Дана Рассветных - Здравствуй, я твой ангел
Пару секунд я просто пораженно смотрел на нее, а потом осторожно, боясь вспугнуть, прижал ее к себе, зарываясь лицом в шелковистые волосы:
– Твоя любовь стала бы для меня величайшим сокровищем на свете, – и, видя, что девушка хочет что–то сказать, приложил палец к ее губам, – Тсс, не надо сейчас ничего говорить. Мне достаточно того, что было сказано.
Кивнув, моя Адиалия положила голову мне на плечо.
Я никогда не был так счастлив, как в этот момент.
Боги, спасибо вам!
* * *
Несколько минут мы просто молча сидели, наслаждаясь тишиной. Но потом, преодолевая искушение остаться здесь вот так навсегда, я первым нарушил наше безмолвие:
– Нам пора возвращаться в Академию. Думаю, отсюда я смогу перенести нас телепортом.
– Телепортом? – непонимающе подняла голову девушка. – Ты же говорил, что близость Проклятой Пустоши мешает телепортироваться.
– Так это сюда, – рассмеялся я. – А отсюда можно. Главное, чтобы расстояние не слишком большим было. Но из этого леса я, думаю, смогу перенести нас и лошадей.
Обрадовано кивнув, девочка, выбравшись из моих объятий, свистом позвала наших лошадей, которые успели убежать до нападения инферналов.
Ее Диабло вместе с моим Ветром появились довольно быстро – видать, все это время были не так уж далеко.
Виновато понурив головы, они приблизились к своим хозяевам.
Посмотрев на дезертиров, мы переглянулись и решили простить их бегство.
– Прощаем, но только на первый раз, – строго посмотрела на них моя Адиалия, но потом, не выдержав, рассмеялась, – Давайте, идите уже сюда.
Взяв обоих коней за уздечки, девушка повернулась ко мне и ожидающе посмотрела. Кивнув, я подошел к ней, и, крепко обняв за талию, начал телепортацию.
Секунда, и вокруг нас расстелилась темнота, через миг сменившаяся знакомым пейзажем внутреннего двора Академии. Странно, но мой резерв практически не изменился, хотя раньше опустел бы на четверть. Что это? Неужели последствия ритуала?
Тем временем к нам уже спешили магистр Ложен и магистр Вайрек.
– С прибытием, господин ректор, – коротко поклонились они. – Вы вернулись как раз вовремя – завтра прибывает делегация надвигов во главе с Его бывшим Императорским Величеством Кэссандром Илиодорским. ВАМ поручено принять их.
После этих слов магистра Вайрека Адиалия как–то странно побледнела и покачнулась, оседая на землю. Быстрым движением подхватив ее, не давая упасть, я тихо выругался – девочка была в обмороке. Что, Хаос побери, происходит?!
Глава 12
Нет ничего внезапней любви. Вот разве расстройство желудка…
В старом замке было как всегда пусто и темно. И, как всегда, лишь в одной комнате горел свет.
«Уже скоро», – усмехнулся стоящий у окна мужчина, глядя холодными глазами цвета льда в непроглядную тьму за мутным стеклом.
Простояв там еще несколько минут, он отошел от окна и направился в дальний угол комнаты, куда не доставали отсветы от огня в полуразрушенном камине.
Сделав неуловимый пасс рукой, мужчина выпустил из ладони маленький светящийся шарик, озаривший темный угол.
Силой мысли подвесив его в воздухе, он стал рассматривать портрет, висящий на стене.
На портрете была изображена юная девушка с глазами цвета расплавленного золота. Ее волосы доходили до плеч и были немного растрепаны. В задорной улыбке приоткрывались жемчужные зубки. Казалось, что девушка на портрете еле справляется с собой, чтобы не показать язык в ребяческом жесте. В теплых икрящихся глазах танцевали чертики. Но нельзя было не заметить и необыкновенную нежность, светившуюся в этих двух маленьких солнышках.
Мужчина как заколдованный смотрел на эту картину. С все еще затуманенным взором, поднял руку и осторожно погладил щеку нарисованной девушки.
Он помнил, как рисовал ее тогда. Она постоянно вертелась и не хотела сидеть на одном месте, все порываясь бежать куда–то. А он шутливо жаловался, что с такой беспокойной натурщицей даже на пятой скорости ничего не нарисуешь. Золотоглазая девушка на это лишь ехидно щурилась, но послушно замирала на несколько минут, после чего начинала вертеться с удвоенной силой.
Мужчина почувствовал укол тупой боли – так было всегда, когда он вспоминал о ней. Решительно тряхнув головой, он рассерженно потушил магический светлячок и быстрым шагом пересек комнату обратно к окну и камину.
