мы пролетаем с этим твоим заклятием.
– Я вот что нашёл, – вдруг подал голос Пан и протянул мне сорванную с шеи мальчика золотую цепочку с кулоном-кругляшком.
– Где?
– Там, – он запнулся. – Рядом с одним из трупов.
– Так, – я посмотрела на Ивана, – с этой вещью он не расставался никогда. Есть какие-нибудь альтернативы его крови.
– Можно использовать кровь того, с кем он был близок и кого любил, но это не всегда срабатывает…
Я выхватила из рук гнома мачете и резанула себе ладонь, кровь хлынула ручьём. У меня опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Странно, я сегодня перерезала стольких людей, что вид крови должен был уже перестать пугать.
– Ваня, колдуй, пока я не упала в обморок, – скомандовала я сквозь зубы.
Два раза повторять не пришлось. Иван, бормоча под нос заклинания, с быстротой молнии нарисовал на земле круг мечом и воткнул его в середину. Потом повесил цепочку с кулоном и, схватив меня за руку, обмазал его кровью.
– Да свершиться то, чему суждено произойти, да найдётся тот, кого потеряли, – вдруг громко, подняв лицо к небу, произнёс он.
«Высший уровень», – мимолётно оценила я про себя.
В этот момент из рукояти меча появился какой-то шар, больше всего напоминающий мыльный пузырь. Он засветился, и через сияние мы увидели его, Анука, а потом стены города.
– Его потащили в Краснодол, – прокомментировал гном.
Потом шар оторвался, подлетел к моей груди и резко ударил, как будто проник в меня. От неожиданности меня отбросило назад. Я почувствовала странный холод и страх, только это был не мой страх, это был страх Малыша.
– Ты теперь будешь знать, что с ним, ты будешь его чувствовать, пока мы его не найдём, и он не будет рядом с тобой, – ответил Иван на мой немой вопрос. – Когда мы приблизимся к нему, то ты узнаешь это.