Нет, он не будет думать о ней! У него сейчас дела поважнее, чем вспоминать старые ошибки.
Скоро – если все пройдет, как надо, а не как в прошлый раз – он сможет уничтожить самого своего опасного противника и получить его Силу.
И тогда, объединив с ней свою, он сможет подчинить себе все расы.
Никто не устоит перед новоприобретенным величием Хаоса!
* * *
Адиалия.
Я очнулась, лежа на чем–то мягком. Кровать, догадалась я. До меня доносились приглушенные обрывки чьего–то разговора:
– Что произошло? Почему она так долго не приходит в сознание?! – разъяренно спрашивал красивый мужской голос, сейчас больше похожий на рычание.
– Д–дело в том, г–господин ректор, что здесь навалилось сразу несколько ф–факторов. На лицо сказывается п–переутомление, но в основном – шок, – отвечал ему голос, больше похожий на перепуганный писк.
– Шок? – требовательно переспросил его собеседник.
– Д–да. Что происходило перед тем, к–как она упала? Мне н–нужно узнать причину ш–шока.
– Хм, перемещение. Но оно никак не могло повлиять на ее состояние – я лично проследил, чтобы все прошло безопасно. Затем подбежали магистры доложить о том, что прибывает делегация надвигов… Хаос побери! Неужели в этом все дело?
Воспоминания стали накатывать гигантскими рывками. Делегация, надвиги, Кэссандр… Боги! Я резко села на постели, судорожно хватая воздух.
– О, пациентка очнулась! – ко мне подбежал сухонький старичок, обладатель того самого мышиного писка. Я невидяще посмотрела на него. В голове не переставало эхом отдаваться проклятое имя…
– Оставь нас, – к кровати быстрым шагом приблизился «первый голос». Александрий. Вполне логично – кто еще может запугать собеседника до заикания? Боль накатывала волнами, не давая сосредоточиться.
– Быстро! – рыкнул на старичка вампир, видя, что тот еще мнется около двери.
Когда за старичком захлопнулась дверь, Алекс присел на кровать и осторожно дотронулся до щеки.
– Что случилось?
– Больно, – прохрипела я, не в силах больше терпеть. – Голова просто раскалывается.
Кивнув, он положил свою руку мне на голову и стал тихонько перебирать прядки волос. С каждым его движением боль уходила, а голова очищалась от ненужных мыслей, оставляя взамен ясность.
– Спасибо, – прошептала я, когда боль ушла окончательно. Впрочем, руку вампир убирать не спешил, продолжая задумчиво перебирать мои волосы.
– Ты должна рассказать мне. Я ведь понял, что–то произошло, – серьезно посмотрел он мне в глаза. – Я не могу защитить тебя от сам не знаю чего.
Защита… Да, она мне как никогда нужна … Нужна смелость посмотреть Кэссандру в глаза, зная, что есть, кому меня от него защитить.
Алекс… он поймет. И он даст мне эту защиту, я уверенна. И поэтому…
И поэтому я все рассказала. Историю всей своей прошлой жизни без утайки. Про братьев, про Толенгро, про Повелительницу… как училась в академии, как повстречала Кэссандра… как любила его, а затем ненавидела. Как отдала свою жизнь, ненавидя…
Да, я знаю, что опрометчиво доверять все свои тайны вампиру, историями о котором пугают непослушных детей. Но как не доверять тому, кто, рискуя собственной шкурой, вытащил тебя с того света?
Алекс ничего не говорил, он просто слушал… но самое главное – он слышал…
Когда я закончила рассказывать, вампир мягко привлек меня к себе и зарылся лицом в мои волосы, хрипло прошептав:
– Ничего больше не бойся. Никогда. Я всегда смогу защитить тебя. Обещаю. Ты мне веришь? – он немного отклонился и внимательно посмотрел мне в глаза.
В ответ я улыбнулась:
– Всегда и везде.
* * *
Я еще не раз потом вспомню этот разговор. Ведь с этого момента по иронии судьбы мой подопечный стал моим хранителем. Хранитель своего хранителя – мда, тот еще каламбур.
Ангел, оберегающий демона, и демон, оберегающий ангела, – как потом будет шутить мой Алекс.
А пока у меня впереди битва. Битва с самой собой, с призраками моего прошлого. Точнее с призраком. Довольно живым, хочу заметить.
Но теперь я точно знаю, что выиграю. Ведь я больше не одна.
« И даже смерть не разлучит нас», – сами собой пришли на ум откуда–то странные слова. И я почему–то знала, что это правда.
